Сообщалось о повелении царя Петра сохранять в неприкосновенности церкви, дома и имущество мирных жителей. В то же время подчеркивалось, что десанты являются «воздаянием за разорение российских земель», совершенных войсками Карла XII.
Но рядовые шведы, потомки викингов, хорошо знали, что ожидает прибрежные города и селения при вторжении вражеских войск. Тут еще ученые мужи вспомнили, что в далеком прошлом дружины новгородцев и дружественных им карел жестоко отплатили королю Эрику Эдвардсону, который попытался захватить Ладогу и прекратить русскую торговлю на Балтике. Тогда древняя шведская столица Сигтуна, стоявшая на месте нынешнего Стокгольма, была взята штурмом и сожжена. Новгородцы и карелы забрали богатую добычу. Среди их трофеев были и громадные бронзовые церковные ворота работы мастеров из немецкого города Магдебурга. В память об успешном походе на запад их установили в Новгороде, в храме святой Софии…
А теперь люди бросали свои дома и уходили в дальние лесные хутора. Прибрежные селения и города пустели. Все уже поняли, что королевские войска не смогут отразить десанты московитов, хотя власти и обещали, что варвары не осмелятся вступить на шведскую землю.
Однако в Норчепинге, втором по величине городе страны, гарнизон оказал слабое сопротивление. Солдаты просто бежали с крепостных бастионов, а подоспевшие драгунские эскадроны не решились вступить в бой и только издали наблюдали за действиями солдат и морских пехотинцев Апраксина. Поэтому десантники забрали все находившиеся в гавани суда, а потом начали одну за другой взрывать кузнечные и ремонтные мастерские, жечь склады и верфи. На трофейные суда они погрузили более трехсот пушек из городского арсенала, много военного снаряжения, листовую медь и другое имущество. Жители поспешили покинуть город, и потом несколько дней пожар полыхал в опустевших кварталах.
Российские галеры и скампавеи внезапно появлялись вдоль всего побережья к северу и югу от Стокгольма. В столицу приходили сообщения о нападении на десятки городов и сел, об уничтожении более двадцати железоделательных и медеплавильных заводов, множества мастерских, доков, складов с зерном и солью, торговых судов. Беженцы рассказывали, что видели страшных бородатых всадников в мохнатых шапках, вооруженных пиками и кривыми саблями. Они неожиданно появлялись со стороны моря, людей не трогали, а вот свиней и кур уничтожали без пощады…
Вступать в бой с такими дикарями королевские войска не собирались. Что касается флота, то командовавший им адмирал Тоуб отвел все корабли за батареи замка Вакесгольм, так что к Стокгольму нельзя было и подступиться. Правда Апраксин не собирался штурмовать шведскую столицу. Но день за днем его корабли продолжали набеги на вражеские берега.
В переполненном беженцами Стокгольме королева Ульрика, ее муж, ставший шведским королем Фредериком I, члены Сената и другие уважаемые лица молили английского посла спасти их от нашествия варваров.
В Лондоне российский посол Федор Веселовский не уставал снабжать газеты сообщениями о том, что Россия очень хочет продолжать торговлю с Англией. Приводил примеры того, что новый шведский король думает не об установлении мира на Балтике, а только о собственных корыстных интересах. Посол постоянно встречался с членами парламента, крупными торговцами, владельцами газет. Все это кончилось тем, что к великому неудовольствию короля Георга представители Палаты общин дали ясно понять — при рассмотрении ассигнований на войну с Россией из десяти членов парламента восемь будут голосовать против.
Тем не менее, эскадра адмирала Норриса получила приказ — вместе со шведскими кораблями, которые укрывались в южных портах, прибыть в район Стокгольма. За ее неторопливыми построениями следили стремительные российские фрегаты, то и дело появлявшиеся из-за горизонта.
Наконец, после очередного душераздирающего сообщения о набеге Апраксина, шведское командование решило показать медлительным британцам, как надо расправляться с московитами на море. Отряд в составе восьми фрегатов и десятка галер на всех парусах бросился на врага. При виде объединенной мощи двух европейских эскадр варвары поспешили укрыться за островом Гренгам. Шведы немедленно пустились в погоню и оказались в узком проливе среди каменистых островков, едва выступающих из воды. Все исчезло в пороховом дыму, юркие скампавеи палили в упор, смело шли на абордаж. Четыре шведских фрегата сдались, остальные корабли с трудом выбрались на безопасную глубину. Английские моряки наблюдали за битвой издалека. С рей и палуб их многопушечных кораблей все было отлично видно.
