Он ревниво следит за каждым ее шагом, владея ею во всех смыслах этого слова.
Но Диана ненавидела суверена, ей опостылели все запреты и ограничения. Особенно когда он брал ее в свой дворец для участия в еженедельных оргиях – грандиозных мероприятиях, сказочно обставленных, неизменно продолжавшихся до раннего утра. Диана должна была сидеть рядом с Калигулой, и ей не позволялось принимать в них непосредственного участия.
Будучи по натуре темпераментной и страстной, становясь все более неуравновешенной и раздражительной, лишенная любви и ласки, она жадными глазами смотрела на разнузданный разгул участников оргий. Избалованные, изнеженные женщины в разной степени обнаженности, с волосами, собранными в высокий узел, и каскадом ниспадающими на плечи, усыпанные жемчугами и изумрудами, безудержно скакали с пылкими римскими воинами и сенаторами. Вино лилось рекой. Матроны танцевали, принимая соблазнительные позы, или, нагие, раскачивались на гигантских шелковых качелях, свисавших с потолка. Мускулистые мужчины, громко хохоча, стаскивали их и тут же принимались ласкать, целовать, прижимая нежную плоть к тугим мускулам: смешки и хихиканье сменялись страстными вздохами. Постепенно они рядами устилали пол зала для игр волнистым ковром из сотен корчащихся от похоти и вожделения обнаженных тел. Мужчины с торчащими членами лихорадочно набрасываются на женщин, берут их сзади, мужчины бросают их себе на колени, шлепают по ягодицам, их руки скользят ниже, ласкают пухлые губки в промежности, доводя их обладательниц до исступления. Коротко стриженные мужские головы мелькают среди трепещущих женских ляжек, их языки лихорадочно трудятся, пока знатнейшие проститутки империи со стонами и всхлипываниями похотливо корчатся и извиваются, прогибаются дугами под мужскими губами, пытаются ухватить любого, оказавшегося поблизости, жадно набрасываются на них, взвизгивая в экстазе, когда твердокаменные члены пронзают их, и мужские хрипы и стоны пополняют разноголосый гул. Женщины целуют друг друга, ласкают груди соседок. Участники оргии совокупляются, словно дикие животные, до полного изнеможения. Округлые ягодицы и пухлые ляжки дергаются в экстазе, когда ищущие пальцы и жадные члены прорываются во влажные, укрытые мягкой опушкой щели.
Диана смотрела на все это, у нее закипала кровь, но она знала, что Калигула приводил ее сюда, как будто желая подвергнуть изощренным пыткам. Понимая, что разгул и веселье, царящее вокруг, подстегнут и разожгут ее страстность, уязвят ее самолюбие – этой одухотворенной женщины, скрывавшей свою живость под маской одиночества и страдания. Он наказывал ее за то, что она прячет от него истинную силу своего темперамента, и все же подвергал ее этому неделю за неделей в надежде, что однажды она сломается и, обезумев от вожделения, в конце концов обрушит на него свои неутоленные желания. А он будет держаться наготове, чтобы немедленно пожать плоды ее капитуляции.
Но его садистский план неожиданно привел совсем к другому результату.
Однажды ночью Диана заметила нового участника оргии. Благородный генерал, восхитительно суровый, с лицом, украшенным боевыми шрамами. Человек, привыкший командовать, который водил свои легионы к легендарным победам в Галлии и Германии. Марцелл, любимец Рима.
Он насмешливо наблюдал за происходящим, когда их взгляды встретились. Взаимное влечение вспыхнуло мгновенно, их будто поразил удар молнии. Неторопливо, с небрежной уверенностью, столь контрастировавшей с лихорадочным волнением императора, Марцелл присоединился к веселью. Но постоянно, независимо от того, с какой женщиной он был в тот момент, его взгляд искал глаза Дианы, и не возникало ни малейшего сомнения в том, что в этот момент его руки ласкали именно ее тело.
На следующей неделе он вновь появился во дворце: он знал, что она будет там. Месяц за месяцем она была вынуждена наблюдать, как он ублажал придворных матрон. Он пользовался большим спросом, поскольку был превосходным любовником, о котором ходили легенды. Она чувствовала, как Калигула нервно вздрагивал, когда замечал, как она буквально пожирает глазами знаменитого генерала. Но время шло, и император все меньше обращал на это внимание. А она знала, что так или иначе, но должна заполучить великолепного Марцелла. И их тела должны соединиться, слиться для постижения сексуальной бесконечности… хотя бы однажды…
И вот чудо произошло – Калигула заболел и не смог присутствовать на очередных игрищах. Он приказал запереть Диану в ее покоях. Но она подкупила охрану и прибежала в большой игровой зал. И когда Марцелл увидел ее одну, без своего имперского надзирателя, он понял, зачем она пришла. Они ускользнули незаметно для всех. И когда наконец оказались одни, они устремились друг к другу с яростью, порожденной их вынужденным разобщением. Они слились в объятиях, в безумных поцелуях, страстно прижимаясь друг к другу, с наслаждением ощущая желанную плоть, в чем им так долго было отказано. Они поспешно сбросили одежды, и их обнаженные тела сплелись в поисках чувственного облегчения.
