Сейчас он сильно походил на монумент какому-нибудь национальному герою.
Все еще глядя вдаль, он наконец произнес:
— Я живу своей жизнью, Хани. И мне не по душе мысль, что она может стать достоянием всего света.
Она посмотрела на свои руки, лежавшие на передней луке седла.
— Вы думаете, что я все расскажу сценаристам, да?
— Насколько мне известно, такое уже бывало.
— Я и не собиралась им ничего рассказывать. Но просто во мне столько всего накопилось, а у меня нет никого, с кем можно было бы поделиться.
— То, что вы делаете, — это ваше дело, но мои дела касаются меня одного.
— Например, ваши отношения с Лизой.
— Вот именно.
— Да ведь Лиза просто молится, чтобы я рассказала сценаристам, как застала вас вдвоем в пикантной ситуации. — Лиза — девушка самолюбивая.
Она вздохнула:
— Ничего я не расскажу.
— Посмотрим.
Его недоверие рассердило Хани. То, что она когда-то рассказала пару вещей этим писакам, вовсе не значит, что она сплетница.
— Вы ее любите? — спросила Хани.
— Нет, черт побери, нет. Я ее не люблю.
— Так зачем же…
— Господи, Хани, в мире существует такое занятие, как секс для удовольствия.
Он отвернулся, и Хани стало интересно, удалось ли ей и в самом деле поставить его в неловкое положение.
— Это я понимаю. Я просто подумала…
— Вы подумали, что я слишком старый для этого. Угадал? Так вот, ставлю вас в известность, что мне всего сорок один год.
— Вы такой старый?
Голова у него дернулась, и она улыбнулась. Его раздражение улеглось. Хани залюбовалась причудливо раскинувшимися горами. Ее кобыла радостно заржала и повела головой.
— Хотите, Дэш, я сейчас же поклянусь, что все сказанное вами останется во мне?
— Хани, я ценю вашу искренность, но…
— Но вы не уверены, что я сдержу слово. Похоже, я это заслужила. Дело в том… если бы у меня был хоть кто-то, с кем можно было поговорить, мне не пришлось бы все время выворачивать душу перед сценаристами.
— Это уже начинает сильно смахивать на подкуп!
— По мне, так можете считать это чем угодно. Дэш тяжело вздохнул:
— Послушайте, мне кажется, вы чересчур любите поговорить, а у меня явная склонность к тишине.
— Должно быть, трудновато вам приходилось быть женатым на тех женщинах!
— Да по сравнению с вами они просто немые.
— Нашим писакам наверняка будет интересно послушать про вас с Лизой.
— Хани!
— Что?
— Напомните мне, что я должен поджарить ваши тылы.
— Вы уже делали это. Не думайте, что я позабыла.
Было уже три часа, когда они вернулись к амбару, дали лошадям остыть и передали конюху. Дэш проводил ее к машине, стоявшей вблизи масляного радиатора, частично скрытого живой изгородью из кустов жимолости. Хани так не хотелось, чтобы этот день кончался! Ей была просто невыносима мысль вновь окунуться в бесконечное нытье домочадцев. Тут в животе раздалось урчание, и она почувствовала прилив вдохновения.
— Дэш, а вам когда-нибудь приходилось испытывать страстное желание поесть домашних пирогов? Таких толстых и пышных — разломишь один, а из него вырывается струйка пара! А масло прямо-таки тает в его золотисто-желтой начинке. Потом наберешь немного теплого кленового сиропа.
— Я знал, что у вас скверный характер, Хани, но даже представить не мог, что вы вдобавок еще и садистка!
Они остановились у багажника автомобиля.
— По-видимому, я еще не говорила вам, что превосходно готовлю. Мои пироги получаются именно такими.
Но вид у него был явно недоверчивый.
— Что-то вы не очень смахиваете на любительницу стряпать!
— И тем не менее. Это лишний раз доказывает, какой из вас неважный знаток человеческих душ. Я уже сколько лет готовлю для своей семьи. Моя тетка Софи всегда слишком уставала, чтобы готовить не из полуфабрикатов, и к десяти годам у меня выработалось стойкое отвращение ко всем тем обедам, что рекламируют по телевизору, поэтому я начала пробовать готовить самостоятельно и уже в скором времени стала превосходным поваром. Я ничуть не привираю. Причем это просто обыкновенная домашняя еда.
Достав из кармана связку ключей, она как бы в рассеянности стала подбрасывать их на ладони.
— Ох, Господи, только подумала про эти пирожки, и сразу захотелось поскорее вернуться домой и испечь целый противень. Огромное спасибо за приглашение, Дэш. Я чудесно провела время!
Дэш сунул большой палец в карман джинсов и уставился в землю. Она покачала ключами. Он поковырял носком сапога в камнях. Она перебросила ключи из правой руки в левую.
