— … Сначала… нагрей воду и прокипяти тряпки для перевязки. — Он потряс головой, словно желая прийти в себя, и засмеялся, коротко и невесело. — Нет, сначала разведи огонь в очаге. Прости, но я так и не принес дров.
— Я принесу. Не беспокойся. Что потом? — У Меган были основания подозревать, что надо поскорей, пока он еще в состоянии говорить внятно, вытянуть из него остальные необходимые указания.
— Прокали лезвие самого острого ножа, какой только найдешь, — только не в воде, а на пламени. Так быстрей и надежней. — Дыхание становилось се более учащенным, голос слабел и все чаще прерывался. — У тебя нет каких-либо открытых ранок во рту или на губах? Или больных зубов?
— Какое это имеет отношение к делу, Блейк? Ты точно не бредишь?
— Онемели у меня плечо и рука, но не мозги.
По крайней мере пока что, — с трудом ответил он. Тебе придется крест-накрест разрезать места укусов. Если удастся выдавить руками достаточно яда тогда не придется его отсасывать. Если нет, тебе придется использовать свой рот, только если там нет ранок, а то яд проникнет в твое тело. — От его внимания не ускользнуло, как она невольно вздрогнула. — И Бога ради, не проглоти ничего! А когда все сделаешь, как следует очисти рот. Это очень важно. Ты ведь поняла, правда?
Она все поняла хорошо, даже слишком хорошо, — и то, насколько это опасно, и то, насколько быстро уплывает драгоценное время.
— Да! Да! Что-нибудь еще?
— Когда обработаешь рану, возьми свой любимый аалум. Он поможет вытащить оставшийся яд и уменьшит опухоль. Когда раны будут чистыми, сделай перевязку и оставь меня в покое. Не удивляйся, если у меня будет сильный жар. Мое тело должно победить яд.
— Это все? Ничего больше?
Блейк дрожал, перебарывая дурноту.
— Это все, что ты в состоянии сделать. Остальное за мной и за природой. — Слова его становились невнятными, глаза застилал туман.
Видя, что он уже готов сомлеть, Меган велела ему перевернуться на живот. — Оставайся со мной, Блейк. Постарайся как можно дольше не впадать в беспамятство. Я быстро. Клянусь, я быстро.
Меган понадобилось все мужество, чтобы приблизиться к дровам. Она с опаской перешагнула через мертвую змею и была благодарна Лобо, что он увязался за ней. Набрав охапку поленьев, она поспешила вернуться в хижину. Затем, на удивление быстро, разожгла огонь и вскипятила воду.
Когда она осторожно поднесла накаленный нож к ранкам на спине Блейка, он издал мучительный стон, и Меган едва не закричала вместе с ним. Только строгое предостережение Блейка не давало ей больно закусить губу. По своей беспомощности она причиняла ему лишние мучения и готова была обменяться с ним местами, лишь бы не делать ему больно. Еще тяжелей стало, когда она сжала пальцами мышцы вокруг ран, чтобы выдавить яд. Пот выступил у нее на лбу и побежал едкими ручейками в глаза, но это было ничто по сравнению с муками, которые терпел Блейк. Он покрылся испариной и весь трясся так сильно, что Меган едва удавалось держать руки на ране.
— Боюсь, что все это не слишком помогает, — сказала она ему, отнюдь не уверенная, что он ее слышит. — Всего сделанного мало.
Молча и страстно помолившись, она приникла губами к ранам, сначала к одной, затем к другой, и стала отсасывать изо всех сил кровь. Ей приходилось перебарывать в себе невольное желание сделать глоток и еще более сильные позывы к тошноте. С неимоверными усилиями она заставляла себя не думать о смертельном яде, а сосредоточиться только на своем занятии. Блейк был без сознания. К тому времени, когда раны оказались очищены и перевязаны, он лежал в жару, лицо его пылало.
Весь день и всю ночь Блейк боролся за свою жизнь. Меган не отходила от него, разве что для того, чтобы принести свежей воды из реки — ею она охлаждала его пылающее тело. Сознание его почти не прояснялось, в основном он метался, стонал и бормотал что-то бессвязное про ферму и Кирка, а порой и про Меган, но все обрывками фраз, которые невозможно было понять. Из этих бредовых выкриков она уяснила себе лишь одно: Блейк говорил ей правду насчет Кирка. Ведь ясно, что человек в таком состоянии не может выкрикивать придуманную прежде ложь!
На следующее утро, сразу после рассвета, жар
Блейка спал, и он погрузился в крепкий и здоровый сон, дыхание сделалось более ровным. Меган протерла его тело прохладной, освежающей водой последний раз. Затем легла рядом и забылась.
Однако по-настоящему так и не заснула. Усталый мозг не давал отдохнуть ослабевшему телу. В сознании вертелось одно слово, всплывало вновь и вновь: «Беги, беги, беги». Голова уже разрывалась В конце концов она перестала бороться с настойчивым требованием рассудка и открыла затуманенные глаза. Солнечный луч падал на постель, высвечивая изможденное от боли лицо Блейка, небритую щеку, черные густые ресницы и тонкий шрам вдоль левой скулы. Пальцы сами собой потянулись к нему и погладили маленький изъян на его чеканном лице. «Интересно, откуда у него шрам? « Она никогда не спрашивала об этом и вот теперь скорее всего никогда не узнает. С тяжким вздохом она осознала, что уже приняла решение. Сейчас, когда уже ясно, что Блейк останется жив, она убежит — прежде чем он проснется и попытается ее задержать.
Она осторожно слезла с кровати, стараясь не задеть его. Налила свежей воды в стакан и поставила поближе, чтобы он сумел дотянуться, когда проснется. Ей пришлось перебороть в себе желание приготовить ему что-нибудь легкое, но питательное, например бульон. Нельзя терять ни минуты. Он как-нибудь обойдется, тут и сомневаться нечего. Взяв с собой только фляжку, она вышла из хижины, бросив долгий последний взгляд на спящего возлюбленного мужчину, к которому привязалась всем сердцем.
Лобо вовсе не пытался ее остановить, когда она оседлала одну из лошадей. Громадный волк, кажется, хотел даже побежать за ней, но она строго прикрикнула на него и велела оставаться с Блейком, охранять его.
— Смотри, чтобы с ним ничего не случилось Лобо, — рыдая, сказала она. — Я люблю его так же, как и ты.
На этот раз Меган поехала вдоль той же еле заметной тропы, по которой Блейк привез ее в хижину Тропа была более короткой и безопасной, чем дорога вдоль реки, которую она выбрала в прошлый раз. Стоял полдень, и она уже почти спустилась с горы, как вдруг остановилась, не в силах ехать дальше. Всю дорогу сердце спорило с рассудком. Что, если у Блейка повторится жар? Что, если он проснется и, обнаружив ее бегство, попытается преследовать ее? Он слишком слаб, чтобы выжить после такой попытки. Что, если кто-то придет в хижину, пока он лежит без памяти? Кто-то недобрый? Что, если Лобо не сможет его защитить? Что, если Лобо бросился за нею следом, вместо того чтобы оставаться с Блейком? Что, если Блейк слишком слаб, чтобы позаботиться о себе, когда проснется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93