Я уверен, что вы будете осторожны. — И тут на него снизошло вдохновение. Он был уверен, что леди Клара, обутая в бледно-розовые лайковые туфельки, не захочет обследовать Стену. — Если вы подождете минутку, мы отправимся с вами. Позвольте предложить вам руку, мадам.
Он протянул руку леди Кларе, хмуро посмотревшей на него и сердито ответившей, как он и надеялся:
— Ни в коем случае, милорд. Мы с мисс Стрэйт посидим здесь и насладимся солнцем. Я уверена, что мисс Стрэйт не больше моего желает подвернуть ногу или перегреться от жары ради такой скучной цели. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
Теперь настала очередь мисс Стрэйт хмуриться. Она была сердита на леди Клару. Ей как раз хотелось пройтись. Гораздо лучше, чем молча сидеть рядом с человеком, с которым совершенно не о чем говорить. Однако хорошие манеры и долг компаньонки взяли верх.
— О! — воскликнула она несколько пронзительно. — Совершенно согласна, дорогая леди Клара. Слишком жарко для прогулки. Давайте посидим здесь и поговорим о римлянах.
Приличия требовали от милорда остаться с леди Кларой, но он решил послать приличия к черту. Он хочет пройтись с дочерью по местам, где когда-то маршировали римские легионы, разве он не имеет на это права? Наглая ложь. На самом деле он хочет пройтись с гувернанткой дочери.
Милорд поклонился дамам.
— Простите за то, что покидаю вас, — сказал он, приложив руку к лукавому сердцу, — но я так мало вижу Тиш и хотел бы быть с нею в ее первой исторической экспедиции. Она так давно мечтала об этом…
— О да, папа, — прервала его Тиш. — Пойдем. В конце концов, с леди Кларой остается мисс Стрэйт. И мистер Кросс, — добавила она, заметив этого джентльмена, явно вспотевшего в тесной черной одежде и решившего отдохнуть рядом с леди Кларой. Остальная компания уже отправилась по Стене.
Эмма снова старательно избегала взгляда милорда, ей и так хотелось рассмеяться, а тут еще леди Клара помрачнела оттого, что ей для беседы навязали прислугу. Мистер Кросс явился спасением для мисс Стрэйт, но не для леди Клары. Для нее он был просто занудой, да еще и пожилым.
Однако леди Клара не могла сказать это вслух. Она одарила милорда еще одной натянутой улыбкой и сквозь сжатые губы пробормотала:
— О, пожалуйста, ведите вашу дочь на прогулку, милорд. Я счастлива остаться здесь. — И она решительно отвернулась, недоумевая: неужели я пропустила лондонский сезон ради ЭТОГО?
Ее неприязненный взгляд последовал за отправившейся на прогулку троицей.
— Слава Богу, — тихо 'сказал милорд, распуская тесный галстук и следуя за Тиш, аккуратно выбиравшей дорогу, как велела ей Эмма. — Я бы не вынес и пяти минут этой бессмысленной учтивости.
— О, так вы не собираетесь быть учтивым со мной, милорд? — шаловливо спросила Эмма.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — ответил милорд с наигранной строгостью и так тихо, что хотя Тиш слышала их голоса, но не различала слов. — Не дразните меня, я и так стал вспыльчивым. Некоторые женщины могут вывести из себя святого. Леди Клара — одна из них, а я не смею претендовать на звание святого.
— О, вполне с вами согласна, — откликнулась Эмма, понимая, что ведет себя неподобающе, но не в состоянии подавить искушение. — Вы действительно не можете претендовать на святость. Вы очень земной человек, и к счастью.
Это заявление заставило его внимательно всмотреться в насмешливое личико, нежно изогнутые губы, сияющие глаза.
— О Господи! — произнес он, внезапно останавливаясь и забывая о Тиш, уже сильно обогнавшей их.
— Почему вы искушаете меня у всех на виду? Я хочу… Вы должны знать, чего я хочу.
— Да, — сказала Эмма, — но не здесь. И вы не должны позволять Тиш так далеко убегать. Это опасно. Стена не так надежна, как в те времена, когда римляне построили ее.
— К черту Тиш, к черту римлян, к черту все, — мрачно проворчал он, но все-таки отвернулся и зашагал дальше. — А теперь вы испытываете мое терпение. Вы всегда должны говорить и делать то, что правильно?
— Это обязанности гувернантки, милорд. Если гувернантка с ними не справляется, ее немедленно увольняют.
— Я не уволю, — уверил милорд, повеселев. — Скорее, к этому приведет ваше приличное поведение!
Как далеко они зашли! Разве могла прежняя маленькая толстушка даже подумать о том, чтобы перебрасываться шутками со своим божественным героем? Или даже женщина, появившаяся на пороге Лаудвотера всего несколько коротких недель назад! Да она больше и не обожествляла Доминика Ха-стингса, ставшего теперь для нее милордом. Он стал очень земным и все больше становился жертвой самой мирской из слабостей — недозволенной страсти между мужчиной и желанной ему женщиной.