— Думаю, если у вас вдруг появится желание проверить мои кухонные запасы и посмотреть, не найдется ли там все что нужно, я не стану возражать.
Она округлила глаза:
— Вы уверены? Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
Хмыкнув, он направился к домику.
Она, улыбаясь, двинулась следом.
Кухня была старомодная и просторная, с дубовыми шкафами, окрашенная в цвет жареного миндаля. Мурлыкая себе под нос, Хани отобрала все необходимое для пирогов и выудила из холодильника полкило бекона. Начав отмеривать муку в пеструю глиняную миску, она услышала доносившиеся из гостиной звуки баскетбольного матча с участием команды «Сунерз», транслировавшегося по телевизору. Хани не стала бы возражать, составь Дэш ей компанию, но в его кухне ей было хорошо и в одиночестве.
Спустя минут сорок пять она позвала его занять место за старым дубовым столом, стоявшим в небольшой нише. Дядюшка Эрл не любил разговоров за едой и приучил к этому своих домочадцев. Поэтому Хани молча приподняла чистое чайное полотенце, открыв взорам миску, полную исходящих паром золотисто-коричневых пирожков. Взяв сразу два, Дэш подцепил вилкой с полдюжины ломтиков бекона и положил на свою тарелку.
Едва он разломил первый пирог, из него, как и предсказывала Хани, вырвалось облачко пара. Она передала ему масло и кувшинчик с заранее подогретым сиропом. Это был не кленовый сироп, его не нашлось в хозяйстве Дэша. Кусочек масла моментально впитался в стенки пирога, сироп начал стекать с краев. Теперь можно поесть и самой.
— Хорошо, — пробормотал Дэш, расправившись с первым пирогом и принимаясь за второй. Хани отпила глоток кофе, который только что сварила. Он был крепковат для нее, но она знала, что Дэш любит именно такой. Когда исчез и второй пирог, она потихоньку подвинула всю миску, чтобы ему было легче добираться до следующих.
Хани всегда ела немного и теперь удовольствовалась одним пирогом с кофе. Тем временем Дэш доедал уже четвертый.
— Хорошо, — повторил он.
Его удовольствие наполнило ее гордостью. Может, она и не очень красива или слишком легкомысленна, но зато наверняка знает, как его накормить!
Он уплел девять ломтиков бекона и с полдюжины пирогов, прежде чем наконец остановился. Поглядев на нее, он усмехнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Все еще глядя вдаль, он наконец произнес:
— Я живу своей жизнью, Хани. И мне не по душе мысль, что она может стать достоянием всего света.
Она посмотрела на свои руки, лежавшие на передней луке седла.
— Вы думаете, что я все расскажу сценаристам, да?
— Насколько мне известно, такое уже бывало.
— Я и не собиралась им ничего рассказывать. Но просто во мне столько всего накопилось, а у меня нет никого, с кем можно было бы поделиться.
— То, что вы делаете, — это ваше дело, но мои дела касаются меня одного.
— Например, ваши отношения с Лизой.
— Вот именно.
— Да ведь Лиза просто молится, чтобы я рассказала сценаристам, как застала вас вдвоем в пикантной ситуации. — Лиза — девушка самолюбивая.
Она вздохнула:
— Ничего я не расскажу.
— Посмотрим.
Его недоверие рассердило Хани. То, что она когда-то рассказала пару вещей этим писакам, вовсе не значит, что она сплетница.
— Вы ее любите? — спросила Хани.
— Нет, черт побери, нет. Я ее не люблю.
— Так зачем же…
— Господи, Хани, в мире существует такое занятие, как секс для удовольствия.
Он отвернулся, и Хани стало интересно, удалось ли ей и в самом деле поставить его в неловкое положение.
— Это я понимаю. Я просто подумала…
— Вы подумали, что я слишком старый для этого. Угадал? Так вот, ставлю вас в известность, что мне всего сорок один год.
— Вы такой старый?
Голова у него дернулась, и она улыбнулась. Его раздражение улеглось. Хани залюбовалась причудливо раскинувшимися горами. Ее кобыла радостно заржала и повела головой.
— Хотите, Дэш, я сейчас же поклянусь, что все сказанное вами останется во мне?
— Хани, я ценю вашу искренность, но…
— Но вы не уверены, что я сдержу слово. Похоже, я это заслужила. Дело в том… если бы у меня был хоть кто-то, с кем можно было поговорить, мне не пришлось бы все время выворачивать душу перед сценаристами.
— Это уже начинает сильно смахивать на подкуп!
— По мне, так можете считать это чем угодно. Дэш тяжело вздохнул:
— Послушайте, мне кажется, вы чересчур любите поговорить, а у меня явная склонность к тишине.
— Должно быть, трудновато вам приходилось быть женатым на тех женщинах!
