Она хотела напомнить себе, что для подлинной христианки этот мир — только временная остановка в пути, который душа совершает к своему истинному дому. Земная жизнь — это боль, но за ней простирается радость вечного бытия, когда все, что было в этой жизни смутным и неосознанным, станет ясным в свете Божьей мудрости.
«Наша жизнь — это всего лишь паломничество на грешную землю из мира вечности. Как будто мы на некоторое время просто оказались здесь в изгнании», — писала она в 1549 году в своем «Размышлении о превратностях судьбы».
И чтобы приятности этой жизии не побудили нас усомниться в правильности следования по этому истинно верному пути к Тебе, по которому мы должны двигаться как можно быстрее, Ты ранишь нас терниями, чтобы мы сильнее возжаждали тихого отдыха, который ждет нас в конце. По этой причине болезни, слезы, горе и печаль и вообще все превратности судьбы есть не что иное, как стремление Господа пришпорить нас, будто мы медлительные тупоумные лошади, скорее даже ослы, чтобы мы прибавили ходу и не задерживались долго в этом преходящем мире. И потому, Господь, даруй нам милость забыть о тяготах этого утомительного путешествия и помнить лишь о нашей истинной цели, к которой мы идем! Й уж коль Ты нагружаешь нас бременем несчастий, то даруй нам также и силу преодолеть этот путь с такой ношей, чтобы мысли наши ни на секунду не отвлекались от цели и все время были обращены только к Тебе. Господи, все в Твоих руках, и потому поступай с нами в соответствии со своей непостижимой мудростью. А нам же даруй милость неуклонно следовать Твоей воле. Да будет так.
ГЛАВА 25
Словно весь мир ополчился, меня казня,
Чтоб жизнь моя стала горестна и пуста,
Чтобы замкнулись страхом надежды врата,
Чтоб жалость с любовью не исцелили меня!
Лью слезы в печали, терзаюсь, словно в аду,
Страдая, живу — и радости не найду.
Восстания 1549 года положили конец власти регента. Теперь уже мало кто верил, что он способен сохранить в стране порядок. Его считали (в значительной степени незаслуженно) «добрым герцогом», стремящимся исправить зло, причиненное «огораживанием», но именно это, кажется, и послужило причиной волнений. Его популярность в провинции вряд ли могла компенсировать ненависть придворных, которые видели в нем неумелого государственного деятеля, высокомерного и опасного вельможу, уже забывшего, что он всего лишь регеыт при малолетнем короле Эдуарде, и стремящегося взять в свои руки королевскую власть. В разгар восстаний все настолько возненавидели Сомерсета, что Совет под предводительством Дадли единогласно принял решение сместить ето с поста регента.
Одной из главных забот Сомерсета во время его регентства было подчинить шотландцев и установить с ними прочный мир. В сентябре 1547 года он победил их в сражении при Пинки-Кле. Кровопролитие было еще более ужасным, чем при Флоддене три десятилетия назад, но желанная цель женить Эдуарда на пятилетней королеве Марии Шотландской так и не была достигнута. Договоренности расторгли, и Мария отправилась во Францию. В ответ Сомерсет замыслил затеять со своими врагами такую войну, которая навсегда «покончит со всеми войнами». Он настолько погряз в делах с Шотландией, что перестал обращать внимание на Францию и империю. Карла V давно раздражало, что пирдтство в английских водах, от которого страдали фламандские купцы, фактически одобрялось правительством. Он был противником распространения протестантизма в Европе, поэтому религиозные новшества Сомерсета вызывали у него большое недовольство. Кроме всего прочего, ему не нравилось, что Марии чинят препятствия в отправлении католической мессы. По этим и другим причинам он поддержал свержение регента.
В 1549 году отношения Англии и «Священной Римской империи» были плохими, как никогда прежде. В противоборстве с Францией у Англии теперь не было никаких союзни-, ков. Новый французский король, Генрих II, преемник Франциска I, не терял времени, стремясь получить преимущества от того, что Сомерсет завяз в давней междуусобице с Шотландией. Франция и Шотландия были традиционными союзниками, поэтому любую войну на северной границе теперь придется вести па два фронта. Регент упустил момент, когда еще можно было договориться с Францией и избежать войны. Ослабив оборону английских городов на континенте, Кале и Болони, он спровоцировал Генриха на нападение. В августе 1549 года, когда руки Сомерсета были связаны восстанием, Генрих захватил внешние укрепления Болони. Англия и Франция вновь оказались в состоянии войны.