Желает ли она его? Если быть честной, придется ответить «да». Месть, к которой взывало прошлое, уступала перед его мощным мужским обаянием, делившим всех других мужчин неприметными. И если раньше он несколько поверхностно воспринимал мир, время и жизнь изменили это… как и все вокруг… как изменили Эмму.
— Вы молчите, мисс Лоуренс? — спросил он более официально, так как Тиш вернулась сообщить, что они почти догнали остальных. Уже можно было видеть мистера Блэкберна.
— Вы почти не оставили мне возможности ответить, милорд.
— Милорд! Милорд! Неужели так необходимо всегда называть меня моим титулом?
— Так требует этикет.
— Этикет, — сердито ответил он. — Я устал от этикета. Я следовал этикету последние десять лет!
Тиш снова подбежала и схватила отца за руку, так что Эмма не смогла ответить, как требовали ее настроение и желание. Кроме того, компания была совсем близко, и необходимо было вести себя согласно тому самому этикету.
— Мистер Бассет, наверно, устал, — заметила Тиш. — Он сидит на камне.
Он действительно сидел на камне, и вскоре стало ясно, что что-то случилось. Бен Блэкберн бодро насвистывал, но лорд Лаф-тон выглядел серьезным. Одна рука Джона Бассета была подвязана черным шелковым галстуком Блэкберна.
— Что случилось? — воскликнул милорд. — Что вы, черт подери, сделали с собой, Бассет?
— Он обследовал Стену и упал, — объяснил Бен Блэкберн с бодростью человека, не испытывающего боли.
Лицо лорда Лафтона, все еще державшегося поодаль, выражало нечто среднее между озабоченностью и скукой — выражение, подходящее для сочувствия подчиненному.
Бен Блэкберн продолжил печальный рассказ:
— Он или сломал, или растянул правое запястье. Держу пари, что растянул. Некоторое время вы не сможете выполнять секретарские обязанности, а, Бассет?
— Дайте взглянуть. — Милорд опустился на колено, чтобы обследовать поврежденную руку.
Лицо несчастного Джона Бассета побелело как мел.
— Я ничего не мог поделать, милорд, — горестно сказал он. — Дорожка вниз казалась такой безопасной, но…
— …таковой не оказалась, — продолжил Бен Блэкберн, отвратительно бодрый и старательно, как и в течение всего дня, отводящий взгляд от Эммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Он протянул руку леди Кларе, хмуро посмотревшей на него и сердито ответившей, как он и надеялся:
— Ни в коем случае, милорд. Мы с мисс Стрэйт посидим здесь и насладимся солнцем. Я уверена, что мисс Стрэйт не больше моего желает подвернуть ногу или перегреться от жары ради такой скучной цели. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
Теперь настала очередь мисс Стрэйт хмуриться. Она была сердита на леди Клару. Ей как раз хотелось пройтись. Гораздо лучше, чем молча сидеть рядом с человеком, с которым совершенно не о чем говорить. Однако хорошие манеры и долг компаньонки взяли верх.
— О! — воскликнула она несколько пронзительно. — Совершенно согласна, дорогая леди Клара. Слишком жарко для прогулки. Давайте посидим здесь и поговорим о римлянах.
Приличия требовали от милорда остаться с леди Кларой, но он решил послать приличия к черту. Он хочет пройтись с дочерью по местам, где когда-то маршировали римские легионы, разве он не имеет на это права? Наглая ложь. На самом деле он хочет пройтись с гувернанткой дочери.
Милорд поклонился дамам.
— Простите за то, что покидаю вас, — сказал он, приложив руку к лукавому сердцу, — но я так мало вижу Тиш и хотел бы быть с нею в ее первой исторической экспедиции. Она так давно мечтала об этом…
— О да, папа, — прервала его Тиш. — Пойдем. В конце концов, с леди Кларой остается мисс Стрэйт. И мистер Кросс, — добавила она, заметив этого джентльмена, явно вспотевшего в тесной черной одежде и решившего отдохнуть рядом с леди Кларой. Остальная компания уже отправилась по Стене.
Эмма снова старательно избегала взгляда милорда, ей и так хотелось рассмеяться, а тут еще леди Клара помрачнела оттого, что ей для беседы навязали прислугу. Мистер Кросс явился спасением для мисс Стрэйт, но не для леди Клары. Для нее он был просто занудой, да еще и пожилым.
Однако леди Клара не могла сказать это вслух. Она одарила милорда еще одной натянутой улыбкой и сквозь сжатые губы пробормотала:
— О, пожалуйста, ведите вашу дочь на прогулку, милорд. Я счастлива остаться здесь. — И она решительно отвернулась, недоумевая: неужели я пропустила лондонский сезон ради ЭТОГО?
