С глубоким вздохом Сент продел правое запястье в наручник и левой рукой защелкнул замок.
Эви посмотрела на Рэндалла, отметив, как умело и твердо он держит пистолет. Слава Богу, что тот не заряжен. Прерывисто дыша, она прошла на территорию маркиза.
Кисть его правой руки была подвешена к стене на уровне плеча. Но его левая рука все еще оставалась свободной, и он был сильно разъярен, так что у Эви не было твердой уверенности, что пистолет сможет помешать ему. Она могла бы просто бросить всю эту затею — пусть отращивает бороду до колен, — но у нее были серьезные основания. Ей нужно было, чтобы он стал джентльменом, а для этого Сент должен был в своем собственном представлении выглядеть соответствующим образом. Кроме того, даже если бы она сейчас изменила свои намерения, ей все равно понадобилось бы подойти к нему, чтобы освободить правую руку.
— Боишься меня, Эвелина? — прошептал он, словно читая ее мысли.
— Просто остерегаюсь, — ответила она, подходя к нему ближе.
Без сюртука, в рубашке с закатанными рукавами, в грязном помятом галстуке, он каким-то образом казался даже более сильным и мужественным, чем прежде. И это вдруг напомнило Эвелине, что, хотя она много времени провела в его обществе, они уже три дня не соприкасались друг с другом. А ведь последнее время они очень даже соприкасались, он снимал с нее платье и засовывал язык ей в рот.
— У тебя дрожат пальцы, — заметил Сент, опуская левую руку.
— Ну-ка поберегись, маркиз, — предостерег Рэндалл.
— Вы не должны все так усложнять, — сказала Эви, остановившись перед пленником. Задержав дыхание, она протянула руку и сжала пальцами его запястье.
— Нет, должен. — Сент понизил голос, и его шепот был едва слышен. — Я знаю, чего ты хочешь.
Он не сопротивлялся, когда она подняла его руку и защелкнула наручник на левом запястье.
— И чего же я хочу? — спросила она, чувствуя себя увереннее теперь, когда он не был опасен.
Сент криво и мрачно усмехнулся под трехдневной щетиной. . — Быть джентльменом — это не для меня, Эвелина Мария. — Он взглянул на Рэндалла поверх ее плеча. — Скажи ему, чтобы ушел. Теперь он тебе больше не нужен.
Будь у нее хоть крупица здравого смысла, она бы этого не сделала. Но в присутствии Рэндалла Сент-Обин ни за что не стал бы говорить с ней о чем-то серьезном или важном. И кроме того, где-то в темной глубине своей души она сознавала, что все это было лишь предлогом, чтобы снова прикоснуться к Сент-Обину. И ей тоже не хотелось, чтобы при этом присутствовал Рэндалл.
Она обернулась.
— Рэндалл, спрячь пистолет в подвале, чтобы никто из детей не смог его найти. Сейчас у тебя по расписанию урок чтения с миссис Обри, верно?
Мальчик встряхнул своими прямыми светлыми волосами.
— Ага. Только не отпускайте его, пока меня не будет.
— Конечно. Сможешь вернуться через полчаса?
— Вы уверены, что хотите этого?
— Да. Это необходимо.
— Как скажете, капитан. Но лучше бы ему поскорее согласиться.
— Так и будет.
Паренек вышел, закрыв за собой дверь.
— Будь с ним осторожней, — сказал Сент, понизив голос и продолжая смотреть на дверь, словно прислушиваясь к чему-то.
— С Рэндаллом?
Он перевел взгляд на нее.
— Если ты откажешься поступать, как ему нравится, ничто не помешает ему запереть и тебя здесь, вместе со мной.
Она взглянула на него снизу вверх, и легкая тревожная дрожь пронзила ее.
— Вы беспокоитесь обо мне?
— Я думаю, что ты вляпалась в гораздо большие неприятности, чем себе представляешь. И еще думаю, что любой промах с твоей стороны может стоить мне жизни.
«Значит, он все еще думает только о себе».
— Вы угрожали отобрать у него дом. Как, по-вашему, он должен был реагировать? Как должен был реагировать любой из них?
Он нахмурился:
— Ты меня не убедила. И сейчас ты очень мне дорога, Эвелина. — Сент побренчал цепями, державшими его руки. — Так что береги себя. Я не собираюсь окончить свои дни, превращаясь в скелет в подвале сиротского приюта.
— Этого не случится.
Просто смехотворно! Даже в потоке корыстных рассуждений, стоило ему сказать, что она дорога ему, как сердце ее учащенно забилось. Это все потому, что ему больше ни до кого нет дела и когда он проявляет участие, даже мимоходом, это действует как удар молнии.
— Эвелина?
Она вздрогнула, ее взгляд вновь метнулся к загадочным зеленым глазам. Если он и знал, о чем она думает, то не подавал вида. Как бы то ни было, Эви покраснела. Никто не умел так вгонять ее в краску, как он. Возможно потому, что ни от кого больше ей не приходилось слышать таких непристойных, шокирующих вещей, пробуждающих мысли, которым не было места в ее правильной благополучной жизни.
