Почему он это делает, я, право, не могу понять. Во всяком случае, спешить вам ни к чему! Не желаете ли прогуляться и ознакомиться поближе с этим местом? Солнце так и манит на улицу! Закуривайте сигару и пойдемте!
Возможность осмотреть пристанище пиратов чрезвычайно радовала меня, и я охотно согласился на предложение доктора Осбарта, как звали доктора, сообщника капитана Блэка. Спустившись по тому же скату скалы, как вчера, мы вышли на берег озера. Команда капитана Блэка занималась разгрузкой железного парохода, на котором прибыл я сюда. Когда мы проходили мимо, пираты провожали меня не очень дружелюбными взглядами. Пройдя по берегу залива, мы обогнули скалу и по пологому зеленому скату стали взбираться на вершину. Воздух был свежий и живительный, дышалось как-то особенно легко и свободно. Вид отсюда открывался великолепный. Я совершенно забыл обо всем. Вдруг доктор коснулся моего плеча и указал в сторону первой пещеры, где я увидел пришвартованное к боковой скале знаменитое безымянное судно.
— Вот она, наша гордость, орудие нашей власти и могущества! — восторженно воскликнул он. — Разве оно не великолепно?! Не лучше всякого другого когда-либо существовавшего судна?! Есть ли где-либо в мире другое ему подобное? Без него мы были бы жалки и беспомощны, как дети, были бы жертвой нищеты, законов и общества, а с ним мы смело попираем их и гордо шлем вызов целому свету! Что же тут удивительного, что мы любим это судно, как дорогое, живое существо?!
Он говорил так искренне, так горячо, словно фанатик или влюбленный. И действительно, ничего более прекрасного, как по красоте линий, так и по блеску драгоценного металла, я никогда не видел. Даже на меня это судно производило чарующее впечатление.
— Оно сделано из высшего качества фосфористой бронзы, — продолжал между тем доктор, — лучшего материала для постройки судна не существует и не может существовать. Но зато оно стоит миллионы, и только Блэк мог осуществить такой сказочный сон, как наше судно!
Я слушал, а между тем мой взор устремился на синевший вдали Атлантический океан и мысли мои уносились далеко-далеко, к Родрику и Мэри, напоминая о том, как мало у меня надежды когда-либо увидеть их. А доктор все не спускал глаз с золотого судна.
— Смотрите, — говорил он, — видите, мы нагружаем его углем, хотя оно может обходиться и без него, — оно отапливается газом. Капитан Блэк избрал своим убежищем Гренландию именно потому, что это единственная почти не населенная страна, где можно добывать уголь. Правда, он несколько низшего качества, чем антрацит, который мы привыкли употреблять, тем не менее и он является весьма драгоценным, когда другого добыть нельзя. Мы загружаем судно на всякий случай, если вдруг капитан решит выйти в море до окончания этой зимы. Это, конечно, будет главным образом зависеть от наших друзей в Европе: мы их попугали, пусть же поуспокоятся немного!
— А кто у вас работает в угольных шахтах? — спросил я.
— Наши гости, — усмехнулся доктор, — честные английские моряки, суда которых погибали на полпути до места назначения. Мы предложили им на выбор — работать в рудниках или же жить свободно среди льдов и снегов.
— Но как они могут жить при таких условиях?
— Жить? — усмехнулся доктор. — Да они и мрут, как мухи!
— Я, как вижу, попал в шайку самых отъявленных мерзавцев и негодяев! — воскликнул я, возмущенный до глубины души.
— Почему не сказать «в содом настоящих дьяволов»? — спокойно, с прежней усмешкой заметил доктор. — Это было бы приличнее. Но вы все забываете, что сами явились сюда непрошенным, и теперь вам волей-неволей приходится оставаться с нами.
При этом он рассмеялся так цинично, что я не выдержал и с нескрываемым презрением отвернулся от него.
Осбарт как будто прочел мою мысль на лице, когда я, глядя на далекий океан, всей душой призывал свободу, зная, что только оттуда и могла она прийти ко мне. Он ласково взял меня под руку и сказал мягким, успокаивающим тоном:
— Не будем разбирать нравственность друг друга. Нам надо еще многое осмотреть, а вы, вероятно, скоро проголодаетесь и нам надо будет вернуться домой. Я хочу показать вам теперь только одно место, наше кладбище.
