Они приносят в жизнь мужчин тепло, покой и ощущение душевного равновесия. Они преподносят им каждую ночь свои нежные тела. Да, за такую жизнь, жизнь женатого человека, приходилось платить, но она того стоила. Внезапно Джейка осенило. Ведь он женился бы на Виктории независимо от того, принадлежало бы ей ранчо или нет. Он поднял глаза к вечернему небу, окрашенному всполохами заката, и задумался.
— Ты мог бы жениться на Эмме? — спросил он брата после минутного молчания.
— Ты же знаешь, Джейк, я не из тех, кто женится. Это навсегда, — ответил Бен, яростно натягивая одежду.
— Ну, а если тебе просто хочется переспать с бабой, ступай к Анжелине. Она всегда к твоим услугам.
— Не нужна мне Анжелина. Эта подстилка уже перестала отличать одного мужика от другого.
— Да, ты прав.
Бен продолжал молча одеваться. Ему нужна была Эмма, но жениться он не собирался, а это, похоже, был единственный способ заполучить ее. Прежняя жизнь, когда они с Джейком скитались, по стране, не имея пристанища и преследуя единственную цель — добраться до Мак-Лейна, — казалась ему такой простой и легкой. Теперь у них появилась собственность, за которую они несли ответственность. Теперь уже нельзя было внезапно собраться я тронуться в путь, если место или люди им надоели, и Бен вовсе не был уверен, что ему это нравится. И дело вовсе не в самом ранчо. Стоило им с Джейком получить его назад, как огромная тяжесть спала с его души. Его раздражало совсем другое. Домашний уклад, семейный быт были ему непривычны, необходимость следовать правилам хорошего тона раздражала его. Он хотел Эмму и не мог ее получить, этому мешали дурацкие предрассудки, которые придумали так называемые «уважаемые люди». Бен понимал, что никогда не станет одним из них, так же, как и Джейку вряд ли удастся превратиться в добропорядочного землевладельца. Слишком много лет они провели в мире насилия, и старые инстинкты были живы до сих пор, скрытые тонким покровом респектабельности, и Бен не знал, как ему поступить.
К возвращению мужчин ужин был уже готов, и Виктория с трудом сдерживалась, чтобы не выплеснуть новость на мужа. Она убеждала себя, что два часа ничего не изменят и гораздо разумнее сказать ему, когда они останутся в спальне вдвоем; Она пыталась представить себе, что скажет Джейк и как он поведет себя, но у нее ничего не получалось. Они с мужем ни разу не заговаривали о детях. Ее охватило беспокойство и она поспешила опустить глаза, заметив, что он наблюдает за ней.
Виктория никогда не могла прочесть его мысли, слишком хорошо он научился скрывать их за долгие годы борьбы. Она могла узнать только то, что он ей разрешал. Иногда ей даже казалось, что легче переносить откровенную враждебность, чем любить мужчину, который оставался для нее загадкой.
Когда Джейк поднялся из-за стола, было еще совсем рано. Покраснев и не глядя на окружающих, Виктория оперлась на протянутую руку и вышла вместе с мужем из комнаты. Он крепко обнял ее за талию и повел вверх по лестнице.
Глядя им вслед, Эмма прикусила губу. Как бы ей хотелось вот так же выйти с мужем, чувствуя его сильную руку на своей талии. И вовсе не физическая близость была ей нужна. Она мечтала о защищенности, которую может дать только брак, она хотела, чтобы рядом с ней по жизни шел человек, которому можно доверять и на которого можно положиться. Она взглянула на Бена, и он, почувствовав ее взгляд, поднял брови, молча приглашая ее последовать за ним. Глядя на резкие черты его лица, Эмма подумала, что, позови он ее надолго, на всю жизнь, а не на пару ночей, она бросилась бы к нему, позабыв обо всем. И пусть она не стала бы его женой, но была бы ему верной подругой. Но Бен не нуждался в ее верности. Он не хотел брать на себя никаких обязательств. Острая боль пронзила сердце девушки, и она отвернулась от него, отвергая одновременно и его приглашение, и собственный порыв. Бен вышел, а она продолжала неподвижно сидеть за опустевшим столом.
— Джейк, я должна что-то сообщить тебе, — сказала Виктория.
Тон жены был настолько взволнованным, что Джейк замер. Именно сейчас он узнает о том, что скрывала Виктория. Значит, она наконец почувствовала доверие к нему, и тайн между ними больше не останется. Внезапно он понял, что не желает ни о чем слышать. Она любила его, и этого было вполне достаточно. Наверное, это связано с Мак-Лейном, но, он мертв, черт побери, и довольно вспоминать о нем. Он больше не принесет им никакого вреда.
