– Вот как? Значит, вы на десять лет старше меня.
– Гм-м… – Хью промолчал, потому что не знал, как отреагировать на ее последнюю реплику. К тому же он думал о том, что должен во что бы то ни стало сохранять беспристрастность.
Но это ужасно трудно, когда она лежит вплотную к нему. Даже сквозь барьер из колючего одеяла он чувствовал ее формы, ее мягкость и теплоту. Она изящно потянулась, как кошечка, а затем прижалась грудью к его груди. Хью тотчас же ощутил возбуждение и крепко сжал зубы, силясь его преодолеть.
Знает ли она, что с ним делает? Он заглянул в ее глаза. Она наблюдала за ним, но во взгляде ее не было настороженности – в этом он готов был поклясться.
Хью откинул с ее лица капризную прядь – ее волосы были словно из шелка.
Она в растерянности заморгала.
– Знаете, а вы можете быть очень милым.
– Действительно? – Он был почти околдован собственной реакцией на нее. Или она полностью невиновна, или он восприимчив к женским чарам как самый зеленый из всех зеленых юнцов.
– Да, действительно. Когда не пытаетесь меня запугивать.
– А я запугиваю?
– По-моему, да.
Хью внимательно посмотрел на лежавшую рядом женщину. Кажется, она вовсе не пыталась им манипулировать. Но кем бы она ни была – Софи Тоубридж или леди Клер Лайнс, – она должна бояться его. Ведь он похититель, а она пленница. Она полностью в его власти, и он может делать с ней все, что захочет, абсолютно все. И никто ему слова не скажет. Но если она это и понимает, то не подает виду.
– И мне удается?
– Мм-м… Пока не очень.
Лицо ее озарилось улыбкой, и сердце Хью забилось быстрее. Вот досада! Ему никак не удавалось отделаться от влечения к этой женщине. Причем с каждой минутой становилось все труднее противиться искушению. Когда он ее целовал, она не спала. А сейчас, лежа с ним рядом, она почти спит и, разумеется, более уязвима… Возможно, сейчас она скажет правду.
«Стоп!» – осадил себя Хью, пока искушение не сломило его волю. В сложившихся обстоятельствах целовать ее – самое худшее, что он мог сделать.
Что же касается беспристрастности…
– Вы должны меня бояться! – заявил он, глядя в лицо пленницы. – Дура, если не боитесь.
– Значит, я дура.
Она подняла на него сонные глаза с набрякшими веками. Нежные губки улыбались. Его рука словно сама собой поднялась и погладила ее по щеке. Кожа была удивительно гладкая, заставлявшая думать о розе, белой розе с розовым ободком. И она была необычайно теплая…
Хью вдруг почувствовал, что ему стало жарко.
– Вы самое… красивое, что я видел в жизни, – сказал полковник, понимая, что делает ошибку, возможно, ужасную ошибку, но остановиться он не мог.
Хью осторожно провел пальцем по ее губам, и она улыбнулась в полусне. Он почти машинально наклонился и поцеловал ее. Когда же понял, что сделал, было уже поздно. Сердце сокрушало стенки грудной клетки, дыхание сделалось хриплым и прерывистым, желание было столь велико, что он едва сдержался, чтобы не перевернуть ее на спину и не вонзиться в нее с яростью, более присущей животному, чем человеку.
Его остановила невинность ее губ.
Хью был далеко не юноша, и у него было немало женщин. Он переспал со столькими представительницами прекрасного пола, что уже давно потерял им счет. И он прекрасно знал, как выглядит женщина в волнении страсти, как звучит ее голос, как она целуется.
Совсем не так, как эта.
Хотя большую часть времени Хью ухитрялся об этом забывать, но он родился и был воспитан джентльменом. Именно воспитание заставило его оторваться от губ этой женщины, как только стало ясно, что она совершенно неопытная. Вероятно, ему следовало подняться с койки и уйти к столу, подальше от прекрасной пленницы, но ему ужасно не хотелось от нее уходить. Он признался себе в этом, когда она открыла глаза и посмотрела на него так, как будто после двухнедельного дождя увидела солнце. Она неопытна – он знал это так же твердо, как свое имя. Знал даже, чего она сейчас хочет.
– Хью… – пробормотала она, прикоснувшись к его локтю.
Это было приглашение, в котором он нуждался. Приглашение, перед которым он не мог устоять.
От первого же прикосновения к ее губам его словно охватило пламя. Она не протестовала, не пыталась отвернуть голову, напротив, с тихим вздохом прильнула к нему. Губы у нее были мягкие и трепещущие, они легко раскрылись ему навстречу. Поцелуй его становился все более страстным, и уже через несколько секунд он забыл обо всем на свете; сердце гулко колотилось, дыхание прерывалось, и бриджи сделались ужасно тесные.
Но она не поцеловала его в ответ, хотя ему очень этого хотелось.
– Обнимите меня за шею, – сказал он, дрожащей рукой убирая волосы с лица.
Одурманенная поцелуем, она посмотрела на него как бы с некоторым удивлением. Потом глаза ее вспыхнули, а из груди вырвался тихий протяжный вздох. Выпростав руки из-под одеяла, она обняла его, и ее прохладные и нежные пальцы коснулись его шеи. Хью тот-час же представил, как эти пальцы гладят его по груди, как впиваются в спину…
Он старался удержаться от любых движений. Упираясь локтем в подушку, он нависал над ней и всматривался в ее лицо. В каюте, освещенной одним лишь фонарем, царил полумрак, а на койке, где они лежали, было больше тени, чем света. И все же он прекрасно видел все черты ее лица – казалось, их освещали глаза, сверкавшие как золото. А полураскрытые губы, влажные от поцелуя, манили и приглашали… Глядя на них, он чувствовал, что вот-вот потеряет над собой контроль.
– Я… я не знаю, чего вы от меня хотите, – прошептала она, опустив ресницы и спрятав свои умопомрачительные глаза. Она казалась очень юной, очень застенчивой, и Хью снова подумал, что если она играет, то такой гениальной игры он еще не видел.
И в глубине души он не верил, что это всего лишь игра.
– Я хочу, чтобы вы поцеловали меня в ответ, – сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Это совсем не трудно. Просто делайте так, как я.
Он снова поцеловал ее – на сей раз очень нежно, давая ей время привыкнуть к ощущению его губ. Потом поцелуй стал более настойчивым, и она наконец-то нерешительно ответила… И Хью тотчас же ощутил, как по телу его пробежала дрожь – он изнемогал от желания.
Когда же поцелуй их прервался, Клер тихонько замокала и сдавила его шею руками.
– Я не знала… что можно… так целоваться, – прошептала она.
Ее слова теплым дыханием коснулись его губ, и Хью, подняв голову, заглянул ей в глаза. «Может, чувства не обманывают меня, может, она действительно так доверчива и наивна? – спрашивал он себя. – Или все это паутина лжи, какой не бывало на свете с тех юр, как осаждавшие Трою оставили свой дар и сделали вид, что ушли от стен города?» Он понимал, что дышит, как бегун на длинные дистанции. И понимал, что уже не способен здраво судить об этой женщине Внезапно она подняла веки, и он увидел глубокие озера расплавленного золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67