Если он прислал письмо, значит, у него есть на это причины и он намерен выполнить свои обязательства.
– Дура! – категорично заявил Малкольм. – Да ведь именно Стрэтмор отдал приказ атаковать нас меньше часа назад. Его солдаты уже направляются сюда. И ты все еще ему веришь?
Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и, войдя и кабинет, захлопнул за собой дверь.
Кайла смотрела ему вслед, открыв рот, пытаясь переварить то, что только что услышала. Неужели это правда? Неужели это письмо – не более чем лживая уловка верного прихвостня короля?
Отдал приказ к атаке?
Нет. Она отказывалась этому верить. Это было бы слишком жестоко – вот так разом расстаться со всеми своими надеждами, и именно теперь, когда она твердо решила пожертвовать собой – не такая уж большая цена за безопасность брата и восстановление доброго имени отца.
Коннер Уорвик, барон Роузмид, когда-то уверял дочь, что человек, которого она никогда не видела, но с которым должна была бы провести всю свою оставшуюся жизнь, граф Лорей, – благородный и честный человек. А Кайла была уверена, что отец никогда бы не стал ей лгать только для того, чтобы успокоить. Коннер слишком высоко ценил честь и достоинство. Если бы он хоть на минуту заподозрил, что Кайла может оказаться во власти бесчестного человека, то, несомненно, просил бы короля разорвать эту помолвку. И она также знала, что король достаточно любил и уважал ее отца, чтобы удовлетворить его просьбу.
Да, Коннер действительно был всеобщим любимцем – большой, сильный, он напоминал добродушного медведя и в то же время отличался острым умом и часто давал своим друзьям весьма хитроумные, дельные советы. И даже сдержанный и весьма трезвый в своих оценках король не мог устоять перед обаянием барона. Он высоко ценил его за добрый юмор и острые, точные суждения.
Именно поэтому, как думала Кайла, ее любимый отец проводил при дворе короля Генри больше времени, чем в своем собственном поместье, находящемся менее чем в трех днях пути. «Я нужен королю», – со вздохом говорил Коннер своей жене, терпеливой Элейн, в очередной раз расставаясь с ней. Та в ответ лишь вздыхала и успокаивала мужа, целуя его на прощание.
Может быть, в этом состояла ее слабость, думала теперь Кайла, вспоминая прожитые годы. Быть может, ее мать была слишком добра и терпелива? Прояви она хоть чуть больше раздражения по поводу постоянных требований короля видеть подле себя Коннера, ее любящий муж наверняка оставался бы дома подольше, потому что Коннер Уорвик горячо и безмерно любил свою жену. Все знали об этом.
Возможно, именно поэтому все так легко поверили в то, что он убил ее в припадке дикой ревности. Учитывая обстоятельства – ее нашли в постели рядом с другим мужчиной, близким родственником короля, – едва ли можно было предположить что-нибудь еще.
Кайла потрясла головой, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, которые преследовали ее последние полгода.
Неважно, насколько очевидны были факты и доказательства, неважно, что считали другие, Кайла твердо знала, что ее отец никогда не смог бы убить свою обожаемую Элейн. Никогда! После ее смерти он сам словно умер.
Но король Генри был убежден в том, что ее отец – убийца. Так было проще. И он послал целую армию за Уорвиками, чтобы потешить свою гордость, чтобы показать всем, что приближенный к королю человек, убивший свою жену, не может просто так сбежать, не может спасти от королевского гнева и справедливого наказания ни себя самого, ни своих детей, которых король, видимо, также считал в ответе за грехи их отца. Спрятавшись в шотландском замке своего дяди, Кайла и его втянула в эту войну.
И теперь у Кайлы оставался всего один шанс все исправить, пока еще не стало слишком поздно. Она должна найти Роланда. Если этот англичанин направляется сюда, она сама поедет к нему. Она должна…
Она убедилась, что Малкольм не собирается ее слушать, и это стало для нее настоящим ударом. Каким же надо быть злым и жестоким человеком, чтобы так яростно ненавидеть своих племянников за то, что в их жилах течет английская кровь. Он ни на минуту не забывал об этом, даже обнимая их – детей своей сестры. А Кайла еще надеялась найти спокойное убежище среди своих шотландских родственников!
И все же с самого начала все было далеко не так просто. Да, у Малкольма были рыжие волосы, как у всех Макалистеров, и такая же высокая, крепкая фигура. Но этих горящих ненавистью, почти безумных глаз Кайла не могла припомнить ни у кого из ее шотландской родни.