— Да по сравнению с вами они просто немые.
— Нашим писакам наверняка будет интересно послушать про вас с Лизой.
— Хани!
— Что?
— Напомните мне, что я должен поджарить ваши тылы.
— Вы уже делали это. Не думайте, что я позабыла.
Было уже три часа, когда они вернулись к амбару, дали лошадям остыть и передали конюху. Дэш проводил ее к машине, стоявшей вблизи масляного радиатора, частично скрытого живой изгородью из кустов жимолости. Хани так не хотелось, чтобы этот день кончался! Ей была просто невыносима мысль вновь окунуться в бесконечное нытье домочадцев. Тут в животе раздалось урчание, и она почувствовала прилив вдохновения.
— Дэш, а вам когда-нибудь приходилось испытывать страстное желание поесть домашних пирогов? Таких толстых и пышных — разломишь один, а из него вырывается струйка пара! А масло прямо-таки тает в его золотисто-желтой начинке. Потом наберешь немного теплого кленового сиропа.
— Я знал, что у вас скверный характер, Хани, но даже представить не мог, что вы вдобавок еще и садистка!
Они остановились у багажника автомобиля.
— По-видимому, я еще не говорила вам, что превосходно готовлю. Мои пироги получаются именно такими.
Но вид у него был явно недоверчивый.
— Что-то вы не очень смахиваете на любительницу стряпать!
— И тем не менее. Это лишний раз доказывает, какой из вас неважный знаток человеческих душ. Я уже сколько лет готовлю для своей семьи. Моя тетка Софи всегда слишком уставала, чтобы готовить не из полуфабрикатов, и к десяти годам у меня выработалось стойкое отвращение ко всем тем обедам, что рекламируют по телевизору, поэтому я начала пробовать готовить самостоятельно и уже в скором времени стала превосходным поваром. Я ничуть не привираю. Причем это просто обыкновенная домашняя еда.
Достав из кармана связку ключей, она как бы в рассеянности стала подбрасывать их на ладони.
— Ох, Господи, только подумала про эти пирожки, и сразу захотелось поскорее вернуться домой и испечь целый противень. Огромное спасибо за приглашение, Дэш. Я чудесно провела время!
Дэш сунул большой палец в карман джинсов и уставился в землю. Она покачала ключами. Он поковырял носком сапога в камнях. Она перебросила ключи из правой руки в левую.
— Думаю, если у вас вдруг появится желание проверить мои кухонные запасы и посмотреть, не найдется ли там все что нужно, я не стану возражать.
Она округлила глаза:
— Вы уверены? Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
Хмыкнув, он направился к домику.
Она, улыбаясь, двинулась следом.
Кухня была старомодная и просторная, с дубовыми шкафами, окрашенная в цвет жареного миндаля. Мурлыкая себе под нос, Хани отобрала все необходимое для пирогов и выудила из холодильника полкило бекона. Начав отмеривать муку в пеструю глиняную миску, она услышала доносившиеся из гостиной звуки баскетбольного матча с участием команды «Сунерз», транслировавшегося по телевизору. Хани не стала бы возражать, составь Дэш ей компанию, но в его кухне ей было хорошо и в одиночестве.
Спустя минут сорок пять она позвала его занять место за старым дубовым столом, стоявшим в небольшой нише. Дядюшка Эрл не любил разговоров за едой и приучил к этому своих домочадцев. Поэтому Хани молча приподняла чистое чайное полотенце, открыв взорам миску, полную исходящих паром золотисто-коричневых пирожков. Взяв сразу два, Дэш подцепил вилкой с полдюжины ломтиков бекона и положил на свою тарелку.
Едва он разломил первый пирог, из него, как и предсказывала Хани, вырвалось облачко пара. Она передала ему масло и кувшинчик с заранее подогретым сиропом. Это был не кленовый сироп, его не нашлось в хозяйстве Дэша. Кусочек масла моментально впитался в стенки пирога, сироп начал стекать с краев. Теперь можно поесть и самой.
— Хорошо, — пробормотал Дэш, расправившись с первым пирогом и принимаясь за второй. Хани отпила глоток кофе, который только что сварила. Он был крепковат для нее, но она знала, что Дэш любит именно такой. Когда исчез и второй пирог, она потихоньку подвинула всю миску, чтобы ему было легче добираться до следующих.
Хани всегда ела немного и теперь удовольствовалась одним пирогом с кофе. Тем временем Дэш доедал уже четвертый.
— Хорошо, — повторил он.
Его удовольствие наполнило ее гордостью. Может, она и не очень красива или слишком легкомысленна, но зато наверняка знает, как его накормить!
Он уплел девять ломтиков бекона и с полдюжины пирогов, прежде чем наконец остановился. Поглядев на нее, он усмехнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123