— Я не хочу ничего слышать, — ответил он спокойно и принялся вынимать булавки из ее волос. Они теплой волной упали ему на руки. Виктория, повернулась к нему лицом, и он увидел, как она побледнела и какими огромными стали ее глаза, со всем как в ту ночь, когда он пришел к ней впервые
— Но ты должен знать, — слабая улыбка; скользнула по ее губам и мгновенно исчезла. — Это не удастся спрятать, и это не пройдет.
У Джейка заныло в животе, и он почувствовал, как ад разверзается у его ног. Он уже догадывался, о чем шла речь, и ему стало плохо. Так вот почему она была так грустна и старалась отдалиться от него, так вот почему так внимательно наблюдала за ним. Вот откуда это чувство, что она скрывает нечто ужасное. Господи, как же он сразу не догадался. Это непереносимо, нет, он не сможет смириться с этим.
Встретив его тяжелый взгляд, Виктория задрожала.
— Я беременна, — поспешно сказала она, собрав остатки мужества, у нас будет ребенок.
Джейку показалось, что у него вырвали сердце и внутренности, такую боль он ощутил. Но постепенно холодный гнев наполнил все его существо, и он был еще сильнее, чем двадцать лет тому назад, когда Джейк поклялся отомстить за свою мать.
Виктория предала его! Лучше бы она вонзила нож в его сердце. Как она посмела сказать, что ублюдок Мак-Лейна-его ребенок? Она что, считала его полным идиотом, воображала, что он забыл, чьей женой она была три недели тому назад? Когда Джейк взял ее в первый раз, она вовсе не была девственницей. Она беременна? Так значит, это ребенок Мак-Лейна, другого просто быть не могло. Или она надеялась, что он ни о чем не догадается? Конечно, ужасно, что она носила ребенка этого чертового отродья, но самое страшное было в другом. Она хотела, чтобы Мак-Лейнов выродок носил фамилию Саррат, чтобы он, Джейк, признал его своим. Ребенка того, кто убил его родителей…
Все почернело у него перед глазами. Он видел ее бледное лицо, мягкие губы, с которых только что сорвалась чудовищная ложь, и ему показалось, что он слышит хохот майора. Он поднял руку и со всей силой ударил ее по щеке.
Он не обдумывал своих действий, он вообще не владел собой. Если бы он ударил Викторию не ладонью, а кулаком, то наверняка сломал бы ей челюсть. Виктория видела, как муж поднимает руку, как заносит ее для удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Ты мог бы жениться на Эмме? — спросил он брата после минутного молчания.
— Ты же знаешь, Джейк, я не из тех, кто женится. Это навсегда, — ответил Бен, яростно натягивая одежду.
— Ну, а если тебе просто хочется переспать с бабой, ступай к Анжелине. Она всегда к твоим услугам.
— Не нужна мне Анжелина. Эта подстилка уже перестала отличать одного мужика от другого.
— Да, ты прав.
Бен продолжал молча одеваться. Ему нужна была Эмма, но жениться он не собирался, а это, похоже, был единственный способ заполучить ее. Прежняя жизнь, когда они с Джейком скитались, по стране, не имея пристанища и преследуя единственную цель — добраться до Мак-Лейна, — казалась ему такой простой и легкой. Теперь у них появилась собственность, за которую они несли ответственность. Теперь уже нельзя было внезапно собраться я тронуться в путь, если место или люди им надоели, и Бен вовсе не был уверен, что ему это нравится. И дело вовсе не в самом ранчо. Стоило им с Джейком получить его назад, как огромная тяжесть спала с его души. Его раздражало совсем другое. Домашний уклад, семейный быт были ему непривычны, необходимость следовать правилам хорошего тона раздражала его. Он хотел Эмму и не мог ее получить, этому мешали дурацкие предрассудки, которые придумали так называемые «уважаемые люди». Бен понимал, что никогда не станет одним из них, так же, как и Джейку вряд ли удастся превратиться в добропорядочного землевладельца. Слишком много лет они провели в мире насилия, и старые инстинкты были живы до сих пор, скрытые тонким покровом респектабельности, и Бен не знал, как ему поступить.
К возвращению мужчин ужин был уже готов, и Виктория с трудом сдерживалась, чтобы не выплеснуть новость на мужа. Она убеждала себя, что два часа ничего не изменят и гораздо разумнее сказать ему, когда они останутся в спальне вдвоем; Она пыталась представить себе, что скажет Джейк и как он поведет себя, но у нее ничего не получалось. Они с мужем ни разу не заговаривали о детях. Ее охватило беспокойство и она поспешила опустить глаза, заметив, что он наблюдает за ней.
