— Я не из тех женщин, кто ходит в церковь, — без обиняков сказала она.
Даниель в это время выезжал сквозь главные ворота на проселочную дорогу, и хотя это было не столь уж трудным делом, он, казалось, целиком сосредоточился на нем.
— Может быть, раньше и не ходила, а теперь будешь!
Подумав о том, что ей предстоит высидеть целых три часа в церкви на длиннейшей службе, замаливая свои и, возможно, отцовские грехи, Джоли даже застонала.
— Тогда лучше бы меня повесили!
Громкий смех мужа заставил ее вздрогнуть, хотя она и ожидала подобной реакции.
— Уверен, преподобный Блэкборроу по достоинству оценит твой энтузиазм.
Джоли тяжело вздохнула.
— Полагаю, что он такой же нудный и многоречивый, как все священники, — посетовала с покорностью судьбе. Но сейчас не было никаких оснований не подчиняться Даниелю. Во всяком случае Джоли знала, что в данный момент у нее просто нет выбора.
Даниель снова ухмыльнулся и лихо нахлобучил свою старую потрепанную шляпу, но на Джоли даже не посмотрел и никак не отреагировал на ее замечание.
По обеим сторонам дороги в жарком августовском воздухе колосилась золотая пшеница. Лошади, фыркая и мотая головами, несли фургон вперед. На одном из ухабов Джоли бедром коснулась твердого, как камень, бедра Даниеля и отскочила, сло — вно ее укололи булавкой. Капли пота тут же выступили у нее в ложбинке между грудей, на шее, над верхней губой.
— Сегодня очень жарко, — несколько торопливо заявила Джоли.
— Август… — коротко согласился Даниель.
Вдали показались предместья городка Просперити, на которых Джоли и сосредоточила свое внимание.
— А вы не слишком разговорчивы, мистер Бекэм, а? — рискнула сказать она.
— Да, не слишком, — согласился Даниель, приподнимая шляпу, чтобы рукавом промокнуть выступивший на лбу и бровях пот. Если бы Джоли получше знала своего мужа, то ей следовало бы лихо поддеть его в этот момент локтем под ребро, чтобы ему стало стыдно за то, что он такой неразговорчивый. Бывает, что женщинам просто необходимо поболтать, и сейчас был как раз такой случай.
— А как вы думаете, почему? — продолжила Джоли, но неожиданно ей вспомнилась его согбенная фигура у могилы первой жены, и Джоли тут же задала вопрос по-другому: — Я имею в виду, вы не большой любитель разговаривать?
Даниель издал неопределенный звук, который можно было принять за понукание лошадей, затем некоторое время молча обдумывал ответ.
— Не бери в голову, — сказал наконец он. — И потом, твоей болтовни хватит на нас двоих.
Эти слова немного обожгли Джоли, но не в первый раз ей было выслушивать упреки в болтливости, а кроме того, существовало множество вещей, над которыми ей следовало сейчас подумать. Например, куда она двинется после того, как уйдет с фермы, или на что она будет жить и как?
Тем временем фургон въехал в городок Просперити, и Даниель остановил его прямо перед входом в банк.
— Мне надо подписать кое-какие бумаги, — объявил он Джоли, которая постаралась сама спрыгнуть на землю, не дожидаясь его помощи. — А ты иди в лавку и подбери несколько готовых платьев и несколько ярдов материи. — Его голубые глаза критически окинули ее платье и блузку, которые давным-давно напрашивались на то, чтобы их выбросили на свалку. — Купи себе также гребешок и щетку и не забудь про капоры.
Джоли закусила нижнюю губу, чтобы не сорваться и не ответить, как надо. Она понимала, что многие в городе могли бы назвать Даниеля Бекэма щедрой натурой, но что-то в самой его манере держаться вызывало в ней чувство, которое можно было сравнить с подпрыгивающей крышкой бурно кипящего чайника.
— Да, и постарайся больше ни во что не вляпаться, — грозя пальцем, добавил Даниель.
Джоли резко повернулась на каблуках и пошла наискосок через пыльную улицу, правда, стараясь без особой нужды не шлепать по грязи и лужам, выбирая обходные пути. В лавке пахло табаком и чайным листом, ванилью, опилками, кофе и острым сыром.
Джоли молча проследовала вдоль длинного прилавка вглубь лавки, не глядя по сторонам. Едва она появилась в лавке, как там воцарилась гнетущая тишина: все разом смолкли.
Джоли прошла мимо большой чугунной мельницы для кофе, стеклянной склянки с мятными пластинками, соленых огурцов в бочках и подошла к штукам материи, разложенным на большом длинном столе, стоявшем рядом с печью. Вокруг стола было несколько стульев, очевидно, предназначенных для удобства посетителей. Здесь же на стене были развешаны капоры и дамские шляпки вперемешку с конскими уздечками, на столе громоздились клубки разноцветных лент, катушки с нитками и шнурами.
— Вам что-нибудь угодно? — раздался голос. Это была миссис Крейбрук. Джоли вспомнила эту маленькую седую женщину, которую неоднократно видела во время судебного разбирательства. И во время несостоявшейся казни тоже.
— Мистер Бекэм желает, чтобы я купила платье, несколько капоров и материю, — ответила Джоли, заставляя себя не отводить взгляд от холодных карих глаз миссис Крейбрук. Никто не говорил ей, сколько она должна пробыть в городе, а Джоли не собиралась пресмыкаться перед всякой старой клячей.
Владелица лавки с головы до пят осмотрела Джоли.
— А вы разве шьете? — недоверчиво спросила миссис Крейбрук. Понятно, что было невозможно бросать прямой вызов этой женщине, но хозяйка лавки сделала это таким тоном, который лучше всяких слов говорил об ее неприязни и осуждении Джоли.
Но после того как Джоли постояла под большим деревом с петлей на шее, готовая проститься с этим миром навсегда, ее было нелегко смутить, а уж испугать миссис Джоли Маккиббен Бекэм эта хорохорящаяся курица и подавно не могла.
— Если вам не нужны деньги моего мужа, миссис Крейбрук, то мы можем просто выписать по каталогу те товары, которые нам нужны. И прямо с фирмы, минуя всякие там лавки.
Секунду, которая показалась часом, две женщины стояли, глядя друг на друга, словно два ковбоя, сошедшиеся в последней схватке на пыльной улочке. В конце концов сдалась миссис Крейбрук.
— Все это чепуха: вы никогда не сможете быть уверены, что эти люди пришлют вам именно то, что вы заказывали. Да еще когда-то пришлют! К тому же вы довольно высоки, и придется готовое платье подгонять под вас, чтобы оно закрывало щиколотки. — Прошептав последние слова, миссис Крейбрук облизнула губы и покраснела, а затем снова громким голосом спросила: — А сколько платьев хочет купить Даниель?
— Нисколько, — не могла отказать себе в удовольствии съехидничать Джоли, насмешливо улыбаясь уголками своих ярких губ. — Не думаю, чтобы он стал их носить. Платья нужны мне и уж во всяком случае не меньше трех.
Сквозь пудру, обильно покрывавшую щеки миссис Крейбрук, вспыхнули два алых пятна, а губы плотно сжались в тонкую нитку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89