Если бы ему вообще было на нее наплевать, он бы сейчас вел себя иначе.
Подошел Джонни Гай.
— Ну, милая, я знаю, тебе было тяжеловато в пятницу, но сегодня мы попытаемся облегчить сцену. Я кое-что изменил…
— Не надо никаких изменений, Джонни Гай. Мы сделаем как надо.
Он удивленно посмотрел на нее, а она дерзко выбросила вверх большие пальцы, как Амелия Эрхард, готовая перебраться через Тихий океан.
Это ее собственная жизнь. Если она захочет сыграть сцену, она ее сыграет! Она не позволит Джейку забыть, что она женщина, а не ребенок.
Джейк вовсе не был счастлив.
— Я думал, мы решили убрать большую часть. Черт побери, мы же понимаем, она не справится! Для чего тратить время?
— Маленькая леди говорит, что хочет попытаться. Мы дадим ей шанс. Так что приготовьтесь, мальчики и девочки, приступим к работе.
Камера застрекотала, Джейк сердито уставился на Флер через спальню. Она улыбнулась ему. Ее руки поднялись к пуговицам. Он был слишком дерзкий; и она собиралась показать ему это. Она вышла из платья, не отрывая глаз от него: теперь у них были секреты, о которых знали только они. И вообще их только двое.
Он милый и дорогой, она любит его всем сердцем. Он должен ее тоже любить. Ну хоть немного. Иначе он никогда бы так сладко не занимался с ней любовью. Ну пожалуйста, Боже, пусть он любит ее.
Она расстегнула лифчик. Джейк нахмурился и сошел со своего места.
— Останови, Джонни Гай.
— Черт побери, Джако. Я здесь командую. Она хорошо, замечательно делала сцену. Черт побери, что с тобой? — Джонни Гай был в ярости. Он шлепнул рукой по ляжке и дернулся. — Черт побери!
Никто не должен кричать «Стоп!» до тех пор, пока я не скажу!
Тирада длилась еще минут пять, Джейк становился все угрюмее. Когда он наконец пожаловался, что стул не на месте, Джонни Гай чуть не ударил его.
— Все о'кей, Джонни Гай, — сказала Флер, как настоящая женщина, владеющая собой. — Я готова повторить все снова.
Камеры закрутились. Лицо Джейка было темнее тучи. Лифчик снят. Она проделала это медленно, искушая, мучая его своей новой, открытой в себе самой силой. Наклонившись, стянула трусики и пошла к нему.
Когда она стала расстегивать его рубашку и просунула руки под нее, его тело напряглось. Она коснулась того места, которое только сегодня, проснувшись, целовала. Она прижалась к нему бедрами, а потом сделала нечто, чего не репетировали. Она наклонилась и коснулась языком его соска.
— Есть! — завопил Джонни Гай, выскочив из своего кресла, как черт из табакерки.
Джейк вырвал белый махровый халат у костюмерши, появившейся из-за занавеса, и швырнул Флер.
— Что это с тобой? — хмуро спросил он.
Работа продвигалась отлично, к ленчу они пересняли все, оставшееся с пятницы, и готовы были к заключительной сцене. Джейк почти не разговаривал с Флер, но она решила не обращать внимания. Он вел себя, как ревнивый любовник, сказала она себе, он не хотел, чтобы кто-то еще видел ее наготу.
Джонни Гай догадался обо всем. Напряжение Джейка, его чувство вины, злость, которая едва не вырывалась на поверхность… И безжалостное, соблазняющее поведение Флер. Он уловил все нюансы их отношений и поздравил себя с хорошо сделанной работой.
Флер цеплялась за свой оптимизм так долго, как только могла, но дни шли, а Джейк соблюдал дистанцию. Она почувствовала, что начинает впадать в отчаяние. Он должен ее любить. Он просто должен… Вместо того чтобы считать дни, она считала часы, когда кончится работа над фильмом. Она хотела поговорить с ним, накричать на него, броситься в его объятия и умолять о любви, такой же огромной, как у нее к нему. В четверг, когда работа закончилась, он, ни слова не говоря, исчез.
— И ничего не сказал тебе, дорогая? — спросила Белинда. — Но Джейк, конечно, не пропустит вечеринку у Джонни Гая. Он устраивает ее в конце недели.
— Не знаю. Джейк не отчитывается передо мной.
Белинда кокетливо улыбнулась:
— Может, тебе самой стоит проявить активность, детка?
Флер отвернулась. Она не хотела, чтобы мать давала ей советы относительно Джейка. Это касалось только ее. Ее.
На вечеринку по случаю окончания работы над фильмом «Затмение в воскресное утро» собрались первые лица Голливуда, что неудивительно, поскольку Марселла Келли считалась одной из самых преуспевающих хозяек города. И не ее вина, что Флер чувствовала себя у нее в доме совершенно несчастной. В самый последний момент она согласилась взять в сопровождающие Дика Спано, смирившись с тем, что Джейк не придет, и даже обрывки разговоров, долетавшие до нее, пока они пробирались среди гостей, не отвлекли Флер от собственного несчастья.
