Ей-богу.
Кейт натянуто улыбнулась:
– Просто замечательно.
– Я был уверен, что вам понравится. Даже сказал жене: вот леди, которая способна оценить хорошо приготовленную еду. Я никогда не ошибаюсь в людях и в их аппетитах.
– Поразительно, – пробормотала Кейт, попивая вино и глядя на огонь. Теперь вся ее поза показывала, что она не задерживает хозяина.
– Ну что ж, – неловко произнес мистер Хигглтон, – я, наверное, должен сказать жене, чтобы она приготовила угрей.
Он был уже на полпути к двери, когда Кейт вдруг его окликнула.
– Я встретила сегодня молодых людей верхом на лошадях. Их зовут Доминики. Вы их знаете? – спросила она как бы вскользь.
– Да это же дети его светлости, герцога Камарейского. Славные ребята, – уверенно сказал мистер Хигглтон. – Разумеется, живые, подвижные, как все в таком возрасте, но ничего дурного не делают. Хотя, бывает, и проказничают. Особенно юный лорд Робин. Сущий дьяволенок, – со снисходительным видом произнес хозяин гостиницы.
. – Я, видимо, не имела удовольствия видеть его, – лениво, словно бы скучающим топом проговорила Кейт. – Но мне встретились лорд Фрэнсис и его сестра, леди Ри Клэр.
– О да, – кивнул головой мистер Хигглтон. – Лорд Фрэнсис – благородный молодой человек. Его светлость может справедливо им гордиться. А что до леди Ри Клэр, – он вздохнул, – то она просто красавица, да и сердце у нее чистое, чище не бывает. Вся в ее светлость. А ее светлость – настоящая благородная дама.
– Семья у них дружная? – мягко спросила Кейт.
– Еще какая дружная. Пока не родились малыши, леди Ри Клэр была единственной дочерью его светлости и самой старшей. А к первенцам родители всегда относятся по-особому, – заметил мистер Хигглтон, радуясь возможности поболтать. – Его светлость обращается с юной леди как с принцессой. Да такая красавица, как она, вполне и могла быть принцессой. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь плохо отозвался о ней.
– Значит, его светлость просто обожает леди Ри Клэр? – задумчиво пробормотала Кейт, и на ее губах, под маской и вуалью, зазмеилась полуулыбка. – Как интересно! Ну, не смею вас больше задерживать. Простите меня, – сказала она. – Да, еще я встречалась с очень старым джентльменом, кажется, его зовут Табер.
– Вы говорите о старом Табере из Каменного-дома-на-холме? Кажется, он живет тут целую вечность. Многие даже думают, что он помогал заложить первый камень «Веселого зеленого дракона», а это было триста лет назад.
– Удивительно живой человек, с острым умом, – сказала Кейт, слегка нахмурившись. – Неужели он и в самом деле помнит все и всех, с кем ему довелось видеться?
– Хитрый старый лис. Не было случая, чтобы он не вспомнил чье-нибудь лицо или давнишнее происшествие, – хохотнул мистер Хигглтон. – Для него у меня всегда есть кружечка эля и место у камина, – добавил он, гордясь тем, что один из старейших людей в округе является завсегдатаем гостиницы. – Ведь от него ничего, кроме пользы. Любители эля каждый день собираются, чтобы послушать рассказы старого джентльмена. Чем плохо?
– Когда я зашла сегодня в Каменный-дом-на-холме, там было очень тихо, – сказала Кейт. – Он что, живет там один?
– Нет, у него есть сын и невестка, – объяснил мистер Хигглтон. – И много внучат.
– Ясно, – сказала Кейт, протягивая руки к огню.
– Но они поехали погостить к матери. Сын женат не на здешней, – дополнил свое объяснение мистер Хигглтон, осуждающе покачав головой в аккуратно завитом парике. – Как только я увидел ее хорошенькое личико, заметил, как она капризничает, я сразу понял, что от нее будут одни неприятности.
– Значит, мистер Табер сейчас один? – констатировала Кейт.
– Ну, не совсем, – сказал мистер Хигглтон. – С ним осталась молодая внучка. Она готовит поесть, присматривает за ним и доит коров. Но обычно в доме бывает полно народу, – сказал он гостье, которая, по-видимому, беспокоилась за старика. – Не будь я Хорейшо Хигглтон, если он не проживет еще сто лет, – рассмеялся он. – Ну, пойду присмотрю за вашим ужином.
После того как деловой.мистер Хигглтон покинул комнату, в ней воцарилось короткое, хотя и казавшееся бесконечно долгим молчание. И лишь когда в камине громко затрещало упавшее полено, Тедди Уолтхэм обрел наконец дар речи. Он еще не успел допиться до полного бесчувствия и поэтому решил выразить кое-какие свои сомнения.
– Что за разговоры о герцоге, который, мол, такая важная шишка в здешних местах? – спросил он, воинственно вздернув подбородок. – И почему вы так интересуетесь детьми его светлости и каким-то стариком? В Лондоне вы не упоминали ни о каком герцоге, – обвиняющим тоном заявил он женщине под вуалью, чье упорное молчание раздражало его. – И слова не сказали о том, что придется иметь дело с герцогом.