Они стали тайно встречаться при каждой возможности. Марцелл оказался таким изысканным, утонченным любовником, что Диана просто расцвела, дав волю своим дотоле сдерживаемым страстям, щедро одаривая его любовью и преданностью, которые она уже и не надеялась когда-либо отдать мужчине. Она училась у него, познавала вместе с ним различные виды наслаждения, которые, будь она с Калигулой, показались бы ей непристойными, а с возлюбленным Марцеллом казались радостными и даже целебными. Она все больше привязывалась к нему, подчиняясь его воле. Они оба, сами не сознавая того, шли к тому, чтобы открыть нечто… но что? И они встречались, все чаще идя на риск. Диана была уверена, что рано или поздно Калигула застигнет их и покарает. Но она так страстно желала Марцелла, что готова была видеться с ним, чем бы это ей ни угрожало!
Она умоляла, чтобы он увез ее в какой-нибудь далекий уголок Африки или Малой Азии, где они могли бы жить вместе. Марцелл тоже хотел этого, но он не мог заставить себя пожертвовать карьерой, запятнать свое имя и жить в изгнании. И все же Диана еще лелеяла надежду, что когда-нибудь он поймет, что их любовь была важнее всего на свете.
И вот однажды ночью она выскользнула из дворца и отправилась на тайное свидание с Марцеллом. Она тихо поднялась по лестнице маленькой гостиницы вблизи Аппиевой дороги, где они обычно встречались. Как всегда, комната была погружена во тьму, из нее доносился легкий запах мускуса, отличавший ее любовника. Она бросилась в его объятия, прижалась губами к его губам… Но губы были слишком тонкими, руки оказались костлявыми, а прикосновение холодным и влажным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Но Диана ненавидела суверена, ей опостылели все запреты и ограничения. Особенно когда он брал ее в свой дворец для участия в еженедельных оргиях – грандиозных мероприятиях, сказочно обставленных, неизменно продолжавшихся до раннего утра. Диана должна была сидеть рядом с Калигулой, и ей не позволялось принимать в них непосредственного участия.
Будучи по натуре темпераментной и страстной, становясь все более неуравновешенной и раздражительной, лишенная любви и ласки, она жадными глазами смотрела на разнузданный разгул участников оргий. Избалованные, изнеженные женщины в разной степени обнаженности, с волосами, собранными в высокий узел, и каскадом ниспадающими на плечи, усыпанные жемчугами и изумрудами, безудержно скакали с пылкими римскими воинами и сенаторами. Вино лилось рекой. Матроны танцевали, принимая соблазнительные позы, или, нагие, раскачивались на гигантских шелковых качелях, свисавших с потолка. Мускулистые мужчины, громко хохоча, стаскивали их и тут же принимались ласкать, целовать, прижимая нежную плоть к тугим мускулам: смешки и хихиканье сменялись страстными вздохами. Постепенно они рядами устилали пол зала для игр волнистым ковром из сотен корчащихся от похоти и вожделения обнаженных тел. Мужчины с торчащими членами лихорадочно набрасываются на женщин, берут их сзади, мужчины бросают их себе на колени, шлепают по ягодицам, их руки скользят ниже, ласкают пухлые губки в промежности, доводя их обладательниц до исступления. Коротко стриженные мужские головы мелькают среди трепещущих женских ляжек, их языки лихорадочно трудятся, пока знатнейшие проститутки империи со стонами и всхлипываниями похотливо корчатся и извиваются, прогибаются дугами под мужскими губами, пытаются ухватить любого, оказавшегося поблизости, жадно набрасываются на них, взвизгивая в экстазе, когда твердокаменные члены пронзают их, и мужские хрипы и стоны пополняют разноголосый гул. Женщины целуют друг друга, ласкают груди соседок. Участники оргии совокупляются, словно дикие животные, до полного изнеможения. Округлые ягодицы и пухлые ляжки дергаются в экстазе, когда ищущие пальцы и жадные члены прорываются во влажные, укрытые мягкой опушкой щели.