Когда они приехали сюда с Алистером, измученные, растерянные, он позволил им остаться, терпеливо выслушал их историю. Тогда Кайла подавила возникшие было дурные предчувствия, особенно когда она увидела надежду и облегчение на изможденном лице Алистера. Хотя за все долгое путешествие она не услышала от своего храброго брата ни одного слова жалобы, она знала, что у него почти не осталось сил, как, впрочем, и у нее.
Она с грустью и сожалением думала о том, что его детство закончилось слишком рано, и она уже больше не увидит того беспечного, озорного сорванца, которым он был совсем еще недавно. Она с болью в душе отмечала отчаянное, озабоченное выражение, не сходившее теперь с его лица. И когда две недели назад Малкольм показал им их комнаты здесь, в замке, она впервые за последние месяцы вздохнула с облегчением, заметив радость, мелькнувшую на миг в глазах брата.
Это была самая ужасная зима в ее жизни. И, к сожалению, она еще не закончилась.
Малкольм был глубоко уязвлен решением своей сестры выйти замуж за англичанина. Сначала Кайла этого не понимала. Она, конечно, знала о том, что между братом матери и ее отцом были довольно напряженные отношения. Ведь Малкольм ни разу не принял приглашения приехать в Роузмид, хотя, как знала девушка, родители посылали ему приглашения ежегодно.
Как-то неделю назад, поздним вечером, когда большая часть слуг уже легла спать, Кайла наткнулась на дядю, который сидел в гостиной и пил виски, окруженный осколками разбитого вдребезги графина. Рассыпанные вокруг мелкие кусочки стекла сверкали тысячами звездочек, отражая огонь камина и горящих свечей.
Когда Кайла, вскрикнув, бросилась к нему, Малкольм принял ее за Элейн. Он схватил ее за руки и принялся укорять за то, что она бросила его, своего брата, предала, перешла на сторону его врага. Он говорил яростно, с болью и ненавистью, и было ясно, что он не простил ее и никогда не простит. Но, выплеснув на нее всю свою ярость, он вдруг обнял ее и прижал к себе, и Кайла увидела слезы в его глазах. Он продолжал что-то бессвязно бормотать, но девушка вырвалась из его рук и быстро выбежала из комнаты.
К счастью, Малкольм наутро ничего не вспомнил. Во всяком случае, он никогда не упоминал об этом вечере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Дура! – категорично заявил Малкольм. – Да ведь именно Стрэтмор отдал приказ атаковать нас меньше часа назад. Его солдаты уже направляются сюда. И ты все еще ему веришь?
Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и, войдя и кабинет, захлопнул за собой дверь.
Кайла смотрела ему вслед, открыв рот, пытаясь переварить то, что только что услышала. Неужели это правда? Неужели это письмо – не более чем лживая уловка верного прихвостня короля?
Отдал приказ к атаке?
Нет. Она отказывалась этому верить. Это было бы слишком жестоко – вот так разом расстаться со всеми своими надеждами, и именно теперь, когда она твердо решила пожертвовать собой – не такая уж большая цена за безопасность брата и восстановление доброго имени отца.
Коннер Уорвик, барон Роузмид, когда-то уверял дочь, что человек, которого она никогда не видела, но с которым должна была бы провести всю свою оставшуюся жизнь, граф Лорей, – благородный и честный человек. А Кайла была уверена, что отец никогда бы не стал ей лгать только для того, чтобы успокоить. Коннер слишком высоко ценил честь и достоинство. Если бы он хоть на минуту заподозрил, что Кайла может оказаться во власти бесчестного человека, то, несомненно, просил бы короля разорвать эту помолвку. И она также знала, что король достаточно любил и уважал ее отца, чтобы удовлетворить его просьбу.
Да, Коннер действительно был всеобщим любимцем – большой, сильный, он напоминал добродушного медведя и в то же время отличался острым умом и часто давал своим друзьям весьма хитроумные, дельные советы. И даже сдержанный и весьма трезвый в своих оценках король не мог устоять перед обаянием барона. Он высоко ценил его за добрый юмор и острые, точные суждения.
Именно поэтому, как думала Кайла, ее любимый отец проводил при дворе короля Генри больше времени, чем в своем собственном поместье, находящемся менее чем в трех днях пути. «Я нужен королю», – со вздохом говорил Коннер своей жене, терпеливой Элейн, в очередной раз расставаясь с ней. Та в ответ лишь вздыхала и успокаивала мужа, целуя его на прощание.
