Она привлекла вас с самого начала. Не ее ли вы увидели во мне? И не ради нее ли потратились на выкуп? Ведь вы приревновали к Уикхэму? И надеялись поживиться хотя бы частью той ненависти, что я питаю к нему?
– Что за чушь я слышу? – пробормотал он.
– Вы обращались со мной, как со шлюхой. Вы использовали меня, чтобы отвадить своих друзей. Вы издевались надо мной, изображая совратителя и заставляя меня стыдиться собственной слабости. Но не потому, что желали меня. Вы жаждали моей ненависти.
– Попридержи язык, девка! – попытался остановить ее Ридли. Но Аллегра лишь отчаянно тряхнула головой. Все новые открытия придавали ей храбрость. Удивительно, как она не замечала этого до сих пор? Ведь это же так ясно!
– Боже мой, но дело не только во мне! Вам угодно ненавидеть весь мир: всех своих слуг, друзей, торговцев на рынке… Все ваши грубости, оскорбления, беспричинные издевки… Все имело одну цель. Заставить всех ненавидеть вас! Вы по-дурацки транжирите деньги, вы позволяете миссис Ратледж и прочим обирать себя. И отлично знаете, что они делают это. И втайне приветствуете их презрение и насмешки у себя за спиной!
– Замолчи сейчас же! – приказал Ридли, в чьих гла зах появился грозный блеск. – Я не потерплю такой непочтительности! Что за дикие вымыслы? С какой стати мне беспокоиться о чьих-то насмешках? Я живу так, как хочу. И если они ненавидят меня, если ты ненавидишь меня – мне это абсолютно безразлично!
– Неужели вы слепы настолько же, насколько жестоки? Или без конца пьете для того, чтобы не видеть правды? – Аллегра уставилась на кнут, сама не понимая, чем он так привлек ее внимание. – Взять хотя бы мистера Бриггса, этого честного бедолагу. Для него вы потрудились создать отдельный круг ада. И воздаете за всю его доброту издевками. Наверное, его ненависть для вас наиболее драгоценна? Уж не напоминает ли он вам, каким могли бы быть вы сами? Но не стали?
– Хватит, черт побери! – взревел он. – Ты заткнешься или нет?
Однако Аллегру это не испугало. Чем больше ярился Ридли, тем больше утверждалась она в своей догадке. В той правде, которой он сам вряд ли осмеливался заглянуть в глаза. Она не забыла ужасную сцену возле перекрестка, его унижение и трусость. Но не забыла она и про «мистера Моргана», который обрекал себя на грязный, неблагодарный труд. Несчастный, отвергнутый всеми страдалец. Он наверняка упивается этой жалостью к себе.
Девушка презрительно фыркнула, стараясь не дать волю слезам отчаяния:
– Должно быть, вы собираете всю эту ненависть до последней капли и прикладываете к своей душе. Вместо лечебной припарки. Хотела бы я знать, помогает ли она заглушить боль от той, главной, ненависти, которая лишает вас желания житъ? От жуткой, бесконечной пытки?
– Что это значит? – рявкнул он.
– Потому что кое-кто ненавидит вас сильнее, чем все остальные, вместе взятые! – выпалила Аллегра, уже не в силах остановить потоки слез и лишь нетерпеливо стирая их с лица.
– Уж не ты ли? – попытался презрительно ухмыльнуться Ридли.
– Нет. Это вы, вы сами!
Он скривился так, словно кинжал вонзился прямо ему в сердце. Но вскоре овладел собой и угрожающе занес хлыст:
– Ну, черт бы тебя побрал, сейчас ты и правда возненавидишь меня за дело!
Однако растерянность в глубине его глаз совершенно не вязалась с гневными словами. А Аллегра нарочно опустила руки, открываясь для удара:
– Бейте меня сколько угодно, если это так необходимо. И если вам так хочется. Если это облегчит вашу боль. Но я все равно не стану ненавидеть вас, Грей Ридли! – Тут слезы перешли в громкие рыдания. Теперь она понимала, о чем плачет. – Я буду жалеть вас, Грей. И оплакивать ваше истерзанное сердце. Но ненавидеть вас я не смогу. Ищите ненависть в ком-то другом, коль она вам так необходима.
Кнут затрясся и выпал из безвольной руки. Ридли сдавленно пробормотал:
– Будь ты проклята…
Спотыкаясь на каждом шагу, он кое-как доковылял до лошади, взобрался в седло и исчез в глубине леса. Аллегра спрятала лицо в ладонях и дала волю слезам. Ну как же ненавидеть Ридли, если она сумела разглядеть его боль и готова исцелить его? Как его ненавидеть, если сердце рвется на части от сострадания и бессилия? Нет! Нет! Аллегра упрямо тряхнула головой. Он не имеет права вовлекать ее в свою жизнь, бередить сердце и заставлять его пылать от страсти. Пока по земле ходят Уикхэмы – хотя бы один из них, – она не имеет права на собственную жизнь. И на собственные желания. Она дала клятву. Рыдая, девушка прижала к груди узел с одеждой. Ах, если бы она была свободна и могла бы сбежать, скрыться, спастись… Но перед ее мысленным взором упорно маячили эти глаза – глаза загнанного зверя. А губы помнили его жгучий поцелуй.
