Вторник, 30 сентября 1941 г.
Погрузка в Брюсселе. Маршрут: Брюссель — Мехелен — Антверпен — Розендаль — Утрехт. Затем пришла ночь, а утром мы оказались в окрестностях Билефельда.

Октябрь
Среда, 1 октября 1941 г.
Минден — Штадтхаген — Ганновер — Ратенов — окружная дорога вокруг Берлина. Сам город мы почти не видели, так как была ночь. На широких полях под Бранденбургом в полном разгаре сбор картофеля, но люди прерывали свою кропотливую работу, когда проносился наш эшелон, и махали вслед.
Четверг, 2 октября 1941 г.
На рассвете мы остановились в Шнайдемюль. Отсюда наш путь лежал через польский коридор до Диршау. Пустынная песчаная местность, луга со скудной растительностью, чахлым сосняком и убогими песчанистыми полями. Дома поляков в большинстве своём деревянные, с плоскими крышами, покрытыми толем. Бедные и некрасивые. В то же время великолепные современные государственные особняки, которые представляют странный контраст с убогими жилищами простого населения. Сегодня большинство населения — немцы, которые нам дружелюбно кивают, работая на своих полях. В прудах и ручьях резвятся знаменитые жирные восточные гуси. Много новых, построенных немцами жилых домов. Почти все населённые пункты имеют немецкие названия.
Великолепная поездка от Диршау до Эльблонга. Примерно на полпути расположен старый немецкий замок Мариенбург. Своеобразный готический стиль каменной постройки, выделяющийся на фоне равнинного ландшафта. К Эльблонгу мы подъезжаем вечером. Отсюда начинается восточно-прусская возвышенность, над которой мы увидели закат солнца.
Пятница, 3 октября 1941 г.
Когда наступил день, то перед нами, окутанная густым туманом, лежала русская земля или, точнее говоря, Литва, чью границу мы пересекли несколько часов назад. Когда прибываешь из Восточной Пруссии в Литву, то сразу пересекаешь границу между Центральной Европой и Востоком. Повсюду простирается пустынная, покрытая скудно растущей луговой зеленью равнина. Время от времени попадаются леса и болота. Повсюду валуны и каменные глыбы, напоминающие о ледниковом периоде и придающие ландшафту ощущение древности, первобытности и неприятного изумления. Чувство, что оказался в другом жизненном измерении.
Жилые постройки выглядят убого. На протяжении более чем 100 км пути до Шауляя никаких крупных населённых пунктов, однако много отдельных хуторов, то есть деревянных домов с островерхой деревянной крышей. Животноводство и отчасти земледелие. Люди дружелюбно провожают наш поезд и часто оживлённо приветствуют. Тауроген — Шауляй (более крупный город). Чем дальше мы продвигаемся на Восток, тем более осенний вид приобретает природа. В бельгийской Фландрии всё было ещё наполнено соком зелени. В Германии мы уже увидели первые краски осени. А здесь, в балтийских странах, лето уже позади. Луга выглядят безжизненными, деревья начинают терять листья, а утром на совершенно вымерших лугах толстым слоем лежит белый иней.
В наших вагонах мы хорошо подготовились к долгой поездке. Один унтер-офицер, трое рядовых и шесть верховых лошадей — вот наша команда, которая на редкость хорошо уживается друг с другом. Наши лошади пока достойно переносят поездку. Это спокойные животные, которые не ссорятся между собой. Они уже привыкли к новой обстановке. Мою лошадь зовут Дженни. Она отличается тем, что целый день жуёт солому, а вечером застывает в спокойной философской позе.
Целый день мы сидим перед открытой дверью, перегороженной железной балкой, смотрим по сторонам или читаем. Иногда играем в карты. Однако приятнее всего познавать обширный ландшафт во всех его различных формах. Чаще всего здесь он дикий и безжизненный, как будто его ещё не коснулась рука человека. На Западе человек — хозяин земли, и едва ли есть место, которое не преобразовано его трудолюбивыми руками. Здесь, напротив, кажется, что пространство господствует над человеком, и его убогие жилища робко вписываются в бесконечные просторы, которые невозможно охватить взором.
В шесть часов вечера становится темно. Когда солнце заходит на западе и луна проливает свой волшебный свет на широкие просторы, мы тихо сидим и смотрим по сторонам. К девяти часам становится холодно. Тогда мы закрываем дверь, делаем из соломы постели и ложимся спать.
Суббота, 4 октября 1941 г.
Тауроген — Шауляй. Литва — широкая, малолюдная страна, покрытая лугами, болотами и лесами. Примитивно расположенные деревянные дома.
Митау — довольно крупный латвийский город, живописно расположенный на реке Аар. К вечеру мы прибыли в Ригу. Большой красивый город на реке Даугава с крупными промышленными и железнодорожными сооружениями. Латвийские деревни и города повсеместно производят более цивилизованный вид.
За ними начинается Эстония, также покрытая озёрами, холмами и прекрасными лесами, которые придают ей более северный вид. Вечером длительная остановка на русском приграничном вокзале. Беседа с ранеными, прибывшими с фронта и направляющимися в Ригу. Они, конечно, нагнали на нас страху. Ночью через реку Лугу дальше в северном направлении через бесконечные леса и безжизненные равнины. Иногда попадаются холмы и озёра. Чудское озеро мы всё же не увидели.
Воскресенье, 5 октября 1941 г.
После хорошо проведённой ночи наступило холодное осеннее утро. Мы запрягли лошадей. К обеду последовала выгрузка в Сиверской, небольшой станции в 60 км южнее Ленинграда. Без каких-либо происшествий совершили марш через несколько небольших селений до деревни С., куда мы прибыли к вечеру и наспех разместились в пустых домах. В светлую лунную и ощутимо холодную ночь я три часа провёл на посту.
Понедельник, 6 октября 1941 г.
В лесу наспех сделан загон для лошадей. Целый день вдали слышится гул канонады под Ленинградом. Видимо, это тяжёлые орудия крепости Кронштадт, с которой сотни русских батарей ведут обстрел. Тем не менее положение города, от которого наши войска отделяют лишь 10 км, более чем сомнительное. Там свирепствуют голод и эпидемии.
Русские высылают гражданское население из города, но мы возвращаем его обратно. Поскольку город должен сдаться из-за голода и нехватки боеприпасов, а не вследствие кровопролитного штурма.
Призыв фюрера к солдатам: «Последняя великая битва, которая должна решить исход войны на Востоке ещё до начала зимы, началась».
Примечание: Буфф получает такого рода информацию из официальных сообщений берлинского радио и из газет. То есть секретное прежде решение Гитлера об умерщвлении Ленинграда голодом теперь объявлено на весь мир. — Ю. Л.
Вторник, 7 октября 1941 г.
Я лежу на соломе в маленькой комнате вместе с другими пятью солдатами. Наше жилище, где кое-как размещено 80 человек, это Дом отдыха железнодорожников, который наряду с другими деревянными постройками, расположен вдоль железной дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11