Бывшие на корме видели, как Берк боролся с прибоем, потом он исчез между островками, и прежде чем они могли подумать о нем, их внимание было обращено на свое собственное положение и на наклон кормы яхты.
Фишер первый заметил это.
– Принц, – сказал он, – нам придется последовать за ним, корма тонет!
– Я это заметил!
– Можете ли вы доплыть до берега, если минуете скалы? – спросил Фишер. – Один из нас должен остаться с Кеннером!
Мессенджер повернулся, чтобы взглянуть на американца, который сидел почти без сознания, и сказал:
– Кеннер, мы собираемся переплыть!
При этих словах американец поднял свою голову и, пытаясь встать на ноги, жалобно проговорил:
– Вы меня не покинете, я не могу умереть один! – И начал плакать, как женщина. Наконец, собрав свои силы; он направился было к двери лестницы, но поскользнулся и покатился по наклонной плоскости палубы, пока не был подхвачен потоком в середине судна и увлечен в водоворот. Фишер инстинктивно последовал за ним и смог схватить его раньше, чем тот успел погрузиться в воду. С этой минуты началась борьба за жизнь с рифом.
– Два раза, – рассказывал впоследствии юноша, – я чувствовал, как море покрывало мне голову. Потом поднялась огромная волна и увлекла меня вглубь с ужасным завыванием. Каждый раз, когда я вставал, держа Кеннера, который, к моему удивлению, не обременял меня в воде, – я видел скалистые верхушки, возвышающиеся (они казались далекими) надо мною, и меня отнесло водоворотом так близко к ним, что я каждую минуту думал, что ударюсь головой. Не могу сказать, как было в действительности, но вдруг, когда Кеннер начал ослабевать, а я тратил все свои силы, чтобы поддерживать его, мы были увлечены на такое место, где не было волнения, и с этой минуты я мог плыть спокойно. Проплыв еще немного, я заметил, что могу достать дно ногами. Опасность миновала. Через полчаса мы вышли из моря и опустились, задыхаясь от усталости, на кучу песка у подножья громадной скалы.
Между тем Мессенджер, взглянув с сожалением на погибшую яхту, где оставались его надежды, смело нырнул с кормы и легче, чем другие, достиг сравнительно спокойного места в заливе. Затем уже небольшого труда стоило добраться и до берега, где он, подобно двоим, почувствовал, что силы оставили его, и без чувств повалился на песок.
X
На лугу после сенокоса
Наступил южный день. Солнце и теплота опьяняли людей, покинутых Богом в гавани северной провинции Испании – Галиции. Даже Кеннер, который едва не умер, чувствовал, как кровь текла в жилах. Фишер спал на песке, не обращая внимания на горячие лучи солнца, а Мессенджер лежал мрачный, погрузившись в печальное раздумье о своих разбитых надеждах на обогащение.
Местность, где они находились, была довольно неровная, но во всяком случае живописная. От скалистого мыса, которым оканчивался гористый и темный полуостров, берег круто спускался в залив, куда впадала узкая, блестящая речка, стекавшая с холмов так круто, что ее водопады и маленькие пороги видны были с отдаленного берега, куда были брошены потерпевшие крушение. В этом заливе берег был покрыт странным золотистым песком, блестевшим на солнце; море слегка колебалось, маленькие волны нежно ударялись о берег, как бы лаская его; с суши дул легкий ветерок, принося ароматы цветов и сена. Дикие холмы не придавали красоты этой местности: они казались недоступными, находились в отдалении и не были покрыты деревьями; зато в долинах была зелень, виднелись церкви, что было доказательством человеческого жилья, хотя дикого не было видно ни у моря, ни на том месте, куда «пристал» экипаж «Семирамиды».
Там все было мрачно и неприступно, везде возвышались целые стены утесов; не было видно ни следа, ни тропинки, ни береговой стражи или сигнальной станции.
Часов в 9 утра, пробужденные жгучими лучами солнца, потерпевшие крушение открыли глаза.
– Где мы и что сталось с остальными? – спросил Мессенджер.
– Да неужели никто, кроме нас, не спасся? – заметил Фишер.
– Да разве это возможно? – сказал Кеннер насмешливо.
– Если бы не вы, то и Джеку Кеннеру не пришлось бы пить утренний чай сегодня утром!
– Полноте, – заметил Фишер, – ведь и вы бы сделали то же самое для меня!
Слова великодушного юноши вызвали у американца легкую краску на лице: он знал, что если бы положение было другим, Фишер пошел бы ко дну, как камень, но, не дав своим мыслям остановиться на этом, протянул руку и сказал просто:
– Пожмите мою руку и, если я буду жить, надейтесь, что я постою за вас! Я не хотел бы снова пережить эту ночь, даже если бы вернули золото!
При слове «золото Фишер с участием обратился к Мессенджеру и спросил:
– Вы что-нибудь потеряли при этом, Принц?
– Да, – сказал Мессенджер, пожимая плечами, – Кеннер и я – главные пострадавшие лица!
– Не будут ли некоторые бочонки выброшены на берег? – продолжал Фишер.
– Не думаю, – возразил Мессенджер, улыбаясь в первый раз. – Золото немного тяжелее льна, не правда ли, Кеннер?
– Я не могу говорить об этом, – проговорил тот, отворачиваясь со вздохом удрученного человека. – Каждый раз, как я смотрю туда, как будто нож втыкается мне в горло. Какой конец!
– Этого нельзя выразить словами! – вдруг вставил Мессенджер и потом молча начал ходить по берегу большими шагами, останавливаясь часто и смотря на море или кусая ногти по своей привычке.
– Он что-то придумывает, я полагаю! – проговорил Кеннер, наблюдая за ним.
– Я бы хотел, чтобы он придумал что-нибудь позавтракать! – сказал Фишер. – Я не знаю, что вы чувствуете, но у меня в желудке пустота; а здесь нечего есть, кроме холодной скалы и водорослей!
– Согласен с вами с тех пор, как вы меня высадили! – сказал Кеннер сочувственно. – Я бы дал фунт стерлингов за кружку вина!
– Давайте хоть два фунта, результат один! – воскликнул Фишер. – То есть, если мы останемся здесь!
– Если мы здесь останемся! – воскликнул Кеннер. – Я не чувствую себя в состоянии идти куда-либо!
– Я бы не мог ступить шага, даже если бы целая бочка долларов стояла на дороге!
– Начнем с того, что высушим платье! – продолжал Фишер.
Он разделся до пояса, покрыл голову платком, разложил на солнце свое платье и Кеннера, а сам расположился в тени от нависающих скал.
– Первое, что мы должны сделать, – начал опять Фишер, – отыскать город; если не удастся найти город, то село, а если не найдем ни того, ни другого, тогда гостиницу. У кого-нибудь из нас есть сбережения, наверное, и мы можем обратиться к английскому консулу и заставить его отправить нас на родину. Я бы многое дал, чтобы очутиться на веранде и услышать запах горохового супа! А вам не хочется?
Кеннер, свернувшись в комок, посмотрел на юношу искоса своими кривыми глазами и засмеялся.
– Что это, посмотрите-ка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35