Листы рассеиваются и, как птицы, порхают меж четырех стен. - Ты целил на двести миллионов, док? - Вот уж нет. Пропп поднимается на ноги, всматривается в медика, пытаясь понять. Акции Изабеллы разлетелись по всей комнате и устилают пол вокруг них. - Тогда почему ты здесь? - не унимается Пропп. - Это целая история, папаня. Меня нет здесь! Ей нужен был олух в этом подземелье, и я подрядился быть этим олухом. Я двойник, фантом. - Но почему? - Потому что есть вещи, которые человек должен сделать, - помолчав, отвечает Барран. Пропп недоуменно хмыкает. В этот момент под бронированной дверью появляется яркая черта, коридоры лабиринта осветились. Барран, вскочив на ноги, бросается к фонарю и выключает его. - Обход! - восклицает он. В прорезанной светлой чертой комнате, где угадывается присутствие двоих, ненадолго воцаряется тишина. Потом вновь раздается голос Проппа, почти такой же громкий, как раньше, словно ему совершенно безразлично, что охранники близко. - Сейчас полдень или полночь, док? - Я уже сбился. Спустя некоторое время яркая черта тускнеет, Барран включает фонарь. Они с Проппом неподвижно. Сидят по обе стороны от бронированной двери, привалившись к бетонной стене. - Если снаружи полночь, то все сейчас за столом, встречают рождество, - мечтательно произносит Пропп. - Как ты там говорил! Гусиная печенка, устрицы, индейка... И девчонка в халате? Пропп улыбается: - С пингвином на нем... И без ничего под ним... Оба молча грезят об этой девчонке с пингвином, хотя медик ее никогда не видел. - Счастливого рождества, мосье Пропп, - дружески, без всякой иронии говорит Барран. - Merry Christmas? - Mister Barran "Счастливого рождества, мистер Барран (англ.)". Свет фонаря, слабеющий, неверный, адская жара, жажда. Пропп, сидя на полу, с блестящим от пота торсом, по одной швыряет в сторону открытого сейфа скомканные акции Изабеллы, монотонно повторяя при каждом броске: - Я богат... Я богат... Я помещаю свой капитал... Барран лежит на боку, прижавшись животом к стене. Припав ртом к бетону и раскинув руки, словно цепляясь за кого-то живого, он слизывает со стены капли сконденсировавшейся влаги. - Скажи, док... Как мы выйдем отсюда во вторник утром? - Ногами вперед. - Сколько времени человек может продержаться без воды? - Только не до утра вторника. Свет фонаря мигает необычно долго. Оба смотрят на него внимательно, но с покорностью. Свет гаснет. В темноте раздается голос Проппа: - Теперь, когда это уже не имеет значения, док... Почему в твоем револьвере не хватало одной пули? Пляшущий свет внезапно освещает комнату. Это Барран поджег одну из акций Изабеллы. Медик протягивает этот импровизированный факел Проппу и готовит другие, тщательно свертывая листы. После некоторого молчания, стоя на полу на коленях, он начинает рассказывать спокойным, непринужденным голосом, как если бы это признание и в самом деле уже не могло иметь значения: - ...Его звали Моцарт, как композитора. Он был медик, как и я... Мы все делали сообща: сдавали экзамены, развлекались с девчонками, пьянствовали, дрались. У него были способности ко всему, ты даже представить себе не можешь... Особенно ко всяким проделкам... Вполне допускаю, что для остальных он был не подарок. Но зато какой парень!.. И потом, для меня он был... ну, в общем, как брат. Больше, чем брат... Когда Барран рассказывает о Моцарте, у него даже голос совсем другой. Чувствуется, что он погружается в воспоминания, которые его терзают, и делает это с угрюмой и полной искренностью. Пропп слушает его, зажигая факел за факелом и бросая на пол догорающие обрывки, которые уже невозможно держать. Лица обоих освещены теперь движущимися огнями. Барран продолжает: - ...Однажды ночью в Алжире, близ Сетифа, атаковали наш пункт первой помощи... Я принял Моцарта за одного из нападавших и выстрелил... - Медик прижимает палец к середине лба. - Сюда! Внезапно он встает на ноги, словно вырастает посреди бетонной коробки. Он весь лоснится от пота. - Спустя час я отвез его труп на. базу, в вертолете... Самое смешное, что за ту ночь меня наградили!.. - Потухшим голосом он добавляет. - Вот так оно было. Он отворачивается к стене, на которой конденсируется влага, и водит по ней правой рукой, пытаясь обнаружить влажный островок. - Кто друг, кто враг. не всегда различишь, док... глубокомысленно замечает Пропп. - А может, по сути дела, особой разницы и нету. Он тоже встает, с факелом в руке. Когда он пересекает комнату, между стенами колышется слой дыма. Легионер несколько раз машет факелом сквозь дым: - Совсем как это, взгляни: и освещает, и убивает. Он занимает место медика у стены, ища на ней конденсат. - Так, значит, в Марселе девчонка ждала Моцарта? - уже другим тоном спрашивает Пропп. - Да. Ей я не хотел о нем говорить. - А он тебе про нее что-нибудь говорил? Пока Пропп лижет стену, изгибаясь, чтобы дотянуться до влажных участков, медик поджигает очередную скрученную в фитиль акцию и отвечает. - Он рассказывал мне про странное обещание, которое дал ей... Что-то вроде рождественского подарка... , Он умолкает. - И что дальше? - А ничего. - Ты хочешь сказать, - недоверчиво спрашивает Пропп, что вместо него вляпался в это тухлое дело? Двое стоят лицом к лицу в неровном свете подожженных листков бумаги, и голоса их снова звучат агрессивно. - Я не дешевка! - с вызовом бросает Барран. - Какая разница раз он все равно на том свете? - Он бы никогда не отрекся от меня, ни от живого ни от мертвого! кричит Барран - И я не собираюсь от него отрекаться! А теперь заткнись, ты расходуешь кислород! Клокоча от ярости медик поворачивается идет к стене и садится подле нее не глядя на легионера. Пропп тоже съехал на пол - изнуренный измученный, но улыбающийся С иронической покорностью он оглядывает стены освещаемые факелом в руке Баррана потом говорит. - Чертов Моцарт! Но раз уж он был такой головастый скажи что бы он сделал сейчас чтобы вытащить нас отсюда? Скажи док! Барран поворачивается к нему собираясь послать его куда подальше. Но слова сами застревают у него в горле словно споткнувшись о вопрос легионера. На протяжении нескольких секунд в бетонной коробке почти зримо присутствует третий Моцарт. Пропп естественно не ждет от медика ответа на свои вопрос но взгляд его вдруг останавливается на стене к которой он прижимает правую руку. Легионер смотрит на ладонь она совершенно суха. Отнимает от перпендикулярной стены левую руку она влажная от конденсата. Пропп оглядывает другие стены и поспешно вскакивает. - Посвети-ка мне, - говорит он. Он стоит перед той частью стены которую они с Барраном лизали как звери Барран поджигает новый листок. Пропп ощупывает стену сверху донизу. Конденсация ~ теперь это отчетливо видно по блеску мельчайших капелек - происходит строго на полосе стены шириной около метра по всей ее высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27