Работа, которую ты делаешь…
— Делаю ради тебя и ради ребенка — не ради денег.
Остин не сводил глаз с дороги, губы были плотно сжаты, словно он пожалел о вырвавшемся у него признании.
Кэндис смотрела на его строгий профиль, и ей так хотелось, чтобы этот человек был с ней откровенен, доверял ей. Ладно, впереди у них пять дней, и она попробует доказать Остину, что может быть ему таким же достойным доверия другом, как нанимательницей и любовницей.
Пять дней. Наедине с Остином.
* * *
Они остановились на ленч около полудня на оживленной стоянке для грузовиков и фургонов — не потому, что проголодались, а совсем по другой причине: уровень бензина в баке за последние полчаса опустился до красной черты. Остин, выбравшись из кабины и обходя фургон, чтобы помочь выйти Кэндис, ругался про себя последними словами. Если дела и дальше пойдут так, он останется без наличных задолго до того, как они прибудут на место. Джордж пожалеет, что ему пришло в голову обмануть Остина Хайда! Но Кэндис воспринимала все происходящее спокойно и улыбалась так, что у него пересыхало в горле. Больше всего Остину хотелось, чтобы жар ее страсти сохранился до тех пор, как они вернутся из своего путешествия.
В шумном ресторане они заказали два двойных гамбургера, две порции жареного мяса и по большому стакану жирного молока. Но пока они шли к кабинке у окна, Остин заметил на лице у Кэндис виноватое выражение и рассмеялся:
— Не волнуйся. Я не расскажу, если ты сама не скажешь.
Кэндис приняла вид полной невинности.
— Кому? Не понимаю, о чем ты.
В подтверждение своих слов она, едва усевшись на пластиковый стул, откусила большой кусок от своего гамбургера и принялась за жаркое.
Остин полил мясо кетчупом и крепко посолил бутерброд. Поднося его ко рту, он поднял одну бровь, радуясь еде, общей атмосфере и Кэндис.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что заказала бы все эти вреднейшие блюда, если бы дракон был с нами?
— Давай переменим тему.
Кэндис прикоснулась ко рту салфеткой и привлекла внимание Остина к своим розовым влажным губам. Остин чуть не подавился гамбургером, проглотив непрожеванный кусок. Черт, эта женщина просто опасна. И даже не догадывается об этом!
Решив поддразнить ее, Остин поинтересовался:
— Ты хотя бы представляешь, куда мы едем?
— Дай подумать. — Кэндис обмакнула кусочек мяса в его кетчуп и положила себе в рот. Закрыла глаза и принялась жевать с блаженной улыбкой. — M-м, как вкусно, просто восхитительно.
Остин забыл о еде. Уставился на Кэндис, и чресла его напряглись при виде восторженного выражения на ее лице. Он видел это выражение раньше, оно возникало, когда взаимные ласки приводили обоих к высшей точке наслаждения. Поборов нелепое желание схватить тарелку с мясом и выкинуть ее содержимое в мусор, он вместо этого взял в руку свой стакан и сделал глоток.
— Ну что ж, воздух становится все прохладнее, мы движемся на восток… предполагаю, что к озеру Тахо.
Она посмотрела на Остина из-под полуопущенных ресниц — взгляд был совершенно не в духе Кэндис, но пронзил его с макушки до пяток. Остин сильно втянул щеки и прикусил их зубами. Черт побери, если Кэндис его не раскусила, не догадалась о его плане под кодовым названием «Никакого секса»! Он-то рассчитывал, что застенчивая натура Кэндис поможет ему соблюдать воздержание, а вместо этого она прямо на глазах превращается в этакую сексуальную кошечку.
— Мне, разумеется, помогли дорожные знаки, указывающие направление на это озеро, — добавила она, явно подсмеиваясь над озадаченным видом Остина.
Этот смех обдал его теплой волной. Остин был вынужден поддерживать сдержанно-вежливый разговор как можно дольше. Кэндис не оставила ему иного выбора. Надо было какое-то время переждать, чтобы встать из-за стола без явных признаков возбуждения, — А ты бывала на озере Тахо раньше?
Он готов был вздуть себя хорошенько за этот вопрос — улыбка Кэндис погасла, и дивные кошачьи глаза заволокло прежнее напряженное выражение.
— Один раз, очень давно. — Она положила локти на стол; два месяца назад Остин даже предположить не мог, что миссис Вансдейл способна на это. — Незадолго до смерти моей мамы.
Кэндис слабо улыбнулась и посмотрела в окно, за которым водители грузовиков заправляли баки бензином и разминали ноги.
— Сколько тебе было лет? — мягко спросил Остин.
Ему тяжело было видеть ее опечаленной, но он хотел знать о ней все, и плохое, и хорошее. В свою очередь, он готов был рассказать ей о своей жизни — пусть между ними не останется тайн.