Ее неприязненный взгляд последовал за отправившейся на прогулку троицей.
— Слава Богу, — тихо 'сказал милорд, распуская тесный галстук и следуя за Тиш, аккуратно выбиравшей дорогу, как велела ей Эмма. — Я бы не вынес и пяти минут этой бессмысленной учтивости.
— О, так вы не собираетесь быть учтивым со мной, милорд? — шаловливо спросила Эмма.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — ответил милорд с наигранной строгостью и так тихо, что хотя Тиш слышала их голоса, но не различала слов. — Не дразните меня, я и так стал вспыльчивым. Некоторые женщины могут вывести из себя святого. Леди Клара — одна из них, а я не смею претендовать на звание святого.
— О, вполне с вами согласна, — откликнулась Эмма, понимая, что ведет себя неподобающе, но не в состоянии подавить искушение. — Вы действительно не можете претендовать на святость. Вы очень земной человек, и к счастью.
Это заявление заставило его внимательно всмотреться в насмешливое личико, нежно изогнутые губы, сияющие глаза.
— О Господи! — произнес он, внезапно останавливаясь и забывая о Тиш, уже сильно обогнавшей их.
— Почему вы искушаете меня у всех на виду? Я хочу… Вы должны знать, чего я хочу.
— Да, — сказала Эмма, — но не здесь. И вы не должны позволять Тиш так далеко убегать. Это опасно. Стена не так надежна, как в те времена, когда римляне построили ее.
— К черту Тиш, к черту римлян, к черту все, — мрачно проворчал он, но все-таки отвернулся и зашагал дальше. — А теперь вы испытываете мое терпение. Вы всегда должны говорить и делать то, что правильно?
— Это обязанности гувернантки, милорд. Если гувернантка с ними не справляется, ее немедленно увольняют.
— Я не уволю, — уверил милорд, повеселев. — Скорее, к этому приведет ваше приличное поведение!
Как далеко они зашли! Разве могла прежняя маленькая толстушка даже подумать о том, чтобы перебрасываться шутками со своим божественным героем? Или даже женщина, появившаяся на пороге Лаудвотера всего несколько коротких недель назад! Да она больше и не обожествляла Доминика Ха-стингса, ставшего теперь для нее милордом. Он стал очень земным и все больше становился жертвой самой мирской из слабостей — недозволенной страсти между мужчиной и желанной ему женщиной.
Желает ли она его? Если быть честной, придется ответить «да». Месть, к которой взывало прошлое, уступала перед его мощным мужским обаянием, делившим всех других мужчин неприметными. И если раньше он несколько поверхностно воспринимал мир, время и жизнь изменили это… как и все вокруг… как изменили Эмму.
— Вы молчите, мисс Лоуренс? — спросил он более официально, так как Тиш вернулась сообщить, что они почти догнали остальных. Уже можно было видеть мистера Блэкберна.
— Вы почти не оставили мне возможности ответить, милорд.
— Милорд! Милорд! Неужели так необходимо всегда называть меня моим титулом?
— Так требует этикет.
— Этикет, — сердито ответил он. — Я устал от этикета. Я следовал этикету последние десять лет!
Тиш снова подбежала и схватила отца за руку, так что Эмма не смогла ответить, как требовали ее настроение и желание. Кроме того, компания была совсем близко, и необходимо было вести себя согласно тому самому этикету.
— Мистер Бассет, наверно, устал, — заметила Тиш. — Он сидит на камне.
Он действительно сидел на камне, и вскоре стало ясно, что что-то случилось. Бен Блэкберн бодро насвистывал, но лорд Лаф-тон выглядел серьезным. Одна рука Джона Бассета была подвязана черным шелковым галстуком Блэкберна.
— Что случилось? — воскликнул милорд. — Что вы, черт подери, сделали с собой, Бассет?
— Он обследовал Стену и упал, — объяснил Бен Блэкберн с бодростью человека, не испытывающего боли.
Лицо лорда Лафтона, все еще державшегося поодаль, выражало нечто среднее между озабоченностью и скукой — выражение, подходящее для сочувствия подчиненному.
Бен Блэкберн продолжил печальный рассказ:
— Он или сломал, или растянул правое запястье. Держу пари, что растянул. Некоторое время вы не сможете выполнять секретарские обязанности, а, Бассет?
— Дайте взглянуть. — Милорд опустился на колено, чтобы обследовать поврежденную руку.
Лицо несчастного Джона Бассета побелело как мел.
— Я ничего не мог поделать, милорд, — горестно сказал он. — Дорожка вниз казалась такой безопасной, но…
— …таковой не оказалась, — продолжил Бен Блэкберн, отвратительно бодрый и старательно, как и в течение всего дня, отводящий взгляд от Эммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62