Он быстро приволок к переборке пустой сундук и закрыл им только что сделанный лаз.
— Это ты, Цезарь? — вкрадчиво отозвался он, убедившись, что дыру заметить нельзя. — Слушаю тебя, сынок.
— Капитан послал меня узнать, не надо ли вам чего-нибудь… провизии или воды.
— Спасибо, Цезарь, — лицемерил Одноглазый. — Хвала богу, у нас пока все есть. А ты разве не с нами, сынок? Может быть, ты выпустишь нас отсюда?
Негритенок не ответил. В тишине громко прозвучали по палубе его удалявшиеся шаги.
— Негр ходит в сапогах. Вот так штука! — злобно зашипел португалец. — Ну, погоди, я доберусь до тебя, черная душа…
— За дело, ребята! Замолчи, Фред. — И боцман с фонарем в руках втиснул свое массивное тело в трюм. — Я мигом вернусь обратно, — глухо раздались его слова в темноте.
С нетерпением ждали пираты его возвращения.
— Не повезло… трюм плотно заставлен бочками, большими бочками с ворванью, — возвратившись, сообщил боцман, — я не нашел прохода, придется еще поработать, ребята. Часть бочек мы перекатим в кубрик. Дыру придется сделать пошире.
* * *
На палубе между мачтами стояла длинная бронзовая пушка, стрелявшая тридцатидвухфунтовыми ядрами. Когда волны покрупнее опрокидывались на бриг, вода потоками уходила под палубу в том месте, где стояла пушка.
Городков, стараясь понять, почему протекает палуба, со всех сторон обошел грозное сооружение. Пушка стояла на круглом вращающемся лафете, и вода падала в трюм сквозь зазоры между деревянным кругом и досками палубы.
«Тут что-то не так, — соображал Семен, — палуба не должна протекать. Надо сказать Ивану».
К Семену, добродушно улыбаясь, подошел негритенок. Он хотел было позвать морехода обедать, но, поймав его хмурый взгляд, стал тоже присматриваться, стараясь понять, чем озабочен Семен. Когда новые потоки зашумели по палубе и вода с шипеньем прошла сквозь пазы в трюм, он радостно вскрикнул, тронув Городкова за рукав.
— Бум, бум, — показал негритенок на пушку, — так… в трюм. — И он плавно опустил ладони вниз.
Подойдя к срезу юта. Цезарь ухватился за круглую тяжелую крышку, как раз подходящую по размеру к палубному вырезу.
Теперь Городков понял. Пушку надо опустить в трюм и закрыть дыру крышкой, на которую показывал негритенок.
— Молодец, — сказал Семен, одобрительно погладив негритенка по голове.
«Прячут пушку, разбойники. И стрелять удобнее, — подумал Семен, — пали во все стороны».
Постукивая деревяшкой, он еще раз обошел орудие, повернул его, встал на лафет, попытался опустить пушку в трюм. Но лафет не поддавался.
— Я знай, — обрадовано сказал Цезарь, — надо там. — И он показал черной рукой на закрытый брезентом трюм.
«Опустить, что ли, пушку, — подумал Семен, — иначе затопит трюм; открою, пусть малый покажет». Городков приоткрыл брезент и вытащил одну доску. Трюм был загружен почти доверху. Здесь были бочки с золой и ворванью, закупленные капитаном Брауном в Архангельске.
Проворный, как кузнечик, негритенок мигом исчез в трюме. Он стал пробираться узким проходом, оставленным между бортом и рядом бочек. Проход был укреплен бревнами и досками. Негритенок нашел ручку подъемного механизма, и пушка медленно пошла вниз.
Почти у самого люка Цезарь услышал легкий шум, доносившийся откуда-то из-за бочек. Вытаращив глаза, он застыл от удивления: тяжелая бочка двигалась прямо на него. Негритенок верил и не верил своим глазам. Вот бочка пошла в сторону. В открывшемся узком проходе на четвереньках стоял одноглазый боцман и в упор смотрел на Цезаря. Холодный, жестокий взгляд пирата словно пригвоздил негритенка на месте, отнял у него язык.
— А, это ты, мой мальчик! — медовым голосом сказал Одноглазый. — Вот приятная встреча… Подойди сюда, сынок, помоги мне. — Кривая усмешка тронула его губы. — Да ты не бойся, — добавил он, видя, что негритенок дрожит от страха.
Боцман находился в затруднительном положении. Ему было явно не по себе.
«Если я двинусь, — думал он, — проклятый негр закричит, тогда все пропало… Что делать?» От напряжения изо рта боцмана струйкой потянулась слюна.
— Ты не собираешься помочь мне, сынок, — тянул он время, — нехорошо, бог накажет тебя на том свете. Может быть, тебе трудно сдвинуться? — Боцман не спускал глаз с негритенка. — Тогда я помогу тебе, помогу… — Изловчившись, он скакнул к негритенку.
