– Я изнемогаю от желания.
Саммер ощутила небывалую гордость. В ее силах заставить мужа потерять волю и разум! Его слова воспламенили ее.
– Если хочешь меня, возьми. Здесь, в цветах, – прошептала она.
Он принялся медленно раздевать ее, целуя каждый прелестный изгиб, и все же не выдержал. Его рука скользнула за пояс ее кюлот, чтобы поиграть с темными как ночь завитками.
Кюлоты упали на землю, и несколько минут она стояла перед ним совершенно обнаженная и, прежде, чем Рурк успел скинуть одежду, побежала от него через лужайку лиловато-сиреневых колокольчиков, радуясь затеянной игре и позволяя ему настигнуть ее и насладиться плодами сладкой победы.
Рурк повалил Саммер на желтые маки, и золотистая пыльца осыпала ее груди и бедра. Оба затаили дыхание, боясь испортить невыразимую красоту мгновения. И наконец слились, соединились, воспарили вместе к невообразимым высотам блаженства.
Они были так возбуждены дикой скачкой и чувственной атмосферой волшебной полянки, что стоило Рурку проникнуть в Саммер, как наслаждение пронзило ее, и она застонала, высасывая из него мужскую силу до последней капли. Он с тихим рычанием извергся в нее.
Немного придя в себя, Рурк приподнялся на локтях и прошептал:
– Поедем скорее домой… в постель.
Он помог ей одеться и, усадив перед собой на Титана, стиснул бедрами. Всю обратную дорогу Рурк ласкал чувствительные груди, пока Саммер не откинула голову и не издала протяжный крик восторга и счастья.
Глава 21
Проснувшись, Саммер обнаружила, что полог по-прежнему задернут и уютная полутьма окутывает их с Рурком. Она протянула руку, чтобы впустить солнечный свет, но Рурк быстро втащил ее обратно в теплый кокон. Саммер послушно прильнула к нему, переполненная любовью и покоем.
Рурк уже хотел открыть шкафчик у кровати, чтобы достать бриллиантовое ожерелье, но сначала решил поцеловать жену. Однако Саммер чуть отстранилась.
– Я должна кое-что сказать тебе, дорогой, – едва слышно произнесла она, умирая от страха. – Видишь ли, я многое скрыла от тебя, и теперь настала минута исповеди.
Рурк, снисходительно улыбаясь, окинул жену любящим взглядом. Саммер, опустив ресницы и наклонив голову, встала перед ним на колени.
– Мой брат Спенсер вместе с другими арестован по подозрению в контрабанде…
С Рурком произошла мгновенная метаморфоза. Глаза хищно прищурились, улыбка исчезла.
– Когда?! – рявкнул он.
Саммер съежилась, как от удара хлыстом.
– Я… накануне нашей свадьбы, – честно ответила она. – Он в фалмутской тюрьме, и я пообещала… надеялась, что ты сможешь его освободить.
Рурк вскочил с кровати и принялся одеваться. В комнате стояла мертвая тишина. Саммер, охваченная безумной паникой, не соображала, что делает. Ее снедало единственное желание – поскорее признаться во всем и выдержать любое наказание.
– Рурк, у нас не было иного выхода! Пойми, мы голодали! Отец проиграл все, что у нас было, продал лошадей, картины и мебель. Роузленд давно покинули слуги. Конюшни рушатся, земли заросли сорняками, а дом напоминает убогую хижину. Приехав в Лондон, я узнала, что он заложил имение за восемнадцать тысяч. Долг возрос до двадцати, и если на следующей неделе лондонский ростовщик Соломон Сторм не получит денег, Роузленд будет продан. – Она прерывисто вздохнула.
– Подлая сучонка, – процедил он, – Жадная, алчная, продажная гадина! Вышла за меня ради денег!
Саммер испуганно подняла глаза.
– Нет, Ру… нет…
Лицо Рурка было искажено гневом, глаза сверкали ледяной яростью.
– И не только из-за денег, но и моей должности! Прекрасный план, ничего не скажешь! Так вот, дорогая, твой братец может сгнить заживо в тюрьме! Вы знали, что контрабанда запрещена законом! И я не преступлю его даже ради вас!
Саммер потрясенно озиралась, не в силах поверить тому, что слышит.
– Все женщины грязные твари… все до единой! Не было еще такой, которая не предала бы меня! Я думал, что ты другая! Знала ли ты, как я любил тебя! – громовым голосом произнес он.
Саммер пыталась скрыть страх. Но возможно, он хочет запугать ее? Унизить?
Она не могла пошевелиться, чувствуя себя, как в ловушке: обнаженная, на коленях, в этой постели, где всего лишь прошлой ночью он обожествлял ее тело.
– Теперь мне все ясно! Какая там любовь! Голый расчет! – бушевал он.
Слезы заструились по лицу Саммер. Она любила Рурка всем сердцем и была рада признать свою вину. Не стоило его обманывать! Надо было открыться ему с самого начала.
