Она моя служанка.
— Дорогая! — с мягким упреком произнесла Иоланта. — Откуда такое стремление к собственности у девушки, проповедующей отказ от рабства?
— Иоланта! — угрожающе проговорила Эдмунд.
— В чем дело? — подняла брови его жена. — Я просто пытаюсь исправить возникшее недоразумение. — Она обвела взглядом Джайлза и его друзей и бессильно развела руками. — Дело в том, что Мату со многими другими рабами была прислана сюда моим отцом, они здесь на заемной основе, но все права остаются за моим отцом. Мату принадлежит ему, а не нам. Без его согласия я не могу никуда ее отправлять.
Мату внезапно застыла, не сводя глаз с Иоланты. Грейс бросилась к няне, стала рядом, с силой сжала кулаки и выкрикнула в лицо Иоланте:
— Ты не можешь так поступить! Эдмунд смущенно засмеялся:
— Иоланта права, тут действительно вышло недоразумение. Я немедленно же напишу тестю и испрошу его согласия.
Грейс содрогнулась, увидев, в какой злобной улыбке изогнулись губы Иоланты. Иногда она поразительно напоминала своего брата.
— Конечно, ты можешь ему написать, но мой отец никогда не одобрял людей, слишком привязанных к своим рабам. От этого очень страдает дисциплина. Не могу себе представить, чтобы он просто отдал одну из своих рабынь, особенно тем, кто ее собирается освободить.
Джайлз решился привлечь к себе внимание, прочистив горло.
— Дело очень несложное. Как вы полагаете, в какую сумму ваш отец оценит компенсацию за Мату?
— Возможно, не такое уж несложное. Когда отец одалживал рабов моему мужу, одним из условий было то, что он не вправе продать ни одного раба без моего согласия. Так, Эдмунд?
Уэлборн прекратил попытки сгладить ситуацию натянутыми улыбками и смешками.
— Я полагаю, что сумею убедить тебя пойти нам навстречу.
— Эдмунд, да она же бесценна. Без нее я просто не смогу вести наше хозяйство.
Фейт поднялась со своего места и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джефф покачал головой, и она промолчала.
— Вы не возражаете, если мы с Фейт пойдем пройдемся? — спросил он.
Джайлз бросил на друга благодарный взгляд. Теперь это его семья и его дело.
— Мы присоединимся к вам позже, — сказал он, обращаясь к Фейт.
— Весьма сожалею, — сладко улыбнулась Иоланта. — Очень невежливо с нашей стороны обсуждать семейные дела в присутствии гостей. Но тут нечего больше сказать, так что, прошу вас, останьтесь. Мату, чай!
— Мы совсем не голодны, — возразил Джефф и слегка подтолкнул жену к парадной двери. Глаза Фейт опасно блеснули, на щеках появился румянец.
Джайлз глубоко вздохнул и бросился в атаку:
— Миссис Уэлборн, буду говорить откровенно. Я вполне осознаю, что между вами и Грейс существуют некие противоречия, и это не мое дело.
— Полагаю, что так, — согласилась Иоланта.
— Тем не менее я думаю, что этот план выглядит злонамеренным и неприятным.
— И у тебя ничего не получится! — воскликнула Грейс.
— Не получится, — подтвердил Джайлз. — Ваш отец — деловой человек. Я заплачу в пять раз больше, чем стоит негритянка в расцвете сил, хотя мы оба знаем, что Мату сейчас старше, чем большинство рабынь, которые просто не доживают до такого возраста.
— Я не дам разрешения на продажу, — возразила Иоланта.
— Ах ты, мстительная маленькая… — вполголоса пробормотал Эдмунд.
Иоланта повернулась к нему лицом.
— Эдмунд, может быть, несправедливо держать Джайлза в неведении? В конце концов, он почти член семьи. Возможно, он должен знать, почему мы с Грейс так не ладим?
Мату вытащила свою руку из ладоней Грейс, покачала головой, вытянула обе руки вперед ладонями вниз: «Успокойся!»
— Я полагаю, что все очевидно, — вмешался Эдмунд. — Ты, дочь работорговца, позволила своей дочери слишком привязаться к чернокожей няне. Если бы ты, Иоланта, была более внимательной матерью, этого бы не случилось, Мату никогда не встала бы между вами. — Он в панике повернулся к Джайлзу. — Это старая история, и Мату в ней — камень преткновения.
Мату энергично закивала, показывая на себя, потом на Эдмунда и Иоланту.
— Ты не останешься! — закричала Грейс. — Не останешься здесь! — Она бросилась к Мату, но та сделала шаг в сторону и слегка оттолкнула девушку.
Грейс резко повернулась к мачехе и вдруг увидела в ее глазах знакомый блеск. Эйфорическая улыбка, вздымающаяся грудь — все говорило о наслаждении, которое получала Иоланта от чужой боли. Грейс все бы отдала, чтобы лишить мачеху этого наслаждения, но глаза ее против воли наполнились злыми слезами.