– Оставь меня в покое, Грей! – шепотом взмолилась Аллегра. – Ради всего святого, оставь меня!
Глава 10
– А ты, девушка, не очень-то спешила. – Привратник Хэмфри, ковыряясь в ухе, мрачно уставился на Аллегру.
– Я прошу прощения, – промолвила она. Небо было еще светлым, однако на горизонте уже появился серебристый диск луны. И куда утекло столько времени? Кажется, она совсем недавно сидела одна в лесу, оплакивая Грея Ридли.
– Прощения? – громовым голосом произнес Хэмфри. – Это после того, как я чуть не до ночи должен был ждать тебя, чтоб запереть ворота?
Вездесущая Барбара насплетничала недавно Аллегре, что каждый вечер привратник покидает свой пост у ворот, чтобы позабавиться с дочкой одного из арендаторов. Аллегра с трудом сдержала возмущение. Еще один мошенник, набивающий карманы за счет лорда Ридли и не утруждающий себя верной службой.
– Она подождет, Хэмфри. Даже если ты опоздаешь.
– Не болтай лишнего! – рявкнул привратник. – Не то я все расскажу Ратледж. У нее и так уже руки чешутся тебя приголубить!?
– Господи спаси, что я еще натворила?
– Она считает, что ты слишком часто вьешься вокруг хозяина. И к тому же не я один дожидаюсь тебя, чтобы покончить с делами. Эндрю давным-давно покормил своих псов. А пока ты не пришла, он не может пустить их бегать по парку.
– Значит, его милость уже дома?
– Давненько. И успел напиться в стельку. Рукава все в кровище, и ругается как сапожник. Ровно сам дьявол нынче его погоняет. А уж мистер Бриггс! – И Хэмфри выразительно закатил глаза. – То и дело посылает сюда Верити узнать, пришла ты домой или нет. Им с его милостью показалось, будто ты сбежала.
– Мне бы тоже этого хотелось, – со вздохом ответила она.
– А мне плевать, – пожал плечами Хэмфри и нетерпеливо добавил: – Ну, заходи, что ли.
И Аллегра вошла.
Привратник всем весом навалился на чугунные створки, захлопнул их и заложил железным болтом. Кивнул на прощание Аллегре, скрылся у себя в привратницкой и через минуту появился по ту сторону ограды. Наружную дверь из привратницкой Хэмфри запер, ключ положил в карман и зашагал по дороге на Диддлбсри, весело насвистывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Что за чушь я слышу? – пробормотал он.
– Вы обращались со мной, как со шлюхой. Вы использовали меня, чтобы отвадить своих друзей. Вы издевались надо мной, изображая совратителя и заставляя меня стыдиться собственной слабости. Но не потому, что желали меня. Вы жаждали моей ненависти.
– Попридержи язык, девка! – попытался остановить ее Ридли. Но Аллегра лишь отчаянно тряхнула головой. Все новые открытия придавали ей храбрость. Удивительно, как она не замечала этого до сих пор? Ведь это же так ясно!
– Боже мой, но дело не только во мне! Вам угодно ненавидеть весь мир: всех своих слуг, друзей, торговцев на рынке… Все ваши грубости, оскорбления, беспричинные издевки… Все имело одну цель. Заставить всех ненавидеть вас! Вы по-дурацки транжирите деньги, вы позволяете миссис Ратледж и прочим обирать себя. И отлично знаете, что они делают это. И втайне приветствуете их презрение и насмешки у себя за спиной!
– Замолчи сейчас же! – приказал Ридли, в чьих гла зах появился грозный блеск. – Я не потерплю такой непочтительности! Что за дикие вымыслы? С какой стати мне беспокоиться о чьих-то насмешках? Я живу так, как хочу. И если они ненавидят меня, если ты ненавидишь меня – мне это абсолютно безразлично!
– Неужели вы слепы настолько же, насколько жестоки? Или без конца пьете для того, чтобы не видеть правды? – Аллегра уставилась на кнут, сама не понимая, чем он так привлек ее внимание. – Взять хотя бы мистера Бриггса, этого честного бедолагу. Для него вы потрудились создать отдельный круг ада. И воздаете за всю его доброту издевками. Наверное, его ненависть для вас наиболее драгоценна? Уж не напоминает ли он вам, каким могли бы быть вы сами? Но не стали?
– Хватит, черт побери! – взревел он. – Ты заткнешься или нет?
Однако Аллегру это не испугало. Чем больше ярился Ридли, тем больше утверждалась она в своей догадке. В той правде, которой он сам вряд ли осмеливался заглянуть в глаза. Она не забыла ужасную сцену возле перекрестка, его унижение и трусость. Но не забыла она и про «мистера Моргана», который обрекал себя на грязный, неблагодарный труд. Несчастный, отвергнутый всеми страдалец. Он наверняка упивается этой жалостью к себе.