Виктория никогда не могла прочесть его мысли, слишком хорошо он научился скрывать их за долгие годы борьбы. Она могла узнать только то, что он ей разрешал. Иногда ей даже казалось, что легче переносить откровенную враждебность, чем любить мужчину, который оставался для нее загадкой.
Когда Джейк поднялся из-за стола, было еще совсем рано. Покраснев и не глядя на окружающих, Виктория оперлась на протянутую руку и вышла вместе с мужем из комнаты. Он крепко обнял ее за талию и повел вверх по лестнице.
Глядя им вслед, Эмма прикусила губу. Как бы ей хотелось вот так же выйти с мужем, чувствуя его сильную руку на своей талии. И вовсе не физическая близость была ей нужна. Она мечтала о защищенности, которую может дать только брак, она хотела, чтобы рядом с ней по жизни шел человек, которому можно доверять и на которого можно положиться. Она взглянула на Бена, и он, почувствовав ее взгляд, поднял брови, молча приглашая ее последовать за ним. Глядя на резкие черты его лица, Эмма подумала, что, позови он ее надолго, на всю жизнь, а не на пару ночей, она бросилась бы к нему, позабыв обо всем. И пусть она не стала бы его женой, но была бы ему верной подругой. Но Бен не нуждался в ее верности. Он не хотел брать на себя никаких обязательств. Острая боль пронзила сердце девушки, и она отвернулась от него, отвергая одновременно и его приглашение, и собственный порыв. Бен вышел, а она продолжала неподвижно сидеть за опустевшим столом.
— Джейк, я должна что-то сообщить тебе, — сказала Виктория.
Тон жены был настолько взволнованным, что Джейк замер. Именно сейчас он узнает о том, что скрывала Виктория. Значит, она наконец почувствовала доверие к нему, и тайн между ними больше не останется. Внезапно он понял, что не желает ни о чем слышать. Она любила его, и этого было вполне достаточно. Наверное, это связано с Мак-Лейном, но, он мертв, черт побери, и довольно вспоминать о нем. Он больше не принесет им никакого вреда.
— Я не хочу ничего слышать, — ответил он спокойно и принялся вынимать булавки из ее волос. Они теплой волной упали ему на руки. Виктория, повернулась к нему лицом, и он увидел, как она побледнела и какими огромными стали ее глаза, со всем как в ту ночь, когда он пришел к ней впервые
— Но ты должен знать, — слабая улыбка; скользнула по ее губам и мгновенно исчезла. — Это не удастся спрятать, и это не пройдет.
У Джейка заныло в животе, и он почувствовал, как ад разверзается у его ног. Он уже догадывался, о чем шла речь, и ему стало плохо. Так вот почему она была так грустна и старалась отдалиться от него, так вот почему так внимательно наблюдала за ним. Вот откуда это чувство, что она скрывает нечто ужасное. Господи, как же он сразу не догадался. Это непереносимо, нет, он не сможет смириться с этим.
Встретив его тяжелый взгляд, Виктория задрожала.
— Я беременна, — поспешно сказала она, собрав остатки мужества, у нас будет ребенок.
Джейку показалось, что у него вырвали сердце и внутренности, такую боль он ощутил. Но постепенно холодный гнев наполнил все его существо, и он был еще сильнее, чем двадцать лет тому назад, когда Джейк поклялся отомстить за свою мать.
Виктория предала его! Лучше бы она вонзила нож в его сердце. Как она посмела сказать, что ублюдок Мак-Лейна-его ребенок? Она что, считала его полным идиотом, воображала, что он забыл, чьей женой она была три недели тому назад? Когда Джейк взял ее в первый раз, она вовсе не была девственницей. Она беременна? Так значит, это ребенок Мак-Лейна, другого просто быть не могло. Или она надеялась, что он ни о чем не догадается? Конечно, ужасно, что она носила ребенка этого чертового отродья, но самое страшное было в другом. Она хотела, чтобы Мак-Лейнов выродок носил фамилию Саррат, чтобы он, Джейк, признал его своим. Ребенка того, кто убил его родителей…
Все почернело у него перед глазами. Он видел ее бледное лицо, мягкие губы, с которых только что сорвалась чудовищная ложь, и ему показалось, что он слышит хохот майора. Он поднял руку и со всей силой ударил ее по щеке.
Он не обдумывал своих действий, он вообще не владел собой. Если бы он ударил Викторию не ладонью, а кулаком, то наверняка сломал бы ей челюсть. Виктория видела, как муж поднимает руку, как заносит ее для удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87