Может быть, в этом состояла ее слабость, думала теперь Кайла, вспоминая прожитые годы. Быть может, ее мать была слишком добра и терпелива? Прояви она хоть чуть больше раздражения по поводу постоянных требований короля видеть подле себя Коннера, ее любящий муж наверняка оставался бы дома подольше, потому что Коннер Уорвик горячо и безмерно любил свою жену. Все знали об этом.
Возможно, именно поэтому все так легко поверили в то, что он убил ее в припадке дикой ревности. Учитывая обстоятельства – ее нашли в постели рядом с другим мужчиной, близким родственником короля, – едва ли можно было предположить что-нибудь еще.
Кайла потрясла головой, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, которые преследовали ее последние полгода.
Неважно, насколько очевидны были факты и доказательства, неважно, что считали другие, Кайла твердо знала, что ее отец никогда не смог бы убить свою обожаемую Элейн. Никогда! После ее смерти он сам словно умер.
Но король Генри был убежден в том, что ее отец – убийца. Так было проще. И он послал целую армию за Уорвиками, чтобы потешить свою гордость, чтобы показать всем, что приближенный к королю человек, убивший свою жену, не может просто так сбежать, не может спасти от королевского гнева и справедливого наказания ни себя самого, ни своих детей, которых король, видимо, также считал в ответе за грехи их отца. Спрятавшись в шотландском замке своего дяди, Кайла и его втянула в эту войну.
И теперь у Кайлы оставался всего один шанс все исправить, пока еще не стало слишком поздно. Она должна найти Роланда. Если этот англичанин направляется сюда, она сама поедет к нему. Она должна…
Она убедилась, что Малкольм не собирается ее слушать, и это стало для нее настоящим ударом. Каким же надо быть злым и жестоким человеком, чтобы так яростно ненавидеть своих племянников за то, что в их жилах течет английская кровь. Он ни на минуту не забывал об этом, даже обнимая их – детей своей сестры. А Кайла еще надеялась найти спокойное убежище среди своих шотландских родственников!
И все же с самого начала все было далеко не так просто. Да, у Малкольма были рыжие волосы, как у всех Макалистеров, и такая же высокая, крепкая фигура. Но этих горящих ненавистью, почти безумных глаз Кайла не могла припомнить ни у кого из ее шотландской родни.
Когда они приехали сюда с Алистером, измученные, растерянные, он позволил им остаться, терпеливо выслушал их историю. Тогда Кайла подавила возникшие было дурные предчувствия, особенно когда она увидела надежду и облегчение на изможденном лице Алистера. Хотя за все долгое путешествие она не услышала от своего храброго брата ни одного слова жалобы, она знала, что у него почти не осталось сил, как, впрочем, и у нее.
Она с грустью и сожалением думала о том, что его детство закончилось слишком рано, и она уже больше не увидит того беспечного, озорного сорванца, которым он был совсем еще недавно. Она с болью в душе отмечала отчаянное, озабоченное выражение, не сходившее теперь с его лица. И когда две недели назад Малкольм показал им их комнаты здесь, в замке, она впервые за последние месяцы вздохнула с облегчением, заметив радость, мелькнувшую на миг в глазах брата.
Это была самая ужасная зима в ее жизни. И, к сожалению, она еще не закончилась.
Малкольм был глубоко уязвлен решением своей сестры выйти замуж за англичанина. Сначала Кайла этого не понимала. Она, конечно, знала о том, что между братом матери и ее отцом были довольно напряженные отношения. Ведь Малкольм ни разу не принял приглашения приехать в Роузмид, хотя, как знала девушка, родители посылали ему приглашения ежегодно.
Как-то неделю назад, поздним вечером, когда большая часть слуг уже легла спать, Кайла наткнулась на дядю, который сидел в гостиной и пил виски, окруженный осколками разбитого вдребезги графина. Рассыпанные вокруг мелкие кусочки стекла сверкали тысячами звездочек, отражая огонь камина и горящих свечей.
Когда Кайла, вскрикнув, бросилась к нему, Малкольм принял ее за Элейн. Он схватил ее за руки и принялся укорять за то, что она бросила его, своего брата, предала, перешла на сторону его врага. Он говорил яростно, с болью и ненавистью, и было ясно, что он не простил ее и никогда не простит. Но, выплеснув на нее всю свою ярость, он вдруг обнял ее и прижал к себе, и Кайла увидела слезы в его глазах. Он продолжал что-то бессвязно бормотать, но девушка вырвалась из его рук и быстро выбежала из комнаты.
К счастью, Малкольм наутро ничего не вспомнил. Во всяком случае, он никогда не упоминал об этом вечере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84