– Еще шампанского в летний домик, – последовало распоряжение, – а потом обнеси гостей бутербродами. – Девушка вышла. – Добро пожаловать на нашу маленькую вечеринку! – произнесла хозяйка, радостно улыбаясь. – Я очень рада вас видеть!
Когда совсем не знаешь человека, это самое подходящее приветствие, подумала Линди Кастлмейн. Хорошо, хоть не забыла, как его зовут. Должно быть, это тот самый Кёниг, о котором говорила Триша, остальные уже все в сборе. М-м-м-м. Интересно, где это Триша его откопала? Какой красавец. Жаль, раньше не попался на глаза…
– А меня Линди! – она кокетливо рассмеялась, подала гостю обе руки.
– Наверно, вы ищете Тришу? Пойдемте, я вас провожу.
И дом, и сад являлись порождением других, более благодатных времен, когда люди умели ценить свой досуг. На фоне изумрудно-зеленой травы газона женщины казались экзотическими цветами, а сами цветы росли вразброс, а не выстраивались на клумбах по ранжиру. Гости сидели в тени деревьев, любовались стройными эвкалиптами, высоченными пальмами и сандаловыми деревьями, бродили по усыпанным гравием дорожкам, петлявшим меж зарослей мимозы и выводившим к обзорной площадке, позволяющей наслаждаться зрелищем бескрайних океанских просторов.
Это был райский уголок, но Алекс не испытывал умиротворения, совсем наоборот. Вы только посмотрите на них, с отвращением думал он. Мир делится на тех, кто обожает великосветские приемы, и на тех, кто с большей радостью отправится в зоопарк.
Алекс прекрасно знал, что ему рады в любой компании, его внешность, неподражаемая улыбