«Ужаснейшая бойня несмываемым позором покроет имя свободной России, если государственный преступник Ленин победит». Но рабочие на всех перекрестках прикрепляют плакаты: «Граждане, сохраняйте спокойствие и самообладание, порядок находится в надежных руках!»
С наступлением дня армия рабочих пойдет свергать правительство Керенского. Глава временного правительства отовсюду стянул войска в город. Уличная мостовая дрожит от орудийных колес. Стучат подковы лошадей. Въезжает зенитная батарея. За нею следует рота самокатчиков. Казаки… казаки…
Уже три часа утра. Но все темно. Только снег слабо блестит. Петр Непомнящий не желает зажигать маленькую керосиновую лампочку. Бледный отсвет белых облаков на темном фоне неба причудливо отражается сквозь разбитое окно. Воет ветер, и холод, как покрывало, окутывает стены. Перед ним пронеслась вся его жизнь. Бедность, холод, скитания, тюрьма, голод, театр… В сущности говоря, во всем и всегда только театр. Когда его в первый раз арестовали за бродяжничество, он не мог назвать своего имени. Тогда ему было всего 10 лет.
— Как тебя звать? — спросил полицейский.
— Я не помню как, — ответил Петр.
— Но у тебя ведь должно быть имя! Как зовут твоего отца? мать? Откуда ты родом?
— Не помню, — ответил Петр. — У меня нет ни имени, ни отца, ни матери, ни родины.
— Итак — Петр Непомнящий! — Под таким именем он и был записан в протокол. Так именовались сотни тысяч людей. Это были или обездоленные, бездомные, или преступники, скрывавшие имя; они бесцельно бродили по необъятной России — вдоль и поперек. И это прозвище стало фамилией мальчика. Петр Непомнящий. Знал ли он когда-нибудь своего отца? свою мать? Да, мать он знал. В Поволжье он слыхал об этом легенду. Его мать была горничной князя Сулковского. Горничной — полурабой.
Непомнящий усмехнулся про себя.
Ну, да… княжеская кровь! Не смоешь. Разве женщины вечно не бегали за ним? В особенности тогда, когда он выступал в Москве? В роли Арбенина в «Маскараде» Лермонтова. Тип пресыщенного человека. Устаревшая штука. Безжизненная маска прошлого. Но ему едва тридцать лет от роду. А голова… голова… настоящего породистого аристократа. Петр Непомнящий еще покажет себя. С такой головой он пробьет себе дорогу.
Снизу доносится тихий лязг. Слабый отблеск света проникает из занавешенных окон на дворе. Черные стены безмолвно мигают.
Рабочие вооружаются. С Малого проспекта доносится гулкое громыхание грузовика. Рабочие выезжают занимать позиции. Или солдаты Керенского пробираются в рабочие кварталы? По Малой Неве идет судно. Петр Непомнящий мысленно видит его. Палуба полна людей. О, когда наступит утро, Петроград будет начинен пулеметами! Ленин все хорошо подготовил. На этот раз будет не так, как в 1905 году. Никаких Гапонов! Только Ленин!
На церкви глухо пробили часы.
«Кто там? — подумал Петр Непомнящий. — В моей комнате кто-то возится. Такую вещь можно почувствовать.» Он оглянулся.
Он едва не упал, увидев тень.
Тень. Человеческий силуэт! Да, это человек, который безмолвно и загадочно сидит рядом со шкафом перед зеркалом… Петр Непомнящий заворчал. Но вокруг была та же жалобная жуткая тишина.
— Эй, ты, товарищ, — кричит Непомнящий, стоя у дверей. Ничего. Никакого ответа. Откуда-то издали долетают крики — гул толпы.
«Они начинают. Они уже начинают», — ликуя думает Непомнящий. Но снова страх захватывает ему дыхание. Сейчас, когда его глаза успели свыкнуться с темнотой, он ясно видит: там сидит человек, неподвижный, как восковая фигура.
— Товарищ, ты будешь говорить или нет? Или я…
Он выхватывает револьвер и целится в незнакомца.
Но человек перед зеркалом не трогается с места.
Дрожащими руками Непомнящий зажигает лампу.
Вдруг позади хлопает дверь, и струя сквозняка тушит лампу. Непомнящий инстинктивно крестится. «Чепуха», — думает он. Но приходится привыкать к этому.
Наконец лампу удалось зажечь. «Семь чертей и одна ведьма в зубы, ведь я же не пьян!» Он стоит, нагнувшись корпусом вперед, его дыхание становится прерывистым, глаза готовы выскочить из орбит. Перед зеркалом… сидит он сам… в своем собственном костюме. Сидит, съежившись в кресле, и бледным восковым лицом смотрит в зеркало. Это он, Петр Непомнящий, сидит там и он, тот же Непомнящий, стоит тут. Совсем, как в кино. Но, черт побери, ведь это же не фильм!
Он съеживается. Где-то раздался выстрел.
