Загнанный в угол, он постарался умилостивить ее.
— Мы не желаем тебе зла, Провидица. Мы только просим, чтобы ты рассказала нам о видении, которое будет направлять наше племя, оберегать нас, защищать наших воинов в минуту опасности.
— А я прошу только, чтобы вы вернули меня моему народу и моему мужу.
Не желая дальше спорить с ней и расстраивать ее — боясь навлечь ее гнев, — вождь встал:
— Мы поговорим позже. Может быть, к тому времени твое сердце смягчится.
Пламя одержала еще одну победу, и если не получила свободу, то по крайней мере оттянула время, столь необходимое ей и Ночному Ястребу.
Звук тревоги привлек ее внимание на следующий день. Поющая Птичка резко втолкнула ее в хижину, а ее охранники закрыли собой вход. Но она стала смотреть во входное отверстие. И когда женщина попыталась прикрыть его, Пламя бросила на нее такой дьявольский взгляд, которого той было достаточно, чтобы убраться восвояси.
Пытаясь понять, что вызвало такую суету, она зорко всматривалась в происходящее на улице — и увидела Ночного Ястреба, проезжавшего на своем коне. Он был один, без сопровождения воинов. С гордо поднятой головой он ехал на своем новом черном скакуне в самое сердце вражеского лагеря. Несмотря на то что у Пламени — от его безрассудства — перехватило дыхание, ее сердце забилось от радости. Он приехал за ней — наконец!
ГЛАВА 32
Ночной Ястреб не мог напасть на поселение юте, не выяснив предварительно, где находится его жена, как ее охраняют и какая опасность угрожает ее жизни. Он не мог отправить в это место никого другого — вождь Сломанный Шип заподозрил бы ловушку, если бы кто-нибудь другой, а не Ночной Ястреб, начал переговоры о ее освобождении. Пламя была слишком известной, слишком почитаемой среди племен, чтобы они про нее ничего не знали. Не было сомнения в том, что они знали о ее видениях и что это было истинной причиной их нападения на поселение шайенов. Они бы не стали похищать одну только Пламя, если бы ничего не знали о ее даре. Если бы они отняли ее жизнь, у них не осталось бы никаких шансов на спасение.
Ночной Ястреб приехал во вражеский лагерь один, возвышаясь как статуя на своем скакуне. Со всех сторон он встречал взгляды ненависти и такие же взгляды отправлял сам направо и налево. Его темные глаза блестели, как ониксы. Когда он дерзко проезжал мимо череды хижин в самое сердце деревни, в его взгляде не было ни капли страха.
Юте не могли поверить своим глазам: у этого вождя нет разума? Он что, не боится их? Они были ошеломлены его дерзким въездом в их лагерь без охраны, в полном одиночестве. Его мужество нельзя было сравнить ни с чем, с чем они когда-либо сталкивались. В немом изумлении и со скрытым восторгом они следили за тем, как он дерзко ловил их взгляды и продолжал свой путь по деревне.
И хотя он не видел ее, он почувствовал, что она наблюдает за ним. Затем уголком глаза он увидел ее. В его голове отпечаталось местоположение хижины, где ее держали. Он заметил двух охранников, но знал, что внутри хижины могли быть еще.
Медленно и торжественно проезжая по деревне, он продолжал примечать краем глаза необходимые для него детали: сколько стояло хижин, как много воинов встретил он на пути, каким типом оружия они располагали и где были сконцентрированы основные силы.
Даже когда он заметил, что молодой воин вытащил лук, он не повернул головы и не взялся за свое оружие. Это был бы конец и для него, и для Пламени. Ночной Ястреб знал это и сдерживал изо всех сил свои напрягшиеся мускулы.
В гробовой тишине, сопровождавшей весь его путь, свист стрелы прозвучал как пушечная канонада. Стрела вошла в верхний мускул его левой руки, опалив, как язык пламени, но он не остановился и не повернул головы. Не выдавая боли, Ночной Ястреб сломал перьевую часть стрелы и протолкнул ее наконечник сквозь кровоточащую рану. С восхитительным высокомерием он швырнул сломанную стрелу на землю.
Увидев, как стрела вошла в руку Ночного Ястреба, Пламя прикусила язык, чтобы не закричать. Его боль передалась ей, и она поражалась, как он умудряется скрыть ее от врагов. Она наблюдала за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду, а затем спокойно села на циновку около огня, твердо решив не показывать окружающим своего беспокойства. Если Ночной Ястреб сумел продемонстрировать подобное мужество перед лицом опасности, она, его жена, будет достойна своего мужа.
Вождь Сломанный Шип поджидал Ночного Ястреба около своей хижины. Восхищение, которое он испытал, наблюдая за поведением молодого вождя шайенов, он постарался тщательно скрыть.
— Я пришел за своей женой, — громогласно произнес Ночной Ястреб.
Сломанный Шип не сделал попытки изобразить, будто не понимает его, или заявить, что Пламени у него нет.
— Ты, должно быть, Ночной Ястреб, вождь шайенов, — сказал он. — Спускайся. Проходи в мою хижину. Посидим у огня и обсудим дела.
Перед лицом мужества, которое проявил Ночной Ястреб, старый вождь запретил кому-либо из воинов входить в хижину. Он тоже должен перед своим народом и этим отважным воином показать, что кое-чего стоит.
И снова Ночной Ястреб начал говорить первым:
— Твои воины напали на мою деревню и похитили мою жену. Я хочу, чтобы мне ее вернули.
Сломанный Шип начал свой ответ, заставляя вождя шайенов ждать каждого его слова:
— Мы не расстанемся с этой женщиной, которая является Провидицей. Ее ценность слишком велика, и мы очень рисковали, пытаясь заполучить ее.
— Она моя жена, и наши дети плачут без нее, — твердо ответил Ночной Ястреб. — Она — не твоя, чтобы держать ее здесь.
Сломанный Шип кивнул:
— Она родила близнецов. Это еще больше увеличивает ее ценность.
Ночной Ястреб согласился со словами вождя:
— И сколько ты хочешь получить за то, что вернешь ее мне? У меня много лошадей. Хотя обычно из-за собственной жены не торгуются, но я заплачу тебе, чтобы вернуть ее назад.
Сломанный Шип отрицательно покачал головой:
— Нет. Она останется здесь и будет женой одного из наших воинов.
— Тогда я требую, чтобы мне заплатили, сколько она стоит, если она больше не будет моей женой, — упрямо проговорил Ночной Ястреб, приведя старого вождя своим странным заявлением в полнейшее изумление.
— Ты рассчитываешь, что я буду платить за то, что уже находится в моем распоряжении? — не веря своим ушам, переспросил он.
— Если ты не хочешь, чтобы мои воины решали этот вопрос с твоими. Они жаждут отомстить за нападение на нашу деревню.
Сломанный Шип немного подумал. Если данный вопрос можно уладить без кровопролития, то это еще и лучше.
— Я дам тебе за нее две сотни лошадей, — сказал он.
— Три сотни, — ответил Ночной Ястреб, — и добавь еще две сотни для моих воинов, которым нужна компенсация за ущерб, причиненный деревне, и за жизни троих наших соплеменников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93