— Ну как вы можете называть его снобом? — спрашивала молоденькая блондинка своего собеседника. — Я сама видела, как он срезал крокодильчиков со своих рубашек.
— Но только после того, как рубашки выцвели, дорогая, а эмблема фирмы осталась яркой… — смеялся он.
Они подошли к бару, окутанному ароматом кубинской сигары.
— …высококонцептуальная идея. Вы добавляете ковбойских клакеров из Далласа…
На этот раз Флер оделась тщательнее обычного. Она выбрала серовато-бежевое шелковое платье с переливающимися полосками серого и терракотового цвета. Платье обтягивало ее, словно трубочка, отдаленно напоминая египетский стиль, который Флер подчеркнула золотыми браслетами и босоножками без каблуков с застежками из драгоценных камней. Перед сном она туго заплела мокрые волосы в косу, а утром расчесала их, и они каскадом волн упали на спину. Марселла Келли восторженно заявила, что Флер Савагар — вылитая Клеопатра, только в светлом варианте.
Марселла совершенно не была похожа на мужа. Тонкая, изысканная, с отличной интуицией. В шестидесятые годы она первая увлеклась раскраской тканей в размытые цвета, когда один мягко переходит в другой, и это скоро стало невероятно модным. Именно она безошибочно угадала момент, когда из списка гостей следовало вычеркнуть Хью Ньютона. Сегодня она предлагала собравшимся лосося в текиле, канапе, украшенные листьями кактуса, оладьи из овощей, выращенных на гидропонике. Джонни Гай разгуливал среди нарядной публики с банкой апельсиновой воды. Флер хотелось, чтобы пришел Джейк, они бы с ним посмеялись. Потом ей захотелось, чтобы он оказался здесь по другим причинам. По очень многим.
Она старалась делать вид, будто внимательно слушает Дика Спано, но на самом деле поверх его головы наблюдала за толпой.
Она увидела Белинду, зажавшую в угол Керка Дугласа. Лицо актера казалось слегка смущенным. Без сомнения, мать донимала его разговорами о фильмах, в которых он снялся и многие из которых уже забыл.
Маленькими глотками Флер потягивала шампанское и кивала Дику, абсолютно не вникая в смысл его слов. К ним подходили знакомые, мужчины немедленно распускали перед ней хвосты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Подошел Джонни Гай.
— Ну, милая, я знаю, тебе было тяжеловато в пятницу, но сегодня мы попытаемся облегчить сцену. Я кое-что изменил…
— Не надо никаких изменений, Джонни Гай. Мы сделаем как надо.
Он удивленно посмотрел на нее, а она дерзко выбросила вверх большие пальцы, как Амелия Эрхард, готовая перебраться через Тихий океан.
Это ее собственная жизнь. Если она захочет сыграть сцену, она ее сыграет! Она не позволит Джейку забыть, что она женщина, а не ребенок.
Джейк вовсе не был счастлив.
— Я думал, мы решили убрать большую часть. Черт побери, мы же понимаем, она не справится! Для чего тратить время?
— Маленькая леди говорит, что хочет попытаться. Мы дадим ей шанс. Так что приготовьтесь, мальчики и девочки, приступим к работе.
Камера застрекотала, Джейк сердито уставился на Флер через спальню. Она улыбнулась ему. Ее руки поднялись к пуговицам. Он был слишком дерзкий; и она собиралась показать ему это. Она вышла из платья, не отрывая глаз от него: теперь у них были секреты, о которых знали только они. И вообще их только двое.
Он милый и дорогой, она любит его всем сердцем. Он должен ее тоже любить. Ну хоть немного. Иначе он никогда бы так сладко не занимался с ней любовью. Ну пожалуйста, Боже, пусть он любит ее.
Она расстегнула лифчик. Джейк нахмурился и сошел со своего места.
— Останови, Джонни Гай.
— Черт побери, Джако. Я здесь командую. Она хорошо, замечательно делала сцену. Черт побери, что с тобой? — Джонни Гай был в ярости. Он шлепнул рукой по ляжке и дернулся. — Черт побери!
Никто не должен кричать «Стоп!» до тех пор, пока я не скажу!
Тирада длилась еще минут пять, Джейк становился все угрюмее. Когда он наконец пожаловался, что стул не на месте, Джонни Гай чуть не ударил его.
— Все о'кей, Джонни Гай, — сказала Флер, как настоящая женщина, владеющая собой. — Я готова повторить все снова.
Камеры закрутились. Лицо Джейка было темнее тучи. Лифчик снят. Она проделала это медленно, искушая, мучая его своей новой, открытой в себе самой силой. Наклонившись, стянула трусики и пошла к нему.