— Прошу прощения. Я думала над вашим предупреждением. Приму его к сведению.
— Прекрасно.
— А теперь, полагаю, вам нужно побриться.
— По правде говоря, — ответил он, и выражение его глаз немного смягчилось, — лицо у меня чертовски чешется.
Эви предпочла бы, чтобы он продолжал гневаться. Порочный и обаятельный маркиз де Сент-Обин вносил в жизнь слишком много непривычных ощущений.
Еще раз вздохнув, она отошла, чтобы принести маленький столик. К счастью, ей удалось уйти из дома до того, как Виктор поднялся и обнаружил пропажу своих вещей. Без сомнения, ей придется долго слушать про эту кражу, когда она вернется домой. И затем весь вечер у лорда и леди Гладстон.
— О, черт, — пробормотала она, взбивая мыльную пену.
— Я предлагал сделать это сам.
С легкой гримасой Эви окунула помазок в мыло.
— Это я не вам. Я по поводу званого обеда.
— Расскажи мне, в чем дело.
Она остановилась, не донеся помазок до его подбородка.
— Зачем вам это знать?
— А почему бы нет? Разве у меня есть чем заняться, кроме как слушать твои искрометные истории?
— Так, пустое. Мы с братом приглашены на обед к лорду и леди Гладстон.
Выражение его лица не изменилось, хотя всем было известно, что он и графиня — любовники.
— Мне не стоит рассчитывать, что ты передашь от меня привет Фатиме?
— Нет, конечно. — Эви принялась намыливать подбородок Сента, но, неосторожно махнув кисточкой, забрызгала пеной его лицо, шею и измятый галстук. — Извините.
— Не извиняйся. Скажи лучше, почему тебе не нравится милая Фатима.
— Гм. Лучше вы скажите, почему она вам нравится.
— Восхитительные мягкие груди, длинные стройные ноги и постоянная готовность к…
— Замолчите! — потребовала она. — Она все-таки чужая жена!
Он пожал плечами. Цепи звякнули, ударившись о грубую каменную стену.
— Я отношусь к ее брачным обетам столь же серьезно, как и она сама. Как и все остальные. Ты не можешь быть так наивна.
— Я не считаю мое мнение наивным. Я предпочитаю думать, что это благородно.
Сент коротко и сухо рассмеялся:
— Ты необыкновенная, Эвелина. Вынужден отдать тебе должное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Эви посмотрела на Рэндалла, отметив, как умело и твердо он держит пистолет. Слава Богу, что тот не заряжен. Прерывисто дыша, она прошла на территорию маркиза.
Кисть его правой руки была подвешена к стене на уровне плеча. Но его левая рука все еще оставалась свободной, и он был сильно разъярен, так что у Эви не было твердой уверенности, что пистолет сможет помешать ему. Она могла бы просто бросить всю эту затею — пусть отращивает бороду до колен, — но у нее были серьезные основания. Ей нужно было, чтобы он стал джентльменом, а для этого Сент должен был в своем собственном представлении выглядеть соответствующим образом. Кроме того, даже если бы она сейчас изменила свои намерения, ей все равно понадобилось бы подойти к нему, чтобы освободить правую руку.
— Боишься меня, Эвелина? — прошептал он, словно читая ее мысли.
— Просто остерегаюсь, — ответила она, подходя к нему ближе.
Без сюртука, в рубашке с закатанными рукавами, в грязном помятом галстуке, он каким-то образом казался даже более сильным и мужественным, чем прежде. И это вдруг напомнило Эвелине, что, хотя она много времени провела в его обществе, они уже три дня не соприкасались друг с другом. А ведь последнее время они очень даже соприкасались, он снимал с нее платье и засовывал язык ей в рот.
— У тебя дрожат пальцы, — заметил Сент, опуская левую руку.
— Ну-ка поберегись, маркиз, — предостерег Рэндалл.
— Вы не должны все так усложнять, — сказала Эви, остановившись перед пленником. Задержав дыхание, она протянула руку и сжала пальцами его запястье.
— Нет, должен. — Сент понизил голос, и его шепот был едва слышен. — Я знаю, чего ты хочешь.
Он не сопротивлялся, когда она подняла его руку и защелкнула наручник на левом запястье.
— И чего же я хочу? — спросила она, чувствуя себя увереннее теперь, когда он не был опасен.
Сент криво и мрачно усмехнулся под трехдневной щетиной. . — Быть джентльменом — это не для меня, Эвелина Мария. — Он взглянул на Рэндалла поверх ее плеча. — Скажи ему, чтобы ушел. Теперь он тебе больше не нужен.
