чувству стыда, которое он испытывал к родичам, довольным своим незавидным положением; его решимости покинуть гору Пампкинвайн и куда-нибудь уехать, хотя последнее разрывало ее сердце.
Однажды вечером, уступая желанию получить утешение, он положил голову ей на колени, закрыл глаза и представил себе, что на месте Джесси была Лора. Когда Джесси коснулась его губами, он ответил ей горячим поцелуем, как делал это с Лорой. Но в вечерние часы Лора отталкивала Гейба, Джесси же этого не сделала.
Обнимая ее, он обнаружил, что тело Джесси перестало быть мальчишески-худощавым. Его руки ощутили ее налившиеся груди с затвердевшими сосками, он почувствовал бешеный пульс на шее Джесси при его прикосновениях… Джесси Джеймс перестала быть подростком, а он и не заметил этого. И вот она давала ему знать, что он по-прежнему звезда на ее небосклоне, ее желанный мужчина.
Гейб был потрясен тем, что он сделал и что хотел сделать. Ведь Джесси – его друг, а не девушка, с которой он развлекается!
– Проклятие! Ты что, Джесси! Ты ребенок, а не… Ты же не какая-нибудь… Поправь сейчас же юбку!
Ужаснувшись, Гейб отодвинулся, оставив Джесси терзаться в полном смятении чувств и мучиться от стыда.
На следующий день он уехал поступать в колледж, с удивлением осознав, что ему предстоит выбросить из головы не Лору, а Джесси. Впоследствии только смерть отца заставила его побывать в родных краях. Иногда он видел издалека Джесси, но не искал встречи с ней.
Ее образ сливался с картиной нагорья, а нагорье означало душевную боль. И лишь теперь Гейб начинал понимать, что возлагал на девушку вину за то, что не в ее воле было изменить.
Он знал, что воспользовался ею, представив на ее месте другую – ту, которую желал. Хуже того, он скрывал, что считает ее своим другом. Юноша, делившийся своими самыми заветными мыслями с маленькой девчонкой, стал бы мишенью для насмешек со стороны приятелей. И они бы безжалостно дразнили Джесси, преследовали ее или воспользовались бы ее наивностью. Как позже и сделал это Гейб…
Шериф сидел во вращающемся кресле за столом, спиной к двери, когда Гейб постучал.
– Войдите, – сказал шериф, вставая. – Привет, Гейб, рад тебя видеть. Сожалею, не смог встретиться с тобой раньше.
– Джой?! Джой Сент-Клер! Не может быть, ты – шериф!
– Почему же нет? Разве что-нибудь может помешать двум Сент-Клерам стать служителями закона?
– Конечно нет! Я просто удивлен, вот и все.
Они обменялись рукопожатием, и Джой, самый старший из двоюродных братьев Гейба, пригласил гостя сесть.
– Ты хотел сказать, что удивлен, как это член семейства, которое дало больше самогонщиков и игроков в запрещенные азартные игры, чем законопослушных граждан, сумел разделаться со своим темным прошлым и перевоспитаться?
– Нет, вернее, да. Действительно, это необычная метаморфоза. – Гейб был поражен. Из трех его кузенов Джой меньше всего подавал надежды на то, что изберет благой путь, и Гейб не интересовался судьбой своих двоюродных братьев. – Я не знал, что тебя выбрали шерифом.
– А я до звонка твоего босса не знал, что ты служишь в Бюро расследований. Мы посмеялись, когда он попросил меня не афишировать наши родственные узы. Ты уже виделся с дядей Баком?
– Нет. Я только что приехал.
– Ты должен сходить к нему. Он скучает по тебе.
– Ты имеешь в виду – скучает по моим деньгам?
Джой бросил на Гейба странный взгляд.
– Может быть, но думаю, он будет рад, если ты заглянешь к нему. Дядя стареет и чудит больше, чем обычно, по мере того как наши родичи перебираются с нагорья в город. Он не любит перемен и терпеть не может чужаков.
Именно дядя Бак с его незыблемым правилом для семьи – держаться вместе в радости и горе – подтолкнул Гейба на бегство из родных краев.
– А как кузены Уолтер и Ралф?
– Ралф работает на новом пивоваренном заводе в Картерсвилле, а Уолтер все еще хозяйствует на бывшей ферме Джеймсов. Правда, я слышал, он собирается ее продавать.
– Они оба женились?
– Да, я тоже. А как насчет тебя, Гейб?
– Нет, я не женат. Слишком много работы, чтобы заводить семью. – Гейб постарался сменить тему разговора, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что Сент-Клеры молятся новым богам. – Я о золоте: что, есть реальная угроза похищения?
– Его действительно угрожали похитить, Гейб. Мне самому сказали об этом по телефону. Незнакомец сообщил, что некто задумал ограбить обоз, и ему хочется предупредить нас, чтобы не оказалось запятнанным имя города.
– Это говорил мужчина?
Шериф выглядел озадаченным:
– Ты знаешь, я думаю, что мужчина, хотя и измененным голосом. Но это могла быть и женщина. Однако единственная женщина в округе, у которой хватило бы смелости на такую выходку, это…
– …Джесси Джеймс, – закончил фразу Гейб. – Но ведь ты не считаешь Джесси способной на ограбление, верно?
– Нет, никоим образом. Она не пошла бы на это, не стала бы марать свое имя. В то же время все знают, что ей очень нужны деньги.
– А почему у Джесси такая нужда в деньгах? Разве ее бар не процветает?
– Да, но она заложила последний участок своей земли, чтобы выплатить остающуюся сумму за бар. Все до единого цента ушло на переделки. Теперь она не возвратила вовремя полученную ссуду.
– А кто, по мнению Джесси, мог позвонить тебе?
Шериф засмеялся, вытащил сигару и обрезал ее кончик.
– Джесси подозревает кого-нибудь из Сент – Клеров. Ты знаешь, как относились друг к другу испокон веков наши семьи. Если в одной что-либо происходило, вину возлагали на другую.
Гейб в отчаянии простонал:
– Ну зачем кому-то из Сент-Клеров грабить обоз с золотом?
– Нам это совершенно ни к чему. О, я не исключаю полностью, что такая угроза могла исходить от дяди Бака, но он ни за что не стал бы звонить. Хотя бы потому, что я сразу узнал бы его голос.
Прежде чем выработать план действий, Гейб решил посетить своего дядюшку Бака, хотя сама мысль об этом ему претила. Убедившись, что больше не получит от Джоя никакой информации, он распрощался.
На улице Гейба окликнули. Пожилая дама, которую он встретил в баре, устремилась за ним, стуча каблуками.
– Постойте!
Обернувшись, Гейб с любопытством ждал эту способную толковать о единстве злого и доброго начал «ин» и «ян» женщину.
– Простите, если там, в баре, мои слова показались вам идиотской болтовней, – начала она. – Порой я знаю истинное положение вещей, но от этого оно еще не становится понятным другим. Надеюсь, вы не обидитесь на меня из-за такого заявления.
– Отнюдь, мадам. Я не обиделся. Однако, чтобы соотнести меня с Джесси, потребуется нечто большее, чем «ин» и "ян".
– Вздор! Совершенно очевидно, что она без ума от вас. Между прочим, меня зовут Джейн Шорт. Вы, кажется, знаете моего племянника Гейвина?
– Да, мадам.
Сказав пару фраз о пользе старинного танца кадриль для стимулирования полового влечения – либидо – и продемонстрировав несколько па, странная собеседница спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36