Это не особенно улыбалось мне, тем не менее я последовал за ним к той части маленького залива или бухты, на которую выходил скалистый дворец. Это была сторона, противоположная той, куда выходили окна моей спальни. Мы поднялись на самую вершину скалы, затем по большим, грубо высеченным в скале уступам стали спускаться по лицевому скату. Достигнув одного из ходов, мы вошли в него и очутились в узком, темном проходе, освещенном судовыми фонарями. Ход этот вел к одному из ледников, обращенных лицом к морю.
Перед нами вставала громадная стена из чистого светлого льда, замыкавшая небольшую полужелезную пещеру, которой оканчивался ход и в которой мы стояли. Взглянув на встававшую перед нами в полумраке ледяную стену, я невольно вскрикнул от ужаса: во льду были вырублены углубления и все они были заняты трупами. Это были в основном матросы, в том виде, в каком их застала смерть. Лица их были обращены к нам, некоторые сохранили печать мирной кончины и спокойствия смерти на лице, другие, напротив, возбуждали ужас своими искаженными лицами. У некоторых выкатились глаза, другие оскалили зубы или простирали вперед сжатые кулаки. Ничего более ужасного, более страшного и потрясающего я не видел в своей жизни. Я боялся взглянуть на этих мертвецов, и вместе с тем что-то тянуло, что-то заставляло меня смотреть на них, точно какой-то магнит тянул к этой страшной ледяной стене. И эти мертвые лица, эти мертвые глаза, казалось, смотрели на меня со зловещей усмешкой. Мне начинало казаться, что это уже не мертвецы, а живые люди, страшные привидения. Очнувшись, наконец, я заметил, что доктор Осбарт внимательно наблюдает за мной.
— Странное место, не правда ли? — сказал он. — Осмотрите же его хорошенько: как знать, может быть, когда-нибудь и вы будете здесь лежать!
— Боже упаси! — воскликнул я с ужасом.
— Почему же! Я лично предпочел бы лежать во льду, чем быть зарытым в землю. И заметьте, этот лед не составляет части того ледника, что громоздится позади: он отделен от главной массы стеной скал.
— Ужасное зрелище! — повторил я.
— Ужасное?.. Нет, почему же. Все это были наши друзья, наши товарищи. Я даже люблю навещать их, с ними как будто можно говорить, и в сущности, как знать, быть может, они действительно слышат нас!
Эти слова доктора положительно поразили меня. Я с недоумением посмотрел на него. И только собирался было задать ему один вопрос, но он вдруг пришел в такое возбужденное состояние, стал выкрикивать какие-то несвязные слова, плакать и хохотать, что я начал опасаться за его рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Возможность осмотреть пристанище пиратов чрезвычайно радовала меня, и я охотно согласился на предложение доктора Осбарта, как звали доктора, сообщника капитана Блэка. Спустившись по тому же скату скалы, как вчера, мы вышли на берег озера. Команда капитана Блэка занималась разгрузкой железного парохода, на котором прибыл я сюда. Когда мы проходили мимо, пираты провожали меня не очень дружелюбными взглядами. Пройдя по берегу залива, мы обогнули скалу и по пологому зеленому скату стали взбираться на вершину. Воздух был свежий и живительный, дышалось как-то особенно легко и свободно. Вид отсюда открывался великолепный. Я совершенно забыл обо всем. Вдруг доктор коснулся моего плеча и указал в сторону первой пещеры, где я увидел пришвартованное к боковой скале знаменитое безымянное судно.
— Вот она, наша гордость, орудие нашей власти и могущества! — восторженно воскликнул он. — Разве оно не великолепно?! Не лучше всякого другого когда-либо существовавшего судна?! Есть ли где-либо в мире другое ему подобное? Без него мы были бы жалки и беспомощны, как дети, были бы жертвой нищеты, законов и общества, а с ним мы смело попираем их и гордо шлем вызов целому свету! Что же тут удивительного, что мы любим это судно, как дорогое, живое существо?!
Он говорил так искренне, так горячо, словно фанатик или влюбленный. И действительно, ничего более прекрасного, как по красоте линий, так и по блеску драгоценного металла, я никогда не видел. Даже на меня это судно производило чарующее впечатление.
— Оно сделано из высшего качества фосфористой бронзы, — продолжал между тем доктор, — лучшего материала для постройки судна не существует и не может существовать. Но зато оно стоит миллионы, и только Блэк мог осуществить такой сказочный сон, как наше судно!
Я слушал, а между тем мой взор устремился на синевший вдали Атлантический океан и мысли мои уносились далеко-далеко, к Родрику и Мэри, напоминая о том, как мало у меня надежды когда-либо увидеть их. А доктор все не спускал глаз с золотого судна.