Девушка презрительно фыркнула, стараясь не дать волю слезам отчаяния:
– Должно быть, вы собираете всю эту ненависть до последней капли и прикладываете к своей душе. Вместо лечебной припарки. Хотела бы я знать, помогает ли она заглушить боль от той, главной, ненависти, которая лишает вас желания житъ? От жуткой, бесконечной пытки?
– Что это значит? – рявкнул он.
– Потому что кое-кто ненавидит вас сильнее, чем все остальные, вместе взятые! – выпалила Аллегра, уже не в силах остановить потоки слез и лишь нетерпеливо стирая их с лица.
– Уж не ты ли? – попытался презрительно ухмыльнуться Ридли.
– Нет. Это вы, вы сами!
Он скривился так, словно кинжал вонзился прямо ему в сердце. Но вскоре овладел собой и угрожающе занес хлыст:
– Ну, черт бы тебя побрал, сейчас ты и правда возненавидишь меня за дело!
Однако растерянность в глубине его глаз совершенно не вязалась с гневными словами. А Аллегра нарочно опустила руки, открываясь для удара:
– Бейте меня сколько угодно, если это так необходимо. И если вам так хочется. Если это облегчит вашу боль. Но я все равно не стану ненавидеть вас, Грей Ридли! – Тут слезы перешли в громкие рыдания. Теперь она понимала, о чем плачет. – Я буду жалеть вас, Грей. И оплакивать ваше истерзанное сердце. Но ненавидеть вас я не смогу. Ищите ненависть в ком-то другом, коль она вам так необходима.
Кнут затрясся и выпал из безвольной руки. Ридли сдавленно пробормотал:
– Будь ты проклята…
Спотыкаясь на каждом шагу, он кое-как доковылял до лошади, взобрался в седло и исчез в глубине леса. Аллегра спрятала лицо в ладонях и дала волю слезам. Ну как же ненавидеть Ридли, если она сумела разглядеть его боль и готова исцелить его? Как его ненавидеть, если сердце рвется на части от сострадания и бессилия? Нет! Нет! Аллегра упрямо тряхнула головой. Он не имеет права вовлекать ее в свою жизнь, бередить сердце и заставлять его пылать от страсти. Пока по земле ходят Уикхэмы – хотя бы один из них, – она не имеет права на собственную жизнь. И на собственные желания. Она дала клятву. Рыдая, девушка прижала к груди узел с одеждой. Ах, если бы она была свободна и могла бы сбежать, скрыться, спастись… Но перед ее мысленным взором упорно маячили эти глаза – глаза загнанного зверя. А губы помнили его жгучий поцелуй.
– Оставь меня в покое, Грей! – шепотом взмолилась Аллегра. – Ради всего святого, оставь меня!
Глава 10
– А ты, девушка, не очень-то спешила. – Привратник Хэмфри, ковыряясь в ухе, мрачно уставился на Аллегру.
– Я прошу прощения, – промолвила она. Небо было еще светлым, однако на горизонте уже появился серебристый диск луны. И куда утекло столько времени? Кажется, она совсем недавно сидела одна в лесу, оплакивая Грея Ридли.
– Прощения? – громовым голосом произнес Хэмфри. – Это после того, как я чуть не до ночи должен был ждать тебя, чтоб запереть ворота?
Вездесущая Барбара насплетничала недавно Аллегре, что каждый вечер привратник покидает свой пост у ворот, чтобы позабавиться с дочкой одного из арендаторов. Аллегра с трудом сдержала возмущение. Еще один мошенник, набивающий карманы за счет лорда Ридли и не утруждающий себя верной службой.
– Она подождет, Хэмфри. Даже если ты опоздаешь.
– Не болтай лишнего! – рявкнул привратник. – Не то я все расскажу Ратледж. У нее и так уже руки чешутся тебя приголубить!?
– Господи спаси, что я еще натворила?
– Она считает, что ты слишком часто вьешься вокруг хозяина. И к тому же не я один дожидаюсь тебя, чтобы покончить с делами. Эндрю давным-давно покормил своих псов. А пока ты не пришла, он не может пустить их бегать по парку.
– Значит, его милость уже дома?
– Давненько. И успел напиться в стельку. Рукава все в кровище, и ругается как сапожник. Ровно сам дьявол нынче его погоняет. А уж мистер Бриггс! – И Хэмфри выразительно закатил глаза. – То и дело посылает сюда Верити узнать, пришла ты домой или нет. Им с его милостью показалось, будто ты сбежала.
– Мне бы тоже этого хотелось, – со вздохом ответила она.
– А мне плевать, – пожал плечами Хэмфри и нетерпеливо добавил: – Ну, заходи, что ли.
И Аллегра вошла.
Привратник всем весом навалился на чугунные створки, захлопнул их и заложил железным болтом. Кивнул на прощание Аллегре, скрылся у себя в привратницкой и через минуту появился по ту сторону ограды. Наружную дверь из привратницкой Хэмфри запер, ключ положил в карман и зашагал по дороге на Диддлбсри, весело насвистывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104