– Рурк, как ты можешь обвинять меня в равнодушии, – отчаянно вскрикнула она. – Ты ведь знаешь… я люблю тебя больше жизни!
В этом по крайней мере он не имеет права ее упрекать!
– Ты, как и все подлые ведьмы, появившиеся на свет до тебя, просто бесстыжая лгунья! Иисусе! – взорвался он и, вспомнив о бриллиантах, что купил ей в подарок, откинул голову и разразился зловещим смехом. – Какого же дурака ты из меня сделала! Гнусная потаскушка, которая вымогает деньги и подарки за свои постельные услуги!
– Но, Рурк, выслушай же меня! Мы были в отчаянном положении! Ни денег, ни еды… а вскоре должны были лишиться даже крыши над головой!
Однако ярость оказалась сильнее любви и рассудка. Саммер предала его, и боль, клещами сжимавшая сердце, сделала Рурка слепым и глухим. Он больше никогда не поверит ни единому ее слову… никогда… никогда…
Саммер со стыдом вспомнила, как обольщала Рурка в надежде стать хотя бы его любовницей. Но черт возьми, все это не имеет ничего общего с ее влюбленностью в Рурка едва ли не с первого взгляда. Как он смеет винить ее в продажности? Она отдалась ему телом и душой и готова была на все ради него!
Гнев придал ей силы. Саммер надменно вздернула подбородок и, сверкнув глазами, прошипела:
– Да как ты смеешь говорить мне такое, спесивая свинья!
– Леди Саммер Сент-Кэтрин, – издевательски ухмыльнулся он, – нежная чистая девственница!
Саммер на мгновение онемела от такой наглости. Кому, как не Рурку, знать, что она пришла в брачную постель невинной?!
– Так дьявольски умна! Нет, ты себя недооцениваешь! Зачем тебе я? Такой, как ты, никто не нужен! – бросил он и, хищно ощерившись, добавил: – И поскольку в сообразительности тебе не откажешь, постарайся найти деньги на оплату чертовой закладной! Но уж будь уверена, ты не дотянешься своими загребущими ручками ни до единого медного пенни, принадлежащего Хелфордам.
– Убирайся! – истерически взвизгнула Саммер.
– Нет, мадам, убраться придется вам. Я собираюсь добиться признания брака недействительным.
– Но это незаконно… брак был осуществлен… – ошеломленно пролепетала она.
– Вы забываете, что закон в здешних местах – это я, – холодно напомнил Рурк, – а для магистрата нет ничего проще!
Саммер, в свою очередь, встала и, пожав плечами, потянулась к рубашке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Саммер ощутила небывалую гордость. В ее силах заставить мужа потерять волю и разум! Его слова воспламенили ее.
– Если хочешь меня, возьми. Здесь, в цветах, – прошептала она.
Он принялся медленно раздевать ее, целуя каждый прелестный изгиб, и все же не выдержал. Его рука скользнула за пояс ее кюлот, чтобы поиграть с темными как ночь завитками.
Кюлоты упали на землю, и несколько минут она стояла перед ним совершенно обнаженная и, прежде, чем Рурк успел скинуть одежду, побежала от него через лужайку лиловато-сиреневых колокольчиков, радуясь затеянной игре и позволяя ему настигнуть ее и насладиться плодами сладкой победы.
Рурк повалил Саммер на желтые маки, и золотистая пыльца осыпала ее груди и бедра. Оба затаили дыхание, боясь испортить невыразимую красоту мгновения. И наконец слились, соединились, воспарили вместе к невообразимым высотам блаженства.
Они были так возбуждены дикой скачкой и чувственной атмосферой волшебной полянки, что стоило Рурку проникнуть в Саммер, как наслаждение пронзило ее, и она застонала, высасывая из него мужскую силу до последней капли. Он с тихим рычанием извергся в нее.
Немного придя в себя, Рурк приподнялся на локтях и прошептал:
– Поедем скорее домой… в постель.
Он помог ей одеться и, усадив перед собой на Титана, стиснул бедрами. Всю обратную дорогу Рурк ласкал чувствительные груди, пока Саммер не откинула голову и не издала протяжный крик восторга и счастья.
Глава 21
Проснувшись, Саммер обнаружила, что полог по-прежнему задернут и уютная полутьма окутывает их с Рурком. Она протянула руку, чтобы впустить солнечный свет, но Рурк быстро втащил ее обратно в теплый кокон. Саммер послушно прильнула к нему, переполненная любовью и покоем.
Рурк уже хотел открыть шкафчик у кровати, чтобы достать бриллиантовое ожерелье, но сначала решил поцеловать жену. Однако Саммер чуть отстранилась.
– Я должна кое-что сказать тебе, дорогой, – едва слышно произнесла она, умирая от страха. – Видишь ли, я многое скрыла от тебя, и теперь настала минута исповеди.
Рурк, снисходительно улыбаясь, окинул жену любящим взглядом. Саммер, опустив ресницы и наклонив голову, встала перед ним на колени.