За исключением одной, самой большой.
— Когда я была на озере Тахо? Или когда мама умерла?
— Когда умерла мама. — Остин отодвинул от себя тарелки с остатками жаркого и гамбургеров и слегка пожал руку Кэндис. — Вернее, расскажи о том и о другом, если захочешь со мной поделиться.
— А ты? Поделишься ты со мной? — спросила она, глядя на него печально, настороженно и с надеждой.
Остин кивнул и сказал:
— Совершим обмен. Согласна?
— Идет.
Кэндис снова повернула голову к окну и, немного помолчав, заговорила:
— Мы приехали сюда вскоре после того, как мама вышла замуж за Пита Клэнси. Это был их медовый месяц, но меня не с кем оказалось оставить и потому пришлось взять с собой. Мне было восемь лет. — Кэндис вздохнула, стараясь сделать это незаметно, однако Остин увидел, и у него защемило сердце. — Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда.
— Ты и Клэнси?
— Да. Правда, мы старались не показывать этого, потому что оба любили маму. Предполагалось, что мы пробудем на озере неделю, но Пит решил прервать медовый месяц через два дня и вернуться в Сакраменто.
— Из-за тебя?
Остин поморщился: голос у него прозвучал хрипло, а он понимал, что Кэндис не примет его жалости.
— Он не говорил ничего такого, по крайней мере тогда. — Кэндис пожала плечами, но Остин видел, что боль еще сильна и глубока. — Заявил, что вспомнил о делах, которые будто бы не успел уладить, но каждый раз, как он смотрел на меня, я чувствовала, что все из-за меня. Мама умерла через два месяца…
Остин не сознавал, что держит ее пальцы в своих, пока Кэндис не пошевелила рукой. Он заставил себя ослабить хватку. Образ маленькой девочки, оставшейся наедине с человеком, которого она почти не знала и совсем не любила, разрывал ему сердце.
— Мама заставила меня обещать, что я буду о нем заботиться, — сказала Кэндис как о чем-то само собой разумеющемся. — И я заботилась. — Она высвободила руку и потянулась за стаканом. — С тех пор много воды утекло. Мои обязательства по отношению к Питу в прошлом.
Остин подумал о Клэнси и о крупном чеке, который передал в его жадные маленькие руки. Вспомнил он и замечание Клэнси насчет того, что Кэндис ему помогала. Должно быть, ей было неловко признать, что помогала гораздо дольше, чем того требовало обещание, данное матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Делаю ради тебя и ради ребенка — не ради денег.
Остин не сводил глаз с дороги, губы были плотно сжаты, словно он пожалел о вырвавшемся у него признании.
Кэндис смотрела на его строгий профиль, и ей так хотелось, чтобы этот человек был с ней откровенен, доверял ей. Ладно, впереди у них пять дней, и она попробует доказать Остину, что может быть ему таким же достойным доверия другом, как нанимательницей и любовницей.
Пять дней. Наедине с Остином.
* * *
Они остановились на ленч около полудня на оживленной стоянке для грузовиков и фургонов — не потому, что проголодались, а совсем по другой причине: уровень бензина в баке за последние полчаса опустился до красной черты. Остин, выбравшись из кабины и обходя фургон, чтобы помочь выйти Кэндис, ругался про себя последними словами. Если дела и дальше пойдут так, он останется без наличных задолго до того, как они прибудут на место. Джордж пожалеет, что ему пришло в голову обмануть Остина Хайда! Но Кэндис воспринимала все происходящее спокойно и улыбалась так, что у него пересыхало в горле. Больше всего Остину хотелось, чтобы жар ее страсти сохранился до тех пор, как они вернутся из своего путешествия.
В шумном ресторане они заказали два двойных гамбургера, две порции жареного мяса и по большому стакану жирного молока. Но пока они шли к кабинке у окна, Остин заметил на лице у Кэндис виноватое выражение и рассмеялся:
— Не волнуйся. Я не расскажу, если ты сама не скажешь.
Кэндис приняла вид полной невинности.
— Кому? Не понимаю, о чем ты.
В подтверждение своих слов она, едва усевшись на пластиковый стул, откусила большой кусок от своего гамбургера и принялась за жаркое.
Остин полил мясо кетчупом и крепко посолил бутерброд. Поднося его ко рту, он поднял одну бровь, радуясь еде, общей атмосфере и Кэндис.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что заказала бы все эти вреднейшие блюда, если бы дракон был с нами?
— Давай переменим тему.
Кэндис прикоснулась ко рту салфеткой и привлекла внимание Остина к своим розовым влажным губам. Остин чуть не подавился гамбургером, проглотив непрожеванный кусок. Черт, эта женщина просто опасна. И даже не догадывается об этом!
Решив поддразнить ее, Остин поинтересовался:
— Ты хотя бы представляешь, куда мы едем?