— Шлюха! Мерзкая злобная шлюха! Я не выйду за него замуж! Ну что, ты довольна?! Но, помоги мне Господи, ты за это заплатишь! Твоя жизнь превратится в ад!
— Грейс! — остановил ее Джайлз. — Не спешите. Мы справимся с этим, вот увидите. Мистер Уэлборн, я уверен, ваш тесть не станет возражать против нарушения условий, если цена будет подходящей?
— Он, возможно, и не станет, но я ни за что не соглашусь, — холодно возразила Иоланта. Муж и жена обменялись ненавидящими взглядами, и Эдмунд первым отвел глаза.
Плечи Мату опустились, лицо ее стало бесстрастным. Она жестом показала, что отправляется за чаем.
— Нет! — крикнула Грейс. От резкого звука ее голоса Иоланта вздрогнула.
Джайлз вдруг заметил, что на лице женщины появилось выражение почти сексуального наслаждения. Вся сцена еще раз убедила его, что плантация Уэлборна — гнусное место и что он абсолютно прав, забирая отсюда Грейс.
Грейс схватила Мату за руку.
— Я не оставлю тебя! Я не выйду за него замуж! Я останусь с тобой.
Мату высвободилась, потом сама схватила Грейс за руку с такой силой, что девушка вздрогнула. Несмотря на то что Мату была невысока ростом, она почти всю жизнь таскала ведра с водой и тяжелые подносы. Руки у нее были очень сильными. Она увлекла за собой Грейс к задней двери, потом во двор и резко развернула девушку лицом к себе. Полуденное солнце ярко осветило ее, Мату открыла рот, демонстрируя обрубок своего языка. Она толкнула Грейс к стене дома, ткнула пальцем себе в рот, затем показала на Грейс. Потом Мату развязала горловину своего простого рабочего платья, спустила его до талии и повернулась. Вся спина у нее была исполосована широкими следами перекрученных бледных рубцов. Обычная картина на коже африканских женщин, которая становилась страшнее с каждой новой пыткой. Прижав ткань платья к груди, Мату повернулась лицом к девушке, показала пальцем на себя, на Грейс и лишь тогда привела одежду в порядок.
Девушка поняла ее так ясно, как будто Мату произнесла эти слова вслух: «Это все для тебя. Я выстрадала все только ради твоего счастья!» Негритянка махнула рукой в сторону дома, показала на океан, жестом изобразила гребцов в лодке, потом схватила Грей за руку и указала на ее безымянный палец.
Грейс умоляюще смотрела на няню и отрицательно качала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Дорогая! — с мягким упреком произнесла Иоланта. — Откуда такое стремление к собственности у девушки, проповедующей отказ от рабства?
— Иоланта! — угрожающе проговорила Эдмунд.
— В чем дело? — подняла брови его жена. — Я просто пытаюсь исправить возникшее недоразумение. — Она обвела взглядом Джайлза и его друзей и бессильно развела руками. — Дело в том, что Мату со многими другими рабами была прислана сюда моим отцом, они здесь на заемной основе, но все права остаются за моим отцом. Мату принадлежит ему, а не нам. Без его согласия я не могу никуда ее отправлять.
Мату внезапно застыла, не сводя глаз с Иоланты. Грейс бросилась к няне, стала рядом, с силой сжала кулаки и выкрикнула в лицо Иоланте:
— Ты не можешь так поступить! Эдмунд смущенно засмеялся:
— Иоланта права, тут действительно вышло недоразумение. Я немедленно же напишу тестю и испрошу его согласия.
Грейс содрогнулась, увидев, в какой злобной улыбке изогнулись губы Иоланты. Иногда она поразительно напоминала своего брата.
— Конечно, ты можешь ему написать, но мой отец никогда не одобрял людей, слишком привязанных к своим рабам. От этого очень страдает дисциплина. Не могу себе представить, чтобы он просто отдал одну из своих рабынь, особенно тем, кто ее собирается освободить.
Джайлз решился привлечь к себе внимание, прочистив горло.
— Дело очень несложное. Как вы полагаете, в какую сумму ваш отец оценит компенсацию за Мату?
— Возможно, не такое уж несложное. Когда отец одалживал рабов моему мужу, одним из условий было то, что он не вправе продать ни одного раба без моего согласия. Так, Эдмунд?
Уэлборн прекратил попытки сгладить ситуацию натянутыми улыбками и смешками.
— Я полагаю, что сумею убедить тебя пойти нам навстречу.
— Эдмунд, да она же бесценна. Без нее я просто не смогу вести наше хозяйство.
Фейт поднялась со своего места и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джефф покачал головой, и она промолчала.
— Вы не возражаете, если мы с Фейт пойдем пройдемся? — спросил он.
Джайлз бросил на друга благодарный взгляд. Теперь это его семья и его дело.
— Мы присоединимся к вам позже, — сказал он, обращаясь к Фейт.
— Весьма сожалею, — сладко улыбнулась Иоланта. — Очень невежливо с нашей стороны обсуждать семейные дела в присутствии гостей. Но тут нечего больше сказать, так что, прошу вас, останьтесь. Мату, чай!