Будь у нее хоть крупица здравого смысла, она бы этого не сделала. Но в присутствии Рэндалла Сент-Обин ни за что не стал бы говорить с ней о чем-то серьезном или важном. И кроме того, где-то в темной глубине своей души она сознавала, что все это было лишь предлогом, чтобы снова прикоснуться к Сент-Обину. И ей тоже не хотелось, чтобы при этом присутствовал Рэндалл.
Она обернулась.
— Рэндалл, спрячь пистолет в подвале, чтобы никто из детей не смог его найти. Сейчас у тебя по расписанию урок чтения с миссис Обри, верно?
Мальчик встряхнул своими прямыми светлыми волосами.
— Ага. Только не отпускайте его, пока меня не будет.
— Конечно. Сможешь вернуться через полчаса?
— Вы уверены, что хотите этого?
— Да. Это необходимо.
— Как скажете, капитан. Но лучше бы ему поскорее согласиться.
— Так и будет.
Паренек вышел, закрыв за собой дверь.
— Будь с ним осторожней, — сказал Сент, понизив голос и продолжая смотреть на дверь, словно прислушиваясь к чему-то.
— С Рэндаллом?
Он перевел взгляд на нее.
— Если ты откажешься поступать, как ему нравится, ничто не помешает ему запереть и тебя здесь, вместе со мной.
Она взглянула на него снизу вверх, и легкая тревожная дрожь пронзила ее.
— Вы беспокоитесь обо мне?
— Я думаю, что ты вляпалась в гораздо большие неприятности, чем себе представляешь. И еще думаю, что любой промах с твоей стороны может стоить мне жизни.
«Значит, он все еще думает только о себе».
— Вы угрожали отобрать у него дом. Как, по-вашему, он должен был реагировать? Как должен был реагировать любой из них?
Он нахмурился:
— Ты меня не убедила. И сейчас ты очень мне дорога, Эвелина. — Сент побренчал цепями, державшими его руки. — Так что береги себя. Я не собираюсь окончить свои дни, превращаясь в скелет в подвале сиротского приюта.
— Этого не случится.
Просто смехотворно! Даже в потоке корыстных рассуждений, стоило ему сказать, что она дорога ему, как сердце ее учащенно забилось. Это все потому, что ему больше ни до кого нет дела и когда он проявляет участие, даже мимоходом, это действует как удар молнии.
— Эвелина?
Она вздрогнула, ее взгляд вновь метнулся к загадочным зеленым глазам. Если он и знал, о чем она думает, то не подавал вида. Как бы то ни было, Эви покраснела. Никто не умел так вгонять ее в краску, как он. Возможно потому, что ни от кого больше ей не приходилось слышать таких непристойных, шокирующих вещей, пробуждающих мысли, которым не было места в ее правильной благополучной жизни.
— Прошу прощения. Я думала над вашим предупреждением. Приму его к сведению.
— Прекрасно.
— А теперь, полагаю, вам нужно побриться.
— По правде говоря, — ответил он, и выражение его глаз немного смягчилось, — лицо у меня чертовски чешется.
Эви предпочла бы, чтобы он продолжал гневаться. Порочный и обаятельный маркиз де Сент-Обин вносил в жизнь слишком много непривычных ощущений.
Еще раз вздохнув, она отошла, чтобы принести маленький столик. К счастью, ей удалось уйти из дома до того, как Виктор поднялся и обнаружил пропажу своих вещей. Без сомнения, ей придется долго слушать про эту кражу, когда она вернется домой. И затем весь вечер у лорда и леди Гладстон.
— О, черт, — пробормотала она, взбивая мыльную пену.
— Я предлагал сделать это сам.
С легкой гримасой Эви окунула помазок в мыло.
— Это я не вам. Я по поводу званого обеда.
— Расскажи мне, в чем дело.
Она остановилась, не донеся помазок до его подбородка.
— Зачем вам это знать?
— А почему бы нет? Разве у меня есть чем заняться, кроме как слушать твои искрометные истории?
— Так, пустое. Мы с братом приглашены на обед к лорду и леди Гладстон.
Выражение его лица не изменилось, хотя всем было известно, что он и графиня — любовники.
— Мне не стоит рассчитывать, что ты передашь от меня привет Фатиме?
— Нет, конечно. — Эви принялась намыливать подбородок Сента, но, неосторожно махнув кисточкой, забрызгала пеной его лицо, шею и измятый галстук. — Извините.
— Не извиняйся. Скажи лучше, почему тебе не нравится милая Фатима.
— Гм. Лучше вы скажите, почему она вам нравится.
— Восхитительные мягкие груди, длинные стройные ноги и постоянная готовность к…
— Замолчите! — потребовала она. — Она все-таки чужая жена!
Он пожал плечами. Цепи звякнули, ударившись о грубую каменную стену.
— Я отношусь к ее брачным обетам столь же серьезно, как и она сама. Как и все остальные. Ты не можешь быть так наивна.
— Я не считаю мое мнение наивным. Я предпочитаю думать, что это благородно.
Сент коротко и сухо рассмеялся:
— Ты необыкновенная, Эвелина. Вынужден отдать тебе должное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87