— Смотрите, — говорил он, — видите, мы нагружаем его углем, хотя оно может обходиться и без него, — оно отапливается газом. Капитан Блэк избрал своим убежищем Гренландию именно потому, что это единственная почти не населенная страна, где можно добывать уголь. Правда, он несколько низшего качества, чем антрацит, который мы привыкли употреблять, тем не менее и он является весьма драгоценным, когда другого добыть нельзя. Мы загружаем судно на всякий случай, если вдруг капитан решит выйти в море до окончания этой зимы. Это, конечно, будет главным образом зависеть от наших друзей в Европе: мы их попугали, пусть же поуспокоятся немного!
— А кто у вас работает в угольных шахтах? — спросил я.
— Наши гости, — усмехнулся доктор, — честные английские моряки, суда которых погибали на полпути до места назначения. Мы предложили им на выбор — работать в рудниках или же жить свободно среди льдов и снегов.
— Но как они могут жить при таких условиях?
— Жить? — усмехнулся доктор. — Да они и мрут, как мухи!
— Я, как вижу, попал в шайку самых отъявленных мерзавцев и негодяев! — воскликнул я, возмущенный до глубины души.
— Почему не сказать «в содом настоящих дьяволов»? — спокойно, с прежней усмешкой заметил доктор. — Это было бы приличнее. Но вы все забываете, что сами явились сюда непрошенным, и теперь вам волей-неволей приходится оставаться с нами.
При этом он рассмеялся так цинично, что я не выдержал и с нескрываемым презрением отвернулся от него.
Осбарт как будто прочел мою мысль на лице, когда я, глядя на далекий океан, всей душой призывал свободу, зная, что только оттуда и могла она прийти ко мне. Он ласково взял меня под руку и сказал мягким, успокаивающим тоном:
— Не будем разбирать нравственность друг друга. Нам надо еще многое осмотреть, а вы, вероятно, скоро проголодаетесь и нам надо будет вернуться домой. Я хочу показать вам теперь только одно место, наше кладбище.
Это не особенно улыбалось мне, тем не менее я последовал за ним к той части маленького залива или бухты, на которую выходил скалистый дворец. Это была сторона, противоположная той, куда выходили окна моей спальни. Мы поднялись на самую вершину скалы, затем по большим, грубо высеченным в скале уступам стали спускаться по лицевому скату. Достигнув одного из ходов, мы вошли в него и очутились в узком, темном проходе, освещенном судовыми фонарями. Ход этот вел к одному из ледников, обращенных лицом к морю.
Перед нами вставала громадная стена из чистого светлого льда, замыкавшая небольшую полужелезную пещеру, которой оканчивался ход и в которой мы стояли. Взглянув на встававшую перед нами в полумраке ледяную стену, я невольно вскрикнул от ужаса: во льду были вырублены углубления и все они были заняты трупами. Это были в основном матросы, в том виде, в каком их застала смерть. Лица их были обращены к нам, некоторые сохранили печать мирной кончины и спокойствия смерти на лице, другие, напротив, возбуждали ужас своими искаженными лицами. У некоторых выкатились глаза, другие оскалили зубы или простирали вперед сжатые кулаки. Ничего более ужасного, более страшного и потрясающего я не видел в своей жизни. Я боялся взглянуть на этих мертвецов, и вместе с тем что-то тянуло, что-то заставляло меня смотреть на них, точно какой-то магнит тянул к этой страшной ледяной стене. И эти мертвые лица, эти мертвые глаза, казалось, смотрели на меня со зловещей усмешкой. Мне начинало казаться, что это уже не мертвецы, а живые люди, страшные привидения. Очнувшись, наконец, я заметил, что доктор Осбарт внимательно наблюдает за мной.
— Странное место, не правда ли? — сказал он. — Осмотрите же его хорошенько: как знать, может быть, когда-нибудь и вы будете здесь лежать!
— Боже упаси! — воскликнул я с ужасом.
— Почему же! Я лично предпочел бы лежать во льду, чем быть зарытым в землю. И заметьте, этот лед не составляет части того ледника, что громоздится позади: он отделен от главной массы стеной скал.
— Ужасное зрелище! — повторил я.
— Ужасное?.. Нет, почему же. Все это были наши друзья, наши товарищи. Я даже люблю навещать их, с ними как будто можно говорить, и в сущности, как знать, быть может, они действительно слышат нас!
Эти слова доктора положительно поразили меня. Я с недоумением посмотрел на него. И только собирался было задать ему один вопрос, но он вдруг пришел в такое возбужденное состояние, стал выкрикивать какие-то несвязные слова, плакать и хохотать, что я начал опасаться за его рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54