С отчаянным криком Цезарь бросился бежать. Поздно. Боцман успел схватить его за ногу. Выхватив нож, он собирался прикончить негритенка. В этот момент на пирата обрушилось грузное тело Семена; раздался выстрел, и боцман, захрипев, закончил свои счеты с жизнью.
Негритенок снова истошно завопил. В проходе между бочек показалась взлохмаченная голова долговязого Майкла. Не потеряв и секунды, он волчьим скоком бросился на морехода. Несдобровать бы Семену, если бы не Цезарь: взвизгнув, негритенок вонзил острые зубы в руку пирата, и нож только слегка задел помора. Обернувшись, Семен схватил страшными ручищами Майкла за горло. Хрустнули позвонки, хриплый крик вырвался из его горла. Мелькнуло блестящее от пота лицо, расширенные от ужаса глаза Третьего вступившего в драку Семен уложил выстрелом из второго пистолета. Четвертый, осторожный португалец Фред, увидев разъяренного морехода, стал пятиться назад. В неукротимой ярости бросился на него Семен. Чувствуя свой конец, португалец закрыл руками глаза, обессилев от страха. Схватив его за волосы, Семен в исступлении стал колотить его головой о дубовые бочки…
В трюм спрыгнул Хнмков: услыхав выстрелы, он привязал штурвал и поспешил на помощь.
— Семен, довольно, — пытался остановить он друга. Но Семен словно сошел с ума.
— Федюшка, — хрипел он, страшно вращая глазами, — други, за вас!
С трудом оттащил Химков хрипевшего, задыхавшегося товарища от неподвижного тела португальца.
Пираты больше не показывались. Оставшиеся в живых поспешно укрылись в кубрике и завалили вход тяжелыми бочками и сундуками. Куда девалась их былая удаль! Встретив достойного противника, они оказались жалкими трусами.
Измученный борьбой Семен долго обнимал счастливого негритенка, доказавшего свою верность мореходам. С того дня Цезарь сделался полноправным членом маленькой команды брига. Когда Семен пришел в себя и поднялся к рулю сменить товарища, Химков не узнал его: угрюмое лицо Семена дышало неподдельной радостью.
— Пятерых… отомстил! — возбужденно сказал он. — А ежели они опять в трюм полезут, а мы не заметим? Прикончить бы их всех, Ваня?
— Не полезут, Дружок караулит в трюме… да и атамана у них теперь нет, — успокоил друга Химков. — Людей убивать негоже, не каты? мы…
С приближением к Святому Носу ветер стал ослабевать. Море закрылось густым туманом. Мачты, паруса, такелаж — все покрылось тяжелыми каплями влаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Это ты, Цезарь? — вкрадчиво отозвался он, убедившись, что дыру заметить нельзя. — Слушаю тебя, сынок.
— Капитан послал меня узнать, не надо ли вам чего-нибудь… провизии или воды.
— Спасибо, Цезарь, — лицемерил Одноглазый. — Хвала богу, у нас пока все есть. А ты разве не с нами, сынок? Может быть, ты выпустишь нас отсюда?
Негритенок не ответил. В тишине громко прозвучали по палубе его удалявшиеся шаги.
— Негр ходит в сапогах. Вот так штука! — злобно зашипел португалец. — Ну, погоди, я доберусь до тебя, черная душа…
— За дело, ребята! Замолчи, Фред. — И боцман с фонарем в руках втиснул свое массивное тело в трюм. — Я мигом вернусь обратно, — глухо раздались его слова в темноте.
С нетерпением ждали пираты его возвращения.
— Не повезло… трюм плотно заставлен бочками, большими бочками с ворванью, — возвратившись, сообщил боцман, — я не нашел прохода, придется еще поработать, ребята. Часть бочек мы перекатим в кубрик. Дыру придется сделать пошире.
* * *
На палубе между мачтами стояла длинная бронзовая пушка, стрелявшая тридцатидвухфунтовыми ядрами. Когда волны покрупнее опрокидывались на бриг, вода потоками уходила под палубу в том месте, где стояла пушка.
Городков, стараясь понять, почему протекает палуба, со всех сторон обошел грозное сооружение. Пушка стояла на круглом вращающемся лафете, и вода падала в трюм сквозь зазоры между деревянным кругом и досками палубы.
«Тут что-то не так, — соображал Семен, — палуба не должна протекать. Надо сказать Ивану».
К Семену, добродушно улыбаясь, подошел негритенок. Он хотел было позвать морехода обедать, но, поймав его хмурый взгляд, стал тоже присматриваться, стараясь понять, чем озабочен Семен. Когда новые потоки зашумели по палубе и вода с шипеньем прошла сквозь пазы в трюм, он радостно вскрикнул, тронув Городкова за рукав.
— Бум, бум, — показал негритенок на пушку, — так… в трюм. — И он плавно опустил ладони вниз.
Подойдя к срезу юта. Цезарь ухватился за круглую тяжелую крышку, как раз подходящую по размеру к палубному вырезу.
Теперь Городков понял. Пушку надо опустить в трюм и закрыть дыру крышкой, на которую показывал негритенок.