А Соня ожидает. Ведь должен же он еще попрощаться с Соней! Предстоит жаркий день и почем знать…
Итак, он тяжко и глубоко вздыхает… Это примета. Он видит самого себя. Ему суждено умереть. Смерть караулит у его дверей. Ну, ладно, в таком случае он умрет не напрасно. Он предварительно завершит свою месть. Итак, Петр Непомнящий, если уж суждено умереть, так какого же черта бояться?
Он медленно начал приближаться к своему двойнику, избегая смотреть в зеркало. В зеркале он должен встретиться взглядом со своим же собственным лицом. Это уж чересчур… Вот он уже стоит позади таинственной фигуры, осторожно нащупывая кончиками пальцев впалые плечи. Он чувствует мускулы, мускулы и кости. Жизнь, это человек. «Чепуха, — думает Непомнящий, — чистейшая чепуха». Итак, надо продолжать осмотр. И одним движением в припадке мужества и отчаяния, — чувство, хорошо знакомое ему по сидению в окопах, — он поднимает вверх голову фигуры и смотрит в зеркало. На него смотрит лицо Непомнящего.
Двойник.
Сверху лицо стоящего Непомнящего, снизу лицо сидящего — оба одинаковы. Но нет, не вполне; сидящий совершенно желт, сидящий Непомнящий закрыл глаза. Мучение становится буквально невыносимым, и Петр Непомнящий ударом кулака высаживает сидящего Непомнящего из кресла.
Вот так! Тот лежит на полу…
Что же оказывается? Непомнящий, лежащий на полу, свернувшись, как тряпичная кукла, мертв. Мертв, бесспорно. И из-под его безжизненного тела сочится маленькая лужица крови.
Петр Непомнящий беспомощно оглядывается кругом. Его взгляд упал на столик перед зеркалом. Там лежит письмо. Его не было, когда он уходил. Одним прыжком Непомнящий очутился у стола и схватил письмо, сбросив при этом на пол чей-то револьвер.
А в письме — надушенная бумага, украшенная гербом — стоит следующее:
«Петр Непомнящий!
Ты ничего не знаешь о моем существовании. Но я всегда знал о твоем. Потому что — мы братья. Только… Есть маленькая разница, совсем крохотная разница: мы от различных матерей, но от одного отца, князя Сулковского. Твоя мать была горничной, моя мать была урожденной княжной. Мы родились в одно и то же время. Мы даже играли вместе детьми. Потом я потерял тебя из виду. Твоя мать ушла, взяв тебя с собой. Под конец рассказывают, что она жила с каким-то бурлаком. Я подрос и все время следил за тобой. Я знаю твою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
С наступлением дня армия рабочих пойдет свергать правительство Керенского. Глава временного правительства отовсюду стянул войска в город. Уличная мостовая дрожит от орудийных колес. Стучат подковы лошадей. Въезжает зенитная батарея. За нею следует рота самокатчиков. Казаки… казаки…
Уже три часа утра. Но все темно. Только снег слабо блестит. Петр Непомнящий не желает зажигать маленькую керосиновую лампочку. Бледный отсвет белых облаков на темном фоне неба причудливо отражается сквозь разбитое окно. Воет ветер, и холод, как покрывало, окутывает стены. Перед ним пронеслась вся его жизнь. Бедность, холод, скитания, тюрьма, голод, театр… В сущности говоря, во всем и всегда только театр. Когда его в первый раз арестовали за бродяжничество, он не мог назвать своего имени. Тогда ему было всего 10 лет.
— Как тебя звать? — спросил полицейский.
— Я не помню как, — ответил Петр.
— Но у тебя ведь должно быть имя! Как зовут твоего отца? мать? Откуда ты родом?
— Не помню, — ответил Петр. — У меня нет ни имени, ни отца, ни матери, ни родины.
— Итак — Петр Непомнящий! — Под таким именем он и был записан в протокол. Так именовались сотни тысяч людей. Это были или обездоленные, бездомные, или преступники, скрывавшие имя; они бесцельно бродили по необъятной России — вдоль и поперек. И это прозвище стало фамилией мальчика. Петр Непомнящий. Знал ли он когда-нибудь своего отца? свою мать? Да, мать он знал. В Поволжье он слыхал об этом легенду. Его мать была горничной князя Сулковского. Горничной — полурабой.
Непомнящий усмехнулся про себя.
Ну, да… княжеская кровь! Не смоешь. Разве женщины вечно не бегали за ним? В особенности тогда, когда он выступал в Москве? В роли Арбенина в «Маскараде» Лермонтова. Тип пресыщенного человека. Устаревшая штука. Безжизненная маска прошлого. Но ему едва тридцать лет от роду. А голова… голова… настоящего породистого аристократа. Петр Непомнящий еще покажет себя. С такой головой он пробьет себе дорогу.
Снизу доносится тихий лязг. Слабый отблеск света проникает из занавешенных окон на дворе. Черные стены безмолвно мигают.