— Мы совсем не голодны, — возразил Джефф и слегка подтолкнул жену к парадной двери. Глаза Фейт опасно блеснули, на щеках появился румянец.
Джайлз глубоко вздохнул и бросился в атаку:
— Миссис Уэлборн, буду говорить откровенно. Я вполне осознаю, что между вами и Грейс существуют некие противоречия, и это не мое дело.
— Полагаю, что так, — согласилась Иоланта.
— Тем не менее я думаю, что этот план выглядит злонамеренным и неприятным.
— И у тебя ничего не получится! — воскликнула Грейс.
— Не получится, — подтвердил Джайлз. — Ваш отец — деловой человек. Я заплачу в пять раз больше, чем стоит негритянка в расцвете сил, хотя мы оба знаем, что Мату сейчас старше, чем большинство рабынь, которые просто не доживают до такого возраста.
— Я не дам разрешения на продажу, — возразила Иоланта.
— Ах ты, мстительная маленькая… — вполголоса пробормотал Эдмунд.
Иоланта повернулась к нему лицом.
— Эдмунд, может быть, несправедливо держать Джайлза в неведении? В конце концов, он почти член семьи. Возможно, он должен знать, почему мы с Грейс так не ладим?
Мату вытащила свою руку из ладоней Грейс, покачала головой, вытянула обе руки вперед ладонями вниз: «Успокойся!»
— Я полагаю, что все очевидно, — вмешался Эдмунд. — Ты, дочь работорговца, позволила своей дочери слишком привязаться к чернокожей няне. Если бы ты, Иоланта, была более внимательной матерью, этого бы не случилось, Мату никогда не встала бы между вами. — Он в панике повернулся к Джайлзу. — Это старая история, и Мату в ней — камень преткновения.
Мату энергично закивала, показывая на себя, потом на Эдмунда и Иоланту.
— Ты не останешься! — закричала Грейс. — Не останешься здесь! — Она бросилась к Мату, но та сделала шаг в сторону и слегка оттолкнула девушку.
Грейс резко повернулась к мачехе и вдруг увидела в ее глазах знакомый блеск. Эйфорическая улыбка, вздымающаяся грудь — все говорило о наслаждении, которое получала Иоланта от чужой боли. Грейс все бы отдала, чтобы лишить мачеху этого наслаждения, но глаза ее против воли наполнились злыми слезами.
— Шлюха! Мерзкая злобная шлюха! Я не выйду за него замуж! Ну что, ты довольна?! Но, помоги мне Господи, ты за это заплатишь! Твоя жизнь превратится в ад!
— Грейс! — остановил ее Джайлз. — Не спешите. Мы справимся с этим, вот увидите. Мистер Уэлборн, я уверен, ваш тесть не станет возражать против нарушения условий, если цена будет подходящей?
— Он, возможно, и не станет, но я ни за что не соглашусь, — холодно возразила Иоланта. Муж и жена обменялись ненавидящими взглядами, и Эдмунд первым отвел глаза.
Плечи Мату опустились, лицо ее стало бесстрастным. Она жестом показала, что отправляется за чаем.
— Нет! — крикнула Грейс. От резкого звука ее голоса Иоланта вздрогнула.
Джайлз вдруг заметил, что на лице женщины появилось выражение почти сексуального наслаждения. Вся сцена еще раз убедила его, что плантация Уэлборна — гнусное место и что он абсолютно прав, забирая отсюда Грейс.
Грейс схватила Мату за руку.
— Я не оставлю тебя! Я не выйду за него замуж! Я останусь с тобой.
Мату высвободилась, потом сама схватила Грейс за руку с такой силой, что девушка вздрогнула. Несмотря на то что Мату была невысока ростом, она почти всю жизнь таскала ведра с водой и тяжелые подносы. Руки у нее были очень сильными. Она увлекла за собой Грейс к задней двери, потом во двор и резко развернула девушку лицом к себе. Полуденное солнце ярко осветило ее, Мату открыла рот, демонстрируя обрубок своего языка. Она толкнула Грейс к стене дома, ткнула пальцем себе в рот, затем показала на Грейс. Потом Мату развязала горловину своего простого рабочего платья, спустила его до талии и повернулась. Вся спина у нее была исполосована широкими следами перекрученных бледных рубцов. Обычная картина на коже африканских женщин, которая становилась страшнее с каждой новой пыткой. Прижав ткань платья к груди, Мату повернулась лицом к девушке, показала пальцем на себя, на Грейс и лишь тогда привела одежду в порядок.
Девушка поняла ее так ясно, как будто Мату произнесла эти слова вслух: «Это все для тебя. Я выстрадала все только ради твоего счастья!» Негритянка махнула рукой в сторону дома, показала на океан, жестом изобразила гребцов в лодке, потом схватила Грей за руку и указала на ее безымянный палец.
Грейс умоляюще смотрела на няню и отрицательно качала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85