Диана смотрела на все это, у нее закипала кровь, но она знала, что Калигула приводил ее сюда, как будто желая подвергнуть изощренным пыткам. Понимая, что разгул и веселье, царящее вокруг, подстегнут и разожгут ее страстность, уязвят ее самолюбие – этой одухотворенной женщины, скрывавшей свою живость под маской одиночества и страдания. Он наказывал ее за то, что она прячет от него истинную силу своего темперамента, и все же подвергал ее этому неделю за неделей в надежде, что однажды она сломается и, обезумев от вожделения, в конце концов обрушит на него свои неутоленные желания. А он будет держаться наготове, чтобы немедленно пожать плоды ее капитуляции.
Но его садистский план неожиданно привел совсем к другому результату.
Однажды ночью Диана заметила нового участника оргии. Благородный генерал, восхитительно суровый, с лицом, украшенным боевыми шрамами. Человек, привыкший командовать, который водил свои легионы к легендарным победам в Галлии и Германии. Марцелл, любимец Рима.
Он насмешливо наблюдал за происходящим, когда их взгляды встретились. Взаимное влечение вспыхнуло мгновенно, их будто поразил удар молнии. Неторопливо, с небрежной уверенностью, столь контрастировавшей с лихорадочным волнением императора, Марцелл присоединился к веселью. Но постоянно, независимо от того, с какой женщиной он был в тот момент, его взгляд искал глаза Дианы, и не возникало ни малейшего сомнения в том, что в этот момент его руки ласкали именно ее тело.
На следующей неделе он вновь появился во дворце: он знал, что она будет там. Месяц за месяцем она была вынуждена наблюдать, как он ублажал придворных матрон. Он пользовался большим спросом, поскольку был превосходным любовником, о котором ходили легенды. Она чувствовала, как Калигула нервно вздрагивал, когда замечал, как она буквально пожирает глазами знаменитого генерала. Но время шло, и император все меньше обращал на это внимание. А она знала, что так или иначе, но должна заполучить великолепного Марцелла. И их тела должны соединиться, слиться для постижения сексуальной бесконечности… хотя бы однажды…
И вот чудо произошло – Калигула заболел и не смог присутствовать на очередных игрищах. Он приказал запереть Диану в ее покоях. Но она подкупила охрану и прибежала в большой игровой зал. И когда Марцелл увидел ее одну, без своего имперского надзирателя, он понял, зачем она пришла. Они ускользнули незаметно для всех. И когда наконец оказались одни, они устремились друг к другу с яростью, порожденной их вынужденным разобщением. Они слились в объятиях, в безумных поцелуях, страстно прижимаясь друг к другу, с наслаждением ощущая желанную плоть, в чем им так долго было отказано. Они поспешно сбросили одежды, и их обнаженные тела сплелись в поисках чувственного облегчения.
Они стали тайно встречаться при каждой возможности. Марцелл оказался таким изысканным, утонченным любовником, что Диана просто расцвела, дав волю своим дотоле сдерживаемым страстям, щедро одаривая его любовью и преданностью, которые она уже и не надеялась когда-либо отдать мужчине. Она училась у него, познавала вместе с ним различные виды наслаждения, которые, будь она с Калигулой, показались бы ей непристойными, а с возлюбленным Марцеллом казались радостными и даже целебными. Она все больше привязывалась к нему, подчиняясь его воле. Они оба, сами не сознавая того, шли к тому, чтобы открыть нечто… но что? И они встречались, все чаще идя на риск. Диана была уверена, что рано или поздно Калигула застигнет их и покарает. Но она так страстно желала Марцелла, что готова была видеться с ним, чем бы это ей ни угрожало!
Она умоляла, чтобы он увез ее в какой-нибудь далекий уголок Африки или Малой Азии, где они могли бы жить вместе. Марцелл тоже хотел этого, но он не мог заставить себя пожертвовать карьерой, запятнать свое имя и жить в изгнании. И все же Диана еще лелеяла надежду, что когда-нибудь он поймет, что их любовь была важнее всего на свете.
И вот однажды ночью она выскользнула из дворца и отправилась на тайное свидание с Марцеллом. Она тихо поднялась по лестнице маленькой гостиницы вблизи Аппиевой дороги, где они обычно встречались. Как всегда, комната была погружена во тьму, из нее доносился легкий запах мускуса, отличавший ее любовника. Она бросилась в его объятия, прижалась губами к его губам… Но губы были слишком тонкими, руки оказались костлявыми, а прикосновение холодным и влажным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31