Рабочие вооружаются. С Малого проспекта доносится гулкое громыхание грузовика. Рабочие выезжают занимать позиции. Или солдаты Керенского пробираются в рабочие кварталы? По Малой Неве идет судно. Петр Непомнящий мысленно видит его. Палуба полна людей. О, когда наступит утро, Петроград будет начинен пулеметами! Ленин все хорошо подготовил. На этот раз будет не так, как в 1905 году. Никаких Гапонов! Только Ленин!
На церкви глухо пробили часы.
«Кто там? — подумал Петр Непомнящий. — В моей комнате кто-то возится. Такую вещь можно почувствовать.» Он оглянулся.
Он едва не упал, увидев тень.
Тень. Человеческий силуэт! Да, это человек, который безмолвно и загадочно сидит рядом со шкафом перед зеркалом… Петр Непомнящий заворчал. Но вокруг была та же жалобная жуткая тишина.
— Эй, ты, товарищ, — кричит Непомнящий, стоя у дверей. Ничего. Никакого ответа. Откуда-то издали долетают крики — гул толпы.
«Они начинают. Они уже начинают», — ликуя думает Непомнящий. Но снова страх захватывает ему дыхание. Сейчас, когда его глаза успели свыкнуться с темнотой, он ясно видит: там сидит человек, неподвижный, как восковая фигура.
— Товарищ, ты будешь говорить или нет? Или я…
Он выхватывает револьвер и целится в незнакомца.
Но человек перед зеркалом не трогается с места.
Дрожащими руками Непомнящий зажигает лампу.
Вдруг позади хлопает дверь, и струя сквозняка тушит лампу. Непомнящий инстинктивно крестится. «Чепуха», — думает он. Но приходится привыкать к этому.
Наконец лампу удалось зажечь. «Семь чертей и одна ведьма в зубы, ведь я же не пьян!» Он стоит, нагнувшись корпусом вперед, его дыхание становится прерывистым, глаза готовы выскочить из орбит. Перед зеркалом… сидит он сам… в своем собственном костюме. Сидит, съежившись в кресле, и бледным восковым лицом смотрит в зеркало. Это он, Петр Непомнящий, сидит там и он, тот же Непомнящий, стоит тут. Совсем, как в кино. Но, черт побери, ведь это же не фильм!
Он съеживается. Где-то раздался выстрел.
А Соня ожидает. Ведь должен же он еще попрощаться с Соней! Предстоит жаркий день и почем знать…
Итак, он тяжко и глубоко вздыхает… Это примета. Он видит самого себя. Ему суждено умереть. Смерть караулит у его дверей. Ну, ладно, в таком случае он умрет не напрасно. Он предварительно завершит свою месть. Итак, Петр Непомнящий, если уж суждено умереть, так какого же черта бояться?
Он медленно начал приближаться к своему двойнику, избегая смотреть в зеркало. В зеркале он должен встретиться взглядом со своим же собственным лицом. Это уж чересчур… Вот он уже стоит позади таинственной фигуры, осторожно нащупывая кончиками пальцев впалые плечи. Он чувствует мускулы, мускулы и кости. Жизнь, это человек. «Чепуха, — думает Непомнящий, — чистейшая чепуха». Итак, надо продолжать осмотр. И одним движением в припадке мужества и отчаяния, — чувство, хорошо знакомое ему по сидению в окопах, — он поднимает вверх голову фигуры и смотрит в зеркало. На него смотрит лицо Непомнящего.
Двойник.
Сверху лицо стоящего Непомнящего, снизу лицо сидящего — оба одинаковы. Но нет, не вполне; сидящий совершенно желт, сидящий Непомнящий закрыл глаза. Мучение становится буквально невыносимым, и Петр Непомнящий ударом кулака высаживает сидящего Непомнящего из кресла.
Вот так! Тот лежит на полу…
Что же оказывается? Непомнящий, лежащий на полу, свернувшись, как тряпичная кукла, мертв. Мертв, бесспорно. И из-под его безжизненного тела сочится маленькая лужица крови.
Петр Непомнящий беспомощно оглядывается кругом. Его взгляд упал на столик перед зеркалом. Там лежит письмо. Его не было, когда он уходил. Одним прыжком Непомнящий очутился у стола и схватил письмо, сбросив при этом на пол чей-то револьвер.
А в письме — надушенная бумага, украшенная гербом — стоит следующее:
«Петр Непомнящий!
Ты ничего не знаешь о моем существовании. Но я всегда знал о твоем. Потому что — мы братья. Только… Есть маленькая разница, совсем крохотная разница: мы от различных матерей, но от одного отца, князя Сулковского. Твоя мать была горничной, моя мать была урожденной княжной. Мы родились в одно и то же время. Мы даже играли вместе детьми. Потом я потерял тебя из виду. Твоя мать ушла, взяв тебя с собой. Под конец рассказывают, что она жила с каким-то бурлаком. Я подрос и все время следил за тобой. Я знаю твою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51