– Неужели я в самом деле не сообщила вам об этой незначительной подробности? – как бы вскользь заметила Кейт, с растущим раздражением отбивая пальцами какую-то мелодию на столе. – Вы уверены, что я упустила эту подробность? Такого не может быть. Наверное, в тот вечер вы, как всегда, были под парами?
– Ничего не слышал ни о каком герцоге, – упрямо повторил Тедди Уолтхэм. – Вы ничего мне о нем не сказали, потому что знали, что я не стану ввязываться в какую-либо историю с герцогом. У таких, как он, могущественные друзья, миледи, – сказал Тедди Уолтхэм, пытаясь урезонить свою нанимательницу. – Чем связываться с такими важными шишками, я лучше попытаю счастья в колониях.
Кейт с презрением фыркнула, глядя на этого трусливого слюнтяя, посасывающего свою бутылку.
– Бренди вы вылакали достаточно, а вот храбрости вам не хватает, мистер Уолтхэм. Но вы напрасно так ерепенитесь, я все хорошо продумала. Обещаю вам, что все пройдет без сучка без задоринки.
Тедди Уолтхэм поднял к потолку свои налившиеся кровью глаза.
– Такие разговоры я уже слышал. По большей части от людей, которые были на один шаг от эшафота. Я согласился поехать с вами, думая, что у вас достанет ума держаться подальше от герцогов, но вы, оказывается, просто одержимая, миледи. А Тедди Уолтхэм не хочет рисковать своей шеей. Мне понравилось здесь, в сельских местах, но я начинаю скучать по грязи и саже Лондона, поэтому... – Помолчав, Тедди Уолтхэм пожал плечами и добавил: – Поэтому я начинаю подумывать, не вернуться ли мне.
Кейт что-то резко сказала на непонятном языке; что именно, Тедди Уолтхэм не понял, но догадался, что слова ее относятся к нему. Через мгновение чьи-то могучие руки схватили его за шею и подняли вверх.
– Отпусти меня, чертова скотина, – с трудом выдохнул он, весь побагровев.
– Рокко слушает только мои приказы, мистер Уолтхэм, – сказала Кейт, поудобнее устраиваясь в кресле и наслаждаясь муками мистера Эдуарда Уолтхэма. – Дорогой мистер Уолтхэм, – произнесла она с легким смешком, – вы не только трус, но еще и дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Кейт натянуто улыбнулась:
– Просто замечательно.
– Я был уверен, что вам понравится. Даже сказал жене: вот леди, которая способна оценить хорошо приготовленную еду. Я никогда не ошибаюсь в людях и в их аппетитах.
– Поразительно, – пробормотала Кейт, попивая вино и глядя на огонь. Теперь вся ее поза показывала, что она не задерживает хозяина.
– Ну что ж, – неловко произнес мистер Хигглтон, – я, наверное, должен сказать жене, чтобы она приготовила угрей.
Он был уже на полпути к двери, когда Кейт вдруг его окликнула.
– Я встретила сегодня молодых людей верхом на лошадях. Их зовут Доминики. Вы их знаете? – спросила она как бы вскользь.
– Да это же дети его светлости, герцога Камарейского. Славные ребята, – уверенно сказал мистер Хигглтон. – Разумеется, живые, подвижные, как все в таком возрасте, но ничего дурного не делают. Хотя, бывает, и проказничают. Особенно юный лорд Робин. Сущий дьяволенок, – со снисходительным видом произнес хозяин гостиницы.
. – Я, видимо, не имела удовольствия видеть его, – лениво, словно бы скучающим топом проговорила Кейт. – Но мне встретились лорд Фрэнсис и его сестра, леди Ри Клэр.
– О да, – кивнул головой мистер Хигглтон. – Лорд Фрэнсис – благородный молодой человек. Его светлость может справедливо им гордиться. А что до леди Ри Клэр, – он вздохнул, – то она просто красавица, да и сердце у нее чистое, чище не бывает. Вся в ее светлость. А ее светлость – настоящая благородная дама.
– Семья у них дружная? – мягко спросила Кейт.
– Еще какая дружная. Пока не родились малыши, леди Ри Клэр была единственной дочерью его светлости и самой старшей. А к первенцам родители всегда относятся по-особому, – заметил мистер Хигглтон, радуясь возможности поболтать. – Его светлость обращается с юной леди как с принцессой. Да такая красавица, как она, вполне и могла быть принцессой. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь плохо отозвался о ней.
– Значит, его светлость просто обожает леди Ри Клэр? – задумчиво пробормотала Кейт, и на ее губах, под маской и вуалью, зазмеилась полуулыбка. – Как интересно! Ну, не смею вас больше задерживать. Простите меня, – сказала она. – Да, еще я встречалась с очень старым джентльменом, кажется, его зовут Табер.