— Молодец, — сказал Семен, одобрительно погладив негритенка по голове.
«Прячут пушку, разбойники. И стрелять удобнее, — подумал Семен, — пали во все стороны».
Постукивая деревяшкой, он еще раз обошел орудие, повернул его, встал на лафет, попытался опустить пушку в трюм. Но лафет не поддавался.
— Я знай, — обрадовано сказал Цезарь, — надо там. — И он показал черной рукой на закрытый брезентом трюм.
«Опустить, что ли, пушку, — подумал Семен, — иначе затопит трюм; открою, пусть малый покажет». Городков приоткрыл брезент и вытащил одну доску. Трюм был загружен почти доверху. Здесь были бочки с золой и ворванью, закупленные капитаном Брауном в Архангельске.
Проворный, как кузнечик, негритенок мигом исчез в трюме. Он стал пробираться узким проходом, оставленным между бортом и рядом бочек. Проход был укреплен бревнами и досками. Негритенок нашел ручку подъемного механизма, и пушка медленно пошла вниз.
Почти у самого люка Цезарь услышал легкий шум, доносившийся откуда-то из-за бочек. Вытаращив глаза, он застыл от удивления: тяжелая бочка двигалась прямо на него. Негритенок верил и не верил своим глазам. Вот бочка пошла в сторону. В открывшемся узком проходе на четвереньках стоял одноглазый боцман и в упор смотрел на Цезаря. Холодный, жестокий взгляд пирата словно пригвоздил негритенка на месте, отнял у него язык.
— А, это ты, мой мальчик! — медовым голосом сказал Одноглазый. — Вот приятная встреча… Подойди сюда, сынок, помоги мне. — Кривая усмешка тронула его губы. — Да ты не бойся, — добавил он, видя, что негритенок дрожит от страха.
Боцман находился в затруднительном положении. Ему было явно не по себе.
«Если я двинусь, — думал он, — проклятый негр закричит, тогда все пропало… Что делать?» От напряжения изо рта боцмана струйкой потянулась слюна.
— Ты не собираешься помочь мне, сынок, — тянул он время, — нехорошо, бог накажет тебя на том свете. Может быть, тебе трудно сдвинуться? — Боцман не спускал глаз с негритенка. — Тогда я помогу тебе, помогу… — Изловчившись, он скакнул к негритенку.
С отчаянным криком Цезарь бросился бежать. Поздно. Боцман успел схватить его за ногу. Выхватив нож, он собирался прикончить негритенка. В этот момент на пирата обрушилось грузное тело Семена; раздался выстрел, и боцман, захрипев, закончил свои счеты с жизнью.
Негритенок снова истошно завопил. В проходе между бочек показалась взлохмаченная голова долговязого Майкла. Не потеряв и секунды, он волчьим скоком бросился на морехода. Несдобровать бы Семену, если бы не Цезарь: взвизгнув, негритенок вонзил острые зубы в руку пирата, и нож только слегка задел помора. Обернувшись, Семен схватил страшными ручищами Майкла за горло. Хрустнули позвонки, хриплый крик вырвался из его горла. Мелькнуло блестящее от пота лицо, расширенные от ужаса глаза Третьего вступившего в драку Семен уложил выстрелом из второго пистолета. Четвертый, осторожный португалец Фред, увидев разъяренного морехода, стал пятиться назад. В неукротимой ярости бросился на него Семен. Чувствуя свой конец, португалец закрыл руками глаза, обессилев от страха. Схватив его за волосы, Семен в исступлении стал колотить его головой о дубовые бочки…
В трюм спрыгнул Хнмков: услыхав выстрелы, он привязал штурвал и поспешил на помощь.
— Семен, довольно, — пытался остановить он друга. Но Семен словно сошел с ума.
— Федюшка, — хрипел он, страшно вращая глазами, — други, за вас!
С трудом оттащил Химков хрипевшего, задыхавшегося товарища от неподвижного тела португальца.
Пираты больше не показывались. Оставшиеся в живых поспешно укрылись в кубрике и завалили вход тяжелыми бочками и сундуками. Куда девалась их былая удаль! Встретив достойного противника, они оказались жалкими трусами.
Измученный борьбой Семен долго обнимал счастливого негритенка, доказавшего свою верность мореходам. С того дня Цезарь сделался полноправным членом маленькой команды брига. Когда Семен пришел в себя и поднялся к рулю сменить товарища, Химков не узнал его: угрюмое лицо Семена дышало неподдельной радостью.
— Пятерых… отомстил! — возбужденно сказал он. — А ежели они опять в трюм полезут, а мы не заметим? Прикончить бы их всех, Ваня?
— Не полезут, Дружок караулит в трюме… да и атамана у них теперь нет, — успокоил друга Химков. — Людей убивать негоже, не каты? мы…
С приближением к Святому Носу ветер стал ослабевать. Море закрылось густым туманом. Мачты, паруса, такелаж — все покрылось тяжелыми каплями влаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63