– Как же я сразу об этом не догадался! – усмехнувшись, воскликнул Йель. – И почему меня это не удивляет? Мой дорогой братец и здесь постарался. Он начал издалека. Сначала несколько пренебрежительно отзывался о моей компании «Рог Шиппин» и о моем теперешнем положении в обществе. Так, ничего серьезного, просто хотел дать мне понять, что я, возможно, не настолько богат, как мне кажется. Однако сегодня утром он наконец высказал все, что обо мне думает.
– Так вот почему вы сегодня кричали друг на друга.
– О да! Он сказал, что мне пора, наконец, вспомнить о своих обязанностях перед семьей и перестать изображать из себя делового человека. Господи; он говорил почти так же, как мой отец.
Йель замолчал и посмотрел на Саманту.
– Меня совершенно не удивляет то, что он и тебя пытается использовать в своих целях. Именно поэтому ты сейчас здесь. Ведь это Вейланд убедил тебя прийти сюда, не так ли?
– Да, – сказала Саманта, хотя ей было очень трудно произнести это простое слово.
Йель кивнул.
– Я всего две недели в Англии, а меня уже окружают лишь ложь и лицемерие, – сказал он. – Однако от тебя, Сэм, я не ожидал такого. Я думал, что мы понимаем друг друга. Я верил в твою честность и искренность.
Она чувствовала себя преступницей. Да, она виновата перед ним, однако ей хотелось защитить себя.
– Ты сомневаешься в моей честности? Ты, который женился на мне под вымышленным именем?!
– И ты, похоже, никогда не простишь мне этого, не так ли? Скажи мне, Сэм, как Вейланду удалось убедить тебя отдаться мне? Что он тебе пообещал? Деньги? Или, может быть, он пообещал тебе купить дом лучше того, который мог бы купить тебе я? Тебе нужно было сказать мне об этом, я дал бы тебе все это и даже больше и не спал бы несколько ночей на полу, изображая монаха.
– Он сказал мне, что это моя обязанность.
– Твоя обязанность? – переспросил Йель, встав с кресла. – Я не хочу, чтобы ты ложилась ко мне в постель только потому, что это твоя обязанность. Мне не нужна страдающая от сознания своей вины дочь викария, проливающая горькие слезы, пока я, как какой-то неотесанный деревенский мужик, пыхчу над ней. У меня тоже есть гордость, Сэм. И не важно, что там думает обо мне мой брат и все остальные мои родственники.
Саманте стало очень стыдно.
– Йель, пожалуйста, не сердись. Это совсем не то, что ты думаешь. Я просто хотела… – Она замолчала, так и не рассказав ему о своем сокровенном желании. О том, что она хочет ребенка. Если она сейчас признается ему в этом, он может подумать, что она самым подлым образом использует его, и она навсегда лишится его доверия.
Она никогда не скажет ему об этом.
Саманта все еще молчала. Йель стал мрачнее тучи. Не сказав больше ни слова, он повернулся к шкафу и начал одеваться.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Неужели не понятно?
– Но зачем? Куда ты собрался идти?
– Какое, черт побери, это имеет значение? – сердито сказал он, надев сначала один ботинок, а потом второй.
– Йель… – позвала его Саманта. Она пыталась подобрать нужные слова. – Прости меня. Я не понимаю…
– Оставим эту тему, Саманта. Ничего больше не нужно говорить. Ничего, – сказал он и, открыв дверь, вышел в коридор.
Ковер в коридоре был таким толстым и мягким, что его шагов совершенно не было слышно. Однако Саманта чувствовала каждое его движение. Она ждала, затаив дыхание и представляя себе, как он спускается по лестнице, проходит через фойе и открывает дверь. И наконец, Саманта услышала, как он с силой захлопнул ее за собой.
Он ушел.
Именно этого она и боялась.
Он бросил ее.
Саманта завернулась в покрывало, лежавшее на его кровати, уткнулась лицом в его подушку и заплакала.
Йелю было абсолютно все равно, куда идти. Выйдя из дома брата, он сразу свернул налево и, дойдя до конца улицы, повернул направо. В конце следующего квартала он снова повернул и пошел прямо. Потом он еще долго шагал вперед, не в силах остановиться. Выйдя из дома, Йель не надел ни шляпу, ни пальто, однако совершенно не чувствовал холода.
Его член все еще был твердым и возбужденным. Как же он злился на себя за то, что так сильно хотел ее!
Саманта! Будь проклят тот день и час, когда он встретил ее. Она просто сводит его с ума. Ее невозможно понять – то она само воплощение добродетели и нравственности, то, ни с того ни с сего, покорно подчиняется приказаниям его родственников и предлагает ему себя, словно рабыня-наложница.
Однако потом, пренебрежительно фыркнув, он понял, что Саманта всегда оставалась собой. Он не удивился тому, что ее совесть не позволила ей обмануть его. Она больше не будет разыгрывать из себя продажную женщину, и он тоже ни о чем больше не будет просить ее. Пришло время Вейланду и всем остальным герцогам Эйлборо смириться с этим фактом!
Хуже всего то, что он хочет Саманту. Воспоминания об их первой ночи глубоко врезались в его память. Если Саманту не гнетет чувство вины, то в постели она такая же страстная, пылкая и неутомимая, как и он сам.
Прогуляв по улицам добрых полчаса, он постепенно успокоился и понял одну очень важную вещь. Он хочет Саманту так, как не хотел еще ни одну женщину. И с этим, к сожалению, уже ничего не поделаешь.
Он сгорает от страсти, он просто сходит по ней с ума.
Лучше бы его утопили или четвертовали. Тогда бы он не испытывал такие нестерпимые муки. О, да он просто восхищается тем, как она злится на него, как дразнит его, бросая ему вызов, и, наконец, тем, как она медленно, но уверенно прокладывает дорогу к его сердцу…
Едва не споткнувшись, Йель остановился.
О чем, черт возьми, он думает?
Его сердце останется свободным. В этой жизни он всего добился сам и ни от кого не зависит – ни от общества, ни от страны, в которой живет, ни от семьи, которая его воспитала.
И все же… он не хочет расставаться с Самантой. Ему нужно, чтобы она всегда была рядом с ним.
На самом деле он с восторгом вспоминал даже те ночи, которые он провел, лежа на полу рядом с ее кроватью, словно ее верный рыцарь…
Господь милосердный, ведь еще немного, и случится непоправимое! Если он проведет с Самантой еще несколько дней, то просто по уши влюбится в нее! Йелю хотелось стонать от отчаяния. Он снова быстро зашагал по улице. Нет, он не мог влюбиться. Любовь подобна удару молнии. С Самантой он не чувствовал ни удара молнии, ни испепеляющего зноя… Нет, его обдавало жаром, поправил он себя, вспомнив сцену, разыгравшуюся в его спальне. На самом деле это был не жар, а просто адское пекло. Однако на вспышку молнии это все-таки не похоже.
Любовь – это когда мужчина и женщина не могут жить друг без друга, когда они грезят наяву. Они же с Самантой постоянно спорят. Он, конечно, уже успел убедиться в том, что она очень упрямая и своевольная. Однако это его в ней и привлекало.
Что бы там ни говорили поэты, но любовь все же довольно быстро проходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82