– Вы говорите о старом Табере из Каменного-дома-на-холме? Кажется, он живет тут целую вечность. Многие даже думают, что он помогал заложить первый камень «Веселого зеленого дракона», а это было триста лет назад.
– Удивительно живой человек, с острым умом, – сказала Кейт, слегка нахмурившись. – Неужели он и в самом деле помнит все и всех, с кем ему довелось видеться?
– Хитрый старый лис. Не было случая, чтобы он не вспомнил чье-нибудь лицо или давнишнее происшествие, – хохотнул мистер Хигглтон. – Для него у меня всегда есть кружечка эля и место у камина, – добавил он, гордясь тем, что один из старейших людей в округе является завсегдатаем гостиницы. – Ведь от него ничего, кроме пользы. Любители эля каждый день собираются, чтобы послушать рассказы старого джентльмена. Чем плохо?
– Когда я зашла сегодня в Каменный-дом-на-холме, там было очень тихо, – сказала Кейт. – Он что, живет там один?
– Нет, у него есть сын и невестка, – объяснил мистер Хигглтон. – И много внучат.
– Ясно, – сказала Кейт, протягивая руки к огню.
– Но они поехали погостить к матери. Сын женат не на здешней, – дополнил свое объяснение мистер Хигглтон, осуждающе покачав головой в аккуратно завитом парике. – Как только я увидел ее хорошенькое личико, заметил, как она капризничает, я сразу понял, что от нее будут одни неприятности.
– Значит, мистер Табер сейчас один? – констатировала Кейт.
– Ну, не совсем, – сказал мистер Хигглтон. – С ним осталась молодая внучка. Она готовит поесть, присматривает за ним и доит коров. Но обычно в доме бывает полно народу, – сказал он гостье, которая, по-видимому, беспокоилась за старика. – Не будь я Хорейшо Хигглтон, если он не проживет еще сто лет, – рассмеялся он. – Ну, пойду присмотрю за вашим ужином.
После того как деловой.мистер Хигглтон покинул комнату, в ней воцарилось короткое, хотя и казавшееся бесконечно долгим молчание. И лишь когда в камине громко затрещало упавшее полено, Тедди Уолтхэм обрел наконец дар речи. Он еще не успел допиться до полного бесчувствия и поэтому решил выразить кое-какие свои сомнения.
– Что за разговоры о герцоге, который, мол, такая важная шишка в здешних местах? – спросил он, воинственно вздернув подбородок. – И почему вы так интересуетесь детьми его светлости и каким-то стариком? В Лондоне вы не упоминали ни о каком герцоге, – обвиняющим тоном заявил он женщине под вуалью, чье упорное молчание раздражало его. – И слова не сказали о том, что придется иметь дело с герцогом.
– Неужели я в самом деле не сообщила вам об этой незначительной подробности? – как бы вскользь заметила Кейт, с растущим раздражением отбивая пальцами какую-то мелодию на столе. – Вы уверены, что я упустила эту подробность? Такого не может быть. Наверное, в тот вечер вы, как всегда, были под парами?
– Ничего не слышал ни о каком герцоге, – упрямо повторил Тедди Уолтхэм. – Вы ничего мне о нем не сказали, потому что знали, что я не стану ввязываться в какую-либо историю с герцогом. У таких, как он, могущественные друзья, миледи, – сказал Тедди Уолтхэм, пытаясь урезонить свою нанимательницу. – Чем связываться с такими важными шишками, я лучше попытаю счастья в колониях.
Кейт с презрением фыркнула, глядя на этого трусливого слюнтяя, посасывающего свою бутылку.
– Бренди вы вылакали достаточно, а вот храбрости вам не хватает, мистер Уолтхэм. Но вы напрасно так ерепенитесь, я все хорошо продумала. Обещаю вам, что все пройдет без сучка без задоринки.
Тедди Уолтхэм поднял к потолку свои налившиеся кровью глаза.
– Такие разговоры я уже слышал. По большей части от людей, которые были на один шаг от эшафота. Я согласился поехать с вами, думая, что у вас достанет ума держаться подальше от герцогов, но вы, оказывается, просто одержимая, миледи. А Тедди Уолтхэм не хочет рисковать своей шеей. Мне понравилось здесь, в сельских местах, но я начинаю скучать по грязи и саже Лондона, поэтому... – Помолчав, Тедди Уолтхэм пожал плечами и добавил: – Поэтому я начинаю подумывать, не вернуться ли мне.
Кейт что-то резко сказала на непонятном языке; что именно, Тедди Уолтхэм не понял, но догадался, что слова ее относятся к нему. Через мгновение чьи-то могучие руки схватили его за шею и подняли вверх.
– Отпусти меня, чертова скотина, – с трудом выдохнул он, весь побагровев.
– Рокко слушает только мои приказы, мистер Уолтхэм, – сказала Кейт, поудобнее устраиваясь в кресле и наслаждаясь муками мистера Эдуарда Уолтхэма. – Дорогой мистер Уолтхэм, – произнесла она с легким смешком, – вы не только трус, но еще и дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144