Когда она стала расстегивать его рубашку и просунула руки под нее, его тело напряглось. Она коснулась того места, которое только сегодня, проснувшись, целовала. Она прижалась к нему бедрами, а потом сделала нечто, чего не репетировали. Она наклонилась и коснулась языком его соска.
— Есть! — завопил Джонни Гай, выскочив из своего кресла, как черт из табакерки.
Джейк вырвал белый махровый халат у костюмерши, появившейся из-за занавеса, и швырнул Флер.
— Что это с тобой? — хмуро спросил он.
Работа продвигалась отлично, к ленчу они пересняли все, оставшееся с пятницы, и готовы были к заключительной сцене. Джейк почти не разговаривал с Флер, но она решила не обращать внимания. Он вел себя, как ревнивый любовник, сказала она себе, он не хотел, чтобы кто-то еще видел ее наготу.
Джонни Гай догадался обо всем. Напряжение Джейка, его чувство вины, злость, которая едва не вырывалась на поверхность… И безжалостное, соблазняющее поведение Флер. Он уловил все нюансы их отношений и поздравил себя с хорошо сделанной работой.
Флер цеплялась за свой оптимизм так долго, как только могла, но дни шли, а Джейк соблюдал дистанцию. Она почувствовала, что начинает впадать в отчаяние. Он должен ее любить. Он просто должен… Вместо того чтобы считать дни, она считала часы, когда кончится работа над фильмом. Она хотела поговорить с ним, накричать на него, броситься в его объятия и умолять о любви, такой же огромной, как у нее к нему. В четверг, когда работа закончилась, он, ни слова не говоря, исчез.
— И ничего не сказал тебе, дорогая? — спросила Белинда. — Но Джейк, конечно, не пропустит вечеринку у Джонни Гая. Он устраивает ее в конце недели.
— Не знаю. Джейк не отчитывается передо мной.
Белинда кокетливо улыбнулась:
— Может, тебе самой стоит проявить активность, детка?
Флер отвернулась. Она не хотела, чтобы мать давала ей советы относительно Джейка. Это касалось только ее. Ее.
На вечеринку по случаю окончания работы над фильмом «Затмение в воскресное утро» собрались первые лица Голливуда, что неудивительно, поскольку Марселла Келли считалась одной из самых преуспевающих хозяек города. И не ее вина, что Флер чувствовала себя у нее в доме совершенно несчастной. В самый последний момент она согласилась взять в сопровождающие Дика Спано, смирившись с тем, что Джейк не придет, и даже обрывки разговоров, долетавшие до нее, пока они пробирались среди гостей, не отвлекли Флер от собственного несчастья.
— Ну как вы можете называть его снобом? — спрашивала молоденькая блондинка своего собеседника. — Я сама видела, как он срезал крокодильчиков со своих рубашек.
— Но только после того, как рубашки выцвели, дорогая, а эмблема фирмы осталась яркой… — смеялся он.
Они подошли к бару, окутанному ароматом кубинской сигары.
— …высококонцептуальная идея. Вы добавляете ковбойских клакеров из Далласа…
На этот раз Флер оделась тщательнее обычного. Она выбрала серовато-бежевое шелковое платье с переливающимися полосками серого и терракотового цвета. Платье обтягивало ее, словно трубочка, отдаленно напоминая египетский стиль, который Флер подчеркнула золотыми браслетами и босоножками без каблуков с застежками из драгоценных камней. Перед сном она туго заплела мокрые волосы в косу, а утром расчесала их, и они каскадом волн упали на спину. Марселла Келли восторженно заявила, что Флер Савагар — вылитая Клеопатра, только в светлом варианте.
Марселла совершенно не была похожа на мужа. Тонкая, изысканная, с отличной интуицией. В шестидесятые годы она первая увлеклась раскраской тканей в размытые цвета, когда один мягко переходит в другой, и это скоро стало невероятно модным. Именно она безошибочно угадала момент, когда из списка гостей следовало вычеркнуть Хью Ньютона. Сегодня она предлагала собравшимся лосося в текиле, канапе, украшенные листьями кактуса, оладьи из овощей, выращенных на гидропонике. Джонни Гай разгуливал среди нарядной публики с банкой апельсиновой воды. Флер хотелось, чтобы пришел Джейк, они бы с ним посмеялись. Потом ей захотелось, чтобы он оказался здесь по другим причинам. По очень многим.
Она старалась делать вид, будто внимательно слушает Дика Спано, но на самом деле поверх его головы наблюдала за толпой.
Она увидела Белинду, зажавшую в угол Керка Дугласа. Лицо актера казалось слегка смущенным. Без сомнения, мать донимала его разговорами о фильмах, в которых он снялся и многие из которых уже забыл.
Маленькими глотками Флер потягивала шампанское и кивала Дику, абсолютно не вникая в смысл его слов. К ним подходили знакомые, мужчины немедленно распускали перед ней хвосты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124