— Дай подумать. — Кэндис обмакнула кусочек мяса в его кетчуп и положила себе в рот. Закрыла глаза и принялась жевать с блаженной улыбкой. — M-м, как вкусно, просто восхитительно.
Остин забыл о еде. Уставился на Кэндис, и чресла его напряглись при виде восторженного выражения на ее лице. Он видел это выражение раньше, оно возникало, когда взаимные ласки приводили обоих к высшей точке наслаждения. Поборов нелепое желание схватить тарелку с мясом и выкинуть ее содержимое в мусор, он вместо этого взял в руку свой стакан и сделал глоток.
— Ну что ж, воздух становится все прохладнее, мы движемся на восток… предполагаю, что к озеру Тахо.
Она посмотрела на Остина из-под полуопущенных ресниц — взгляд был совершенно не в духе Кэндис, но пронзил его с макушки до пяток. Остин сильно втянул щеки и прикусил их зубами. Черт побери, если Кэндис его не раскусила, не догадалась о его плане под кодовым названием «Никакого секса»! Он-то рассчитывал, что застенчивая натура Кэндис поможет ему соблюдать воздержание, а вместо этого она прямо на глазах превращается в этакую сексуальную кошечку.
— Мне, разумеется, помогли дорожные знаки, указывающие направление на это озеро, — добавила она, явно подсмеиваясь над озадаченным видом Остина.
Этот смех обдал его теплой волной. Остин был вынужден поддерживать сдержанно-вежливый разговор как можно дольше. Кэндис не оставила ему иного выбора. Надо было какое-то время переждать, чтобы встать из-за стола без явных признаков возбуждения, — А ты бывала на озере Тахо раньше?
Он готов был вздуть себя хорошенько за этот вопрос — улыбка Кэндис погасла, и дивные кошачьи глаза заволокло прежнее напряженное выражение.
— Один раз, очень давно. — Она положила локти на стол; два месяца назад Остин даже предположить не мог, что миссис Вансдейл способна на это. — Незадолго до смерти моей мамы.
Кэндис слабо улыбнулась и посмотрела в окно, за которым водители грузовиков заправляли баки бензином и разминали ноги.
— Сколько тебе было лет? — мягко спросил Остин.
Ему тяжело было видеть ее опечаленной, но он хотел знать о ней все, и плохое, и хорошее. В свою очередь, он готов был рассказать ей о своей жизни — пусть между ними не останется тайн.
За исключением одной, самой большой.
— Когда я была на озере Тахо? Или когда мама умерла?
— Когда умерла мама. — Остин отодвинул от себя тарелки с остатками жаркого и гамбургеров и слегка пожал руку Кэндис. — Вернее, расскажи о том и о другом, если захочешь со мной поделиться.
— А ты? Поделишься ты со мной? — спросила она, глядя на него печально, настороженно и с надеждой.
Остин кивнул и сказал:
— Совершим обмен. Согласна?
— Идет.
Кэндис снова повернула голову к окну и, немного помолчав, заговорила:
— Мы приехали сюда вскоре после того, как мама вышла замуж за Пита Клэнси. Это был их медовый месяц, но меня не с кем оказалось оставить и потому пришлось взять с собой. Мне было восемь лет. — Кэндис вздохнула, стараясь сделать это незаметно, однако Остин увидел, и у него защемило сердце. — Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда.
— Ты и Клэнси?
— Да. Правда, мы старались не показывать этого, потому что оба любили маму. Предполагалось, что мы пробудем на озере неделю, но Пит решил прервать медовый месяц через два дня и вернуться в Сакраменто.
— Из-за тебя?
Остин поморщился: голос у него прозвучал хрипло, а он понимал, что Кэндис не примет его жалости.
— Он не говорил ничего такого, по крайней мере тогда. — Кэндис пожала плечами, но Остин видел, что боль еще сильна и глубока. — Заявил, что вспомнил о делах, которые будто бы не успел уладить, но каждый раз, как он смотрел на меня, я чувствовала, что все из-за меня. Мама умерла через два месяца…
Остин не сознавал, что держит ее пальцы в своих, пока Кэндис не пошевелила рукой. Он заставил себя ослабить хватку. Образ маленькой девочки, оставшейся наедине с человеком, которого она почти не знала и совсем не любила, разрывал ему сердце.
— Мама заставила меня обещать, что я буду о нем заботиться, — сказала Кэндис как о чем-то само собой разумеющемся. — И я заботилась. — Она высвободила руку и потянулась за стаканом. — С тех пор много воды утекло. Мои обязательства по отношению к Питу в прошлом.
Остин подумал о Клэнси и о крупном чеке, который передал в его жадные маленькие руки. Вспомнил он и замечание Клэнси насчет того, что Кэндис ему помогала. Должно быть, ей было неловко признать, что помогала гораздо дольше, чем того требовало обещание, данное матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66