– Мой брат Спенсер вместе с другими арестован по подозрению в контрабанде…
С Рурком произошла мгновенная метаморфоза. Глаза хищно прищурились, улыбка исчезла.
– Когда?! – рявкнул он.
Саммер съежилась, как от удара хлыстом.
– Я… накануне нашей свадьбы, – честно ответила она. – Он в фалмутской тюрьме, и я пообещала… надеялась, что ты сможешь его освободить.
Рурк вскочил с кровати и принялся одеваться. В комнате стояла мертвая тишина. Саммер, охваченная безумной паникой, не соображала, что делает. Ее снедало единственное желание – поскорее признаться во всем и выдержать любое наказание.
– Рурк, у нас не было иного выхода! Пойми, мы голодали! Отец проиграл все, что у нас было, продал лошадей, картины и мебель. Роузленд давно покинули слуги. Конюшни рушатся, земли заросли сорняками, а дом напоминает убогую хижину. Приехав в Лондон, я узнала, что он заложил имение за восемнадцать тысяч. Долг возрос до двадцати, и если на следующей неделе лондонский ростовщик Соломон Сторм не получит денег, Роузленд будет продан. – Она прерывисто вздохнула.
– Подлая сучонка, – процедил он, – Жадная, алчная, продажная гадина! Вышла за меня ради денег!
Саммер испуганно подняла глаза.
– Нет, Ру… нет…
Лицо Рурка было искажено гневом, глаза сверкали ледяной яростью.
– И не только из-за денег, но и моей должности! Прекрасный план, ничего не скажешь! Так вот, дорогая, твой братец может сгнить заживо в тюрьме! Вы знали, что контрабанда запрещена законом! И я не преступлю его даже ради вас!
Саммер потрясенно озиралась, не в силах поверить тому, что слышит.
– Все женщины грязные твари… все до единой! Не было еще такой, которая не предала бы меня! Я думал, что ты другая! Знала ли ты, как я любил тебя! – громовым голосом произнес он.
Саммер пыталась скрыть страх. Но возможно, он хочет запугать ее? Унизить?
Она не могла пошевелиться, чувствуя себя, как в ловушке: обнаженная, на коленях, в этой постели, где всего лишь прошлой ночью он обожествлял ее тело.
– Теперь мне все ясно! Какая там любовь! Голый расчет! – бушевал он.
Слезы заструились по лицу Саммер. Она любила Рурка всем сердцем и была рада признать свою вину. Не стоило его обманывать! Надо было открыться ему с самого начала.
– Рурк, как ты можешь обвинять меня в равнодушии, – отчаянно вскрикнула она. – Ты ведь знаешь… я люблю тебя больше жизни!
В этом по крайней мере он не имеет права ее упрекать!
– Ты, как и все подлые ведьмы, появившиеся на свет до тебя, просто бесстыжая лгунья! Иисусе! – взорвался он и, вспомнив о бриллиантах, что купил ей в подарок, откинул голову и разразился зловещим смехом. – Какого же дурака ты из меня сделала! Гнусная потаскушка, которая вымогает деньги и подарки за свои постельные услуги!
– Но, Рурк, выслушай же меня! Мы были в отчаянном положении! Ни денег, ни еды… а вскоре должны были лишиться даже крыши над головой!
Однако ярость оказалась сильнее любви и рассудка. Саммер предала его, и боль, клещами сжимавшая сердце, сделала Рурка слепым и глухим. Он больше никогда не поверит ни единому ее слову… никогда… никогда…
Саммер со стыдом вспомнила, как обольщала Рурка в надежде стать хотя бы его любовницей. Но черт возьми, все это не имеет ничего общего с ее влюбленностью в Рурка едва ли не с первого взгляда. Как он смеет винить ее в продажности? Она отдалась ему телом и душой и готова была на все ради него!
Гнев придал ей силы. Саммер надменно вздернула подбородок и, сверкнув глазами, прошипела:
– Да как ты смеешь говорить мне такое, спесивая свинья!
– Леди Саммер Сент-Кэтрин, – издевательски ухмыльнулся он, – нежная чистая девственница!
Саммер на мгновение онемела от такой наглости. Кому, как не Рурку, знать, что она пришла в брачную постель невинной?!
– Так дьявольски умна! Нет, ты себя недооцениваешь! Зачем тебе я? Такой, как ты, никто не нужен! – бросил он и, хищно ощерившись, добавил: – И поскольку в сообразительности тебе не откажешь, постарайся найти деньги на оплату чертовой закладной! Но уж будь уверена, ты не дотянешься своими загребущими ручками ни до единого медного пенни, принадлежащего Хелфордам.
– Убирайся! – истерически взвизгнула Саммер.
– Нет, мадам, убраться придется вам. Я собираюсь добиться признания брака недействительным.
– Но это незаконно… брак был осуществлен… – ошеломленно пролепетала она.
– Вы забываете, что закон в здешних местах – это я, – холодно напомнил Рурк, – а для магистрата нет ничего проще!
Саммер, в свою очередь, встала и, пожав плечами, потянулась к рубашке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138