И что станет с Бьянкой, которой сейчас только девять лет? Она будет очень тосковать по маме. А если она уедет в Рим и оставит сестру одну? Нет, об этом не может быть и речи! Папа и братья… Наверняка они будут в большой растерянности. Нужна она, Катриона, чтобы сохранить семью».
Девочке показалось, что она слышит тихий шепот матери: «Сделай это ради…» Она должна это сделать даже не ради горячо любимой матери, а просто потому, что другого выхода у нее нет.
– Я присмотрю за папой и братьями. Я останусь и буду заботиться о Бьянке, – тихим, но твердым голосом пообещала Катриона. – Я останусь во Фридженти до тех пор, пока они будут во мне нуждаться.
Девочка прочла в глазах матери безмерную любовь и благодарность.
– Ах, Катриона, я знаю, какое тяжкое бремя ты на себя взваливаешь. Но знаешь, доченька, ты сняла камень с моей души. Спасибо тебе.
Казалось, Элизабетта истратила последние силы, чтобы взять с Катрионы обещание. С того дня она перестала цепляться за жизнь. Она тихо таяла на глазах и, казалось, была этому рада. Элизабетта отказывалась от еды и только иногда открывала глаза, чтобы убедиться в том, что ее любимый муж Винченцо был рядом. Он принес из гостиной большой стул с мягким сидением и не отходил от постели умирающей жены.
Иногда больная просила Катриону что-нибудь спеть. По просьбе матери она пела страстные песни о любви, которые так любил Винченцо, и английские баллады. Элизабетта всегда считала, что голос ее дочери словно специально создан для английских баллад и песен.
У постели умирающей матери Катриона чаще всего пела «Барбару Аллен» и «Зеленые рукава». Ее душили слезы, а голос дрожал и срывался.
– Пой медленнее, Катриона, медленнее. Ведь это баллада, а не марш, – тихо шептала Элизабетта.
– Да, мамочка, – и Катриона меняла темп.
На похоронах Элизабетты по знаку отца Катриона запела «Зеленые рукава».
Она пела мелодично и проникновенно, так, как учила ее мама: не слишком быстро, очень нежно и протяжно, выразительно интонируя. Так поют песню о любви, мамину песню.
ГЛАВА 4
Жители Фридженти были уверены, что после положенного траура Винченцо Сильвано непременно женится. Все знали, как фермеру нужна жена и как мужчине нужна женщина – Винченцо еще был молод и красив.
В беседах между собой соседи говорили, что скоро какая-нибудь женщина займет место Элизабетты и разделит с Винченцо огромную пустующую кровать, которую той прислали в качестве свадебного подарка ее тетя и дядя из Рима.
Спустя год после смерти Элизабетты друзья и родственники стали подыскивать для Винченцо подходящую невесту, которая могла бы стать синьорой Сильвано.
Однако Винченцо только пожимал плечами, не обращая внимания ни на одну из претенденток. Он проявлял полное равнодушие и к пухленьким вдовушкам, и к созревшим для замужества старым девам, и к великолепным поварихам и хозяйкам, и к молчаливым женщинам, и к веселым хохотушкам – ко всем, стремившимся заменить мать его детям.
– У моих детей была мать, и никто не сможет им ее заменить, – говорил он. – Сейчас Катриона хозяйка в моем доме.
Сначала никто, за исключением Катрионы, не принимал его слова всерьез. Старшая дочь Винченцо прекрасно понимала, что ее отец был нормальным здоровым мужчиной. Знала она и то, что Элизабетта была единственной любовью в жизни отца и что никакая другая женщина не смогла бы занять места в его сердце. Когда ему нужна была женщина, он просто отправлялся в соседнюю деревню, и для этого вовсе не нужно было жениться.
Конечно, Катрионе льстило, что отец по-прежнему боготворит маму и свято чтит ее память. Однако втайне она совсем не возражала против женитьбы отца. Если бы в доме появилась хозяйка, Катриона снова стала бы свободной. Это сняло бы с нее обещание, данное умирающей матери.
Однако мечте девушки не суждено было осуществиться – об этом знали и отец, и она. Спустя некоторое время с этим пришлось смириться и жителям Фридженти. Вскоре они привыкли к тому, что в доме Винченцо Сильвано вместо Элизабетты хозяйничает пятнадцатилетняя девочка.
Шли годы. Катрионе исполнилось шестнадцать, семнадцать, а затем и восемнадцать лет.
Иногда соседи укоряли Винченцо, что он дает Катрионе слишком много свободы – разве сможет потом такая своевольная девица стать хорошей женой?
– Моя дочь вовсе не своевольная. Она просто очень эмоциональная и чувствительная. А мне в женщинах это очень нравится, – защищал Сильвано свою дочь.
Но иногда он все-таки неодобрительно покачивал головой: «Да, папа. Нет, папа, – совсем как твоя мать. Она говорила: «Да, Винченцо. Нет, Винченцо», – он поднимал глаза к небу. – На словах она была кроткая, словно ягненок. Но мы двое хорошо знали, кто в доме главный!»
– Зачем мне учить историю и читать стихи наизусть? А английский? Почему я одна должна им заниматься? – жалобно хныкала Бьянка, которой хотелось только бегать и играть с подружками.
Однако Катриона была неумолима:
– Потому что маме было бы очень неприятно видеть тебя невежественной. Может быть, ты когда-нибудь захочешь поехать в Рим или в Англию.
– Не говори глупостей. Я не собираюсь уезжать из Фридженти. Я хочу выйти замуж и родить шестерых детей.
– Даже если ты останешься во Фридженти, тебе не повредит знание истории, литературы и английского языка, – ругала сестру Катриона.
Когда она смотрела на Бьянку, ее сердце разрывалось на части: ей было непонятно полное отсутствие честолюбия у сестры.
– А вдруг ты передумаешь, вот тогда тебе и пригодится образование.
– Ну-ка вытрите ноги за дверью! – командовала братьями Катриона. В ней не было и следа мягкости и деликатности Элизабетты. – Не смейте пакостить на кухне! Я только что все прибрала!
Братья при этом сердились и тихо бормотали ругательства в адрес сестры.
Скотта и Санти, которых она заставляла мыться и менять белье и рубашки гораздо чаще, чем им того хотелось, постоянно ворчали и жаловались на ее несносный и своенравный характер.
– Твой язык такой же ядовитый, как осиное жало, – часто упрекал сестру Эдуарде.
– Оса – просто милашка в сравнении с нашей Катрионой. Она скорее похожа на ядовитую змею! – кричали младшие братья, предварительно убедившись, что быстрая на расправу Катриона не сможет их настигнуть и воздать по заслугам – ее крепкие, покрасневшие от физической работы руки били очень больно.
Отбежав на почтительное расстояние, они кричали хором:
– Если ты будешь такой злюкой, то никогда не найдешь себе мужа!
– Не надо мне никакого мужа! – в гневе кричала Катриона.
Братья только смеялись, не веря ее словам, и дразнили еще больше. Ослепленные мужским тщеславием, они считали, что каждая девушка умирает от желания выйти замуж. Для них даже Катриона, несмотря на все свои таланты, стремление к независимости и жажду путешествий, ничем не отличалась от всех остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59