Совершенно очевидно, что политиком Сомерсет был близоруким. Но еще больше врагов он нажил из-за своей самонадеянности, алчности и необузданного нрава. Вдобавок ко всему он еще был и выдающимся казнокрадом, при этом не стеснялся выставлять напоказ свое богатство. Чтобы освободить место для строительства роскошного дворца Сомерсет-Хаус, он не задумываясь приказал снести две церкви. А о приступах ярости, которым был подвержен регент, вообще ходили легенды. Даже его близкий приятель Пэджет признавал, что Сомерсет порой несдержан и проявляет «сильный холерический темперамент». Однажды некий придворный, которого звали Ричард Ли, имел несчастье вызвать неудовольствие Сомерсета, и тот так па него набросился, что довел до слез и, по выражению Пэджета, «напугал до смерти».
Со временем Сомерсет становился все более мрачным. В войне, которая должна была «покончить со всеми войнами», он так и не победил, страна под его руководством скатывалась к банкротству, а в Совете царили разложение и недовольство. Отовсюду как мухи па мед слетелись родственники, как близкие, так и самые дальние. Всем хотелось урвать для себя кусочек пирога. Жена Сомерсета, «кичливая и надменная женщина», с аппетитом акулы требовала, чтобы он лишил прав наследства своих детей от предыдущего брака, мол, не хватает на тех девятерых, что она родила от него. Дома были сплошные пререкания и ссоры, при дворе — непрекращающиеся интриги. Томас Сеймур отказался снять шляпу в присутствии герцогини Сомерсет, а та, в свою очередь, отказалась нести шлейф его жены. Завистливая невестка никак не могла простить Томасу, что его жена, Екатерина Парр, была королевой, и осаждала регента требованиями, чтобы он раз и навсегда поставил Екатерину на место. Эти грязные ссоры прекратились только после смерти Екатерины и гибели Томаса Сеймура на плахе. Такое решение проблемы оказалось для регента в известной мере пророческим. Через семь месяцев после подписания приговора о казни брата Сомерсет сам был арестован и заточен в Тауэр.
После падения Сомерсета отношения между Марией и Советом временно улучшились. До Ван дер Дельфта даже дошел слух, что принцессу могут назначить регентшей при Эдуарде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
«Наша жизнь — это всего лишь паломничество на грешную землю из мира вечности. Как будто мы на некоторое время просто оказались здесь в изгнании», — писала она в 1549 году в своем «Размышлении о превратностях судьбы».
И чтобы приятности этой жизии не побудили нас усомниться в правильности следования по этому истинно верному пути к Тебе, по которому мы должны двигаться как можно быстрее, Ты ранишь нас терниями, чтобы мы сильнее возжаждали тихого отдыха, который ждет нас в конце. По этой причине болезни, слезы, горе и печаль и вообще все превратности судьбы есть не что иное, как стремление Господа пришпорить нас, будто мы медлительные тупоумные лошади, скорее даже ослы, чтобы мы прибавили ходу и не задерживались долго в этом преходящем мире. И потому, Господь, даруй нам милость забыть о тяготах этого утомительного путешествия и помнить лишь о нашей истинной цели, к которой мы идем! Й уж коль Ты нагружаешь нас бременем несчастий, то даруй нам также и силу преодолеть этот путь с такой ношей, чтобы мысли наши ни на секунду не отвлекались от цели и все время были обращены только к Тебе. Господи, все в Твоих руках, и потому поступай с нами в соответствии со своей непостижимой мудростью. А нам же даруй милость неуклонно следовать Твоей воле. Да будет так.
ГЛАВА 25
Словно весь мир ополчился, меня казня,
Чтоб жизнь моя стала горестна и пуста,
Чтобы замкнулись страхом надежды врата,
Чтоб жалость с любовью не исцелили меня!
Лью слезы в печали, терзаюсь, словно в аду,
Страдая, живу — и радости не найду.
Восстания 1549 года положили конец власти регента. Теперь уже мало кто верил, что он способен сохранить в стране порядок. Его считали (в значительной степени незаслуженно) «добрым герцогом», стремящимся исправить зло, причиненное «огораживанием», но именно это, кажется, и послужило причиной волнений. Его популярность в провинции вряд ли могла компенсировать ненависть придворных, которые видели в нем неумелого государственного деятеля, высокомерного и опасного вельможу, уже забывшего, что он всего лишь регеыт при малолетнем короле Эдуарде, и стремящегося взять в свои руки королевскую власть. В разгар восстаний все настолько возненавидели Сомерсета, что Совет под предводительством Дадли единогласно принял решение сместить ето с поста регента.