Новая морская победа российского флота вызвала уныние в Стокгольме и раздражение в Лондоне. На помощь адмиралу Норрису были направлены новые подкрепления, в том числе транспорты с восьмимесячным запасом продовольствия и боеприпасов. Теперь 25 линейных кораблей Англии и Швеции двинулись на Ревель. Передовая база российского флота должна быть уничтожена! Все, что движется по волнам под Андреевским флагом, — потоплено!
Однако скоро выяснилось, что все мысы вблизи Ревеля щетинятся стволами береговых батарей, а у входа в гавань стоят линейные корабли с открытыми пушечными портами. В прибрежных селениях белеют солдатские палатки и дымятся костры. Даже в самых безлюдных местах можно было заметить казачьи разъезды. При появлении чужих кораблей эти бородачи немедленно зажигали сигнальные огни, что-то выкрикивали и делали недружественные жесты.
Адмирал Норрис рассудил, что не может посылать своих морских пехотинцев и матросов на штурм батарей. В Лондон было послано донесение с требованием прислать пехоту и кавалерию. Также указывалось, что лето на исходе, а в холодное время года весь Финский залив на несколько месяцев замерзает. Поэтому было бы весьма нежелательно, если лучшие боевые корабли британского флота окажутся в ледяном плену, в окружении нищих финнов, диких казаков и голодных волков.
Все же московитов следовало проучить и показать им могущество британского флота. Как-то ранним утром королевская морская пехота стремительным ударом овладела островом Нарген, что лежит к северу от Ревеля. Согласно данным шведской разведки, на нем находились важные военные объекты. Но на острове не оказалось ни души. Из строений — изба и баня. Многое свидетельствовало о том, что здесь недавно жили и мылись российские солдаты.
Оба объекта были сожжены дотла.
В штабе адмирала Норриса разрабатывались новые планы разгрома российского флота. Но тут стало известно, что неугомонный Апраксин опять высадил десанты на шведском берегу. От капитанов кораблей стали поступать доклады о том, что паруса и снасти сильно истрепались, корпуса требуют ремонта, а экипажам нужен отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Но рядовые шведы, потомки викингов, хорошо знали, что ожидает прибрежные города и селения при вторжении вражеских войск. Тут еще ученые мужи вспомнили, что в далеком прошлом дружины новгородцев и дружественных им карел жестоко отплатили королю Эрику Эдвардсону, который попытался захватить Ладогу и прекратить русскую торговлю на Балтике. Тогда древняя шведская столица Сигтуна, стоявшая на месте нынешнего Стокгольма, была взята штурмом и сожжена. Новгородцы и карелы забрали богатую добычу. Среди их трофеев были и громадные бронзовые церковные ворота работы мастеров из немецкого города Магдебурга. В память об успешном походе на запад их установили в Новгороде, в храме святой Софии…
А теперь люди бросали свои дома и уходили в дальние лесные хутора. Прибрежные селения и города пустели. Все уже поняли, что королевские войска не смогут отразить десанты московитов, хотя власти и обещали, что варвары не осмелятся вступить на шведскую землю.
Однако в Норчепинге, втором по величине городе страны, гарнизон оказал слабое сопротивление. Солдаты просто бежали с крепостных бастионов, а подоспевшие драгунские эскадроны не решились вступить в бой и только издали наблюдали за действиями солдат и морских пехотинцев Апраксина. Поэтому десантники забрали все находившиеся в гавани суда, а потом начали одну за другой взрывать кузнечные и ремонтные мастерские, жечь склады и верфи. На трофейные суда они погрузили более трехсот пушек из городского арсенала, много военного снаряжения, листовую медь и другое имущество. Жители поспешили покинуть город, и потом несколько дней пожар полыхал в опустевших кварталах.
Российские галеры и скампавеи внезапно появлялись вдоль всего побережья к северу и югу от Стокгольма. В столицу приходили сообщения о нападении на десятки городов и сел, об уничтожении более двадцати железоделательных и медеплавильных заводов, множества мастерских, доков, складов с зерном и солью, торговых судов. Беженцы рассказывали, что видели страшных бородатых всадников в мохнатых шапках, вооруженных пиками и кривыми саблями. Они неожиданно появлялись со стороны моря, людей не трогали, а вот свиней и кур уничтожали без пощады…
Вступать в бой с такими дикарями королевские войска не собирались. Что касается флота, то командовавший им адмирал Тоуб отвел все корабли за батареи замка Вакесгольм, так что к Стокгольму нельзя было и подступиться. Правда Апраксин не собирался штурмовать шведскую столицу. Но день за днем его корабли продолжали набеги на вражеские берега.
В переполненном беженцами Стокгольме королева Ульрика, ее муж, ставший шведским королем Фредериком I, члены Сената и другие уважаемые лица молили английского посла спасти их от нашествия варваров.
В Лондоне российский посол Федор Веселовский не уставал снабжать газеты сообщениями о том, что Россия очень хочет продолжать торговлю с Англией. Приводил примеры того, что новый шведский король думает не об установлении мира на Балтике, а только о собственных корыстных интересах. Посол постоянно встречался с членами парламента, крупными торговцами, владельцами газет. Все это кончилось тем, что к великому неудовольствию короля Георга представители Палаты общин дали ясно понять — при рассмотрении ассигнований на войну с Россией из десяти членов парламента восемь будут голосовать против.
Тем не менее, эскадра адмирала Норриса получила приказ — вместе со шведскими кораблями, которые укрывались в южных портах, прибыть в район Стокгольма. За ее неторопливыми построениями следили стремительные российские фрегаты, то и дело появлявшиеся из-за горизонта.
Наконец, после очередного душераздирающего сообщения о набеге Апраксина, шведское командование решило показать медлительным британцам, как надо расправляться с московитами на море. Отряд в составе восьми фрегатов и десятка галер на всех парусах бросился на врага. При виде объединенной мощи двух европейских эскадр варвары поспешили укрыться за островом Гренгам. Шведы немедленно пустились в погоню и оказались в узком проливе среди каменистых островков, едва выступающих из воды. Все исчезло в пороховом дыму, юркие скампавеи палили в упор, смело шли на абордаж. Четыре шведских фрегата сдались, остальные корабли с трудом выбрались на безопасную глубину. Английские моряки наблюдали за битвой издалека. С рей и палуб их многопушечных кораблей все было отлично видно.
Новая морская победа российского флота вызвала уныние в Стокгольме и раздражение в Лондоне. На помощь адмиралу Норрису были направлены новые подкрепления, в том числе транспорты с восьмимесячным запасом продовольствия и боеприпасов. Теперь 25 линейных кораблей Англии и Швеции двинулись на Ревель. Передовая база российского флота должна быть уничтожена! Все, что движется по волнам под Андреевским флагом, — потоплено!
Однако скоро выяснилось, что все мысы вблизи Ревеля щетинятся стволами береговых батарей, а у входа в гавань стоят линейные корабли с открытыми пушечными портами. В прибрежных селениях белеют солдатские палатки и дымятся костры. Даже в самых безлюдных местах можно было заметить казачьи разъезды. При появлении чужих кораблей эти бородачи немедленно зажигали сигнальные огни, что-то выкрикивали и делали недружественные жесты.
Адмирал Норрис рассудил, что не может посылать своих морских пехотинцев и матросов на штурм батарей. В Лондон было послано донесение с требованием прислать пехоту и кавалерию. Также указывалось, что лето на исходе, а в холодное время года весь Финский залив на несколько месяцев замерзает. Поэтому было бы весьма нежелательно, если лучшие боевые корабли британского флота окажутся в ледяном плену, в окружении нищих финнов, диких казаков и голодных волков.
Все же московитов следовало проучить и показать им могущество британского флота. Как-то ранним утром королевская морская пехота стремительным ударом овладела островом Нарген, что лежит к северу от Ревеля. Согласно данным шведской разведки, на нем находились важные военные объекты. Но на острове не оказалось ни души. Из строений — изба и баня. Многое свидетельствовало о том, что здесь недавно жили и мылись российские солдаты.
Оба объекта были сожжены дотла.
В штабе адмирала Норриса разрабатывались новые планы разгрома российского флота. Но тут стало известно, что неугомонный Апраксин опять высадил десанты на шведском берегу. От капитанов кораблей стали поступать доклады о том, что паруса и снасти сильно истрепались, корпуса требуют ремонта, а экипажам нужен отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135