Одной из главных забот Сомерсета во время его регентства было подчинить шотландцев и установить с ними прочный мир. В сентябре 1547 года он победил их в сражении при Пинки-Кле. Кровопролитие было еще более ужасным, чем при Флоддене три десятилетия назад, но желанная цель женить Эдуарда на пятилетней королеве Марии Шотландской так и не была достигнута. Договоренности расторгли, и Мария отправилась во Францию. В ответ Сомерсет замыслил затеять со своими врагами такую войну, которая навсегда «покончит со всеми войнами». Он настолько погряз в делах с Шотландией, что перестал обращать внимание на Францию и империю. Карла V давно раздражало, что пирдтство в английских водах, от которого страдали фламандские купцы, фактически одобрялось правительством. Он был противником распространения протестантизма в Европе, поэтому религиозные новшества Сомерсета вызывали у него большое недовольство. Кроме всего прочего, ему не нравилось, что Марии чинят препятствия в отправлении католической мессы. По этим и другим причинам он поддержал свержение регента.
В 1549 году отношения Англии и «Священной Римской империи» были плохими, как никогда прежде. В противоборстве с Францией у Англии теперь не было никаких союзни-, ков. Новый французский король, Генрих II, преемник Франциска I, не терял времени, стремясь получить преимущества от того, что Сомерсет завяз в давней междуусобице с Шотландией. Франция и Шотландия были традиционными союзниками, поэтому любую войну на северной границе теперь придется вести па два фронта. Регент упустил момент, когда еще можно было договориться с Францией и избежать войны. Ослабив оборону английских городов на континенте, Кале и Болони, он спровоцировал Генриха на нападение. В августе 1549 года, когда руки Сомерсета были связаны восстанием, Генрих захватил внешние укрепления Болони. Англия и Франция вновь оказались в состоянии войны.
Совершенно очевидно, что политиком Сомерсет был близоруким. Но еще больше врагов он нажил из-за своей самонадеянности, алчности и необузданного нрава. Вдобавок ко всему он еще был и выдающимся казнокрадом, при этом не стеснялся выставлять напоказ свое богатство. Чтобы освободить место для строительства роскошного дворца Сомерсет-Хаус, он не задумываясь приказал снести две церкви. А о приступах ярости, которым был подвержен регент, вообще ходили легенды. Даже его близкий приятель Пэджет признавал, что Сомерсет порой несдержан и проявляет «сильный холерический темперамент». Однажды некий придворный, которого звали Ричард Ли, имел несчастье вызвать неудовольствие Сомерсета, и тот так па него набросился, что довел до слез и, по выражению Пэджета, «напугал до смерти».
Со временем Сомерсет становился все более мрачным. В войне, которая должна была «покончить со всеми войнами», он так и не победил, страна под его руководством скатывалась к банкротству, а в Совете царили разложение и недовольство. Отовсюду как мухи па мед слетелись родственники, как близкие, так и самые дальние. Всем хотелось урвать для себя кусочек пирога. Жена Сомерсета, «кичливая и надменная женщина», с аппетитом акулы требовала, чтобы он лишил прав наследства своих детей от предыдущего брака, мол, не хватает на тех девятерых, что она родила от него. Дома были сплошные пререкания и ссоры, при дворе — непрекращающиеся интриги. Томас Сеймур отказался снять шляпу в присутствии герцогини Сомерсет, а та, в свою очередь, отказалась нести шлейф его жены. Завистливая невестка никак не могла простить Томасу, что его жена, Екатерина Парр, была королевой, и осаждала регента требованиями, чтобы он раз и навсегда поставил Екатерину на место. Эти грязные ссоры прекратились только после смерти Екатерины и гибели Томаса Сеймура на плахе. Такое решение проблемы оказалось для регента в известной мере пророческим. Через семь месяцев после подписания приговора о казни брата Сомерсет сам был арестован и заточен в Тауэр.
После падения Сомерсета отношения между Марией и Советом временно улучшились. До Ван дер Дельфта даже дошел слух, что принцессу могут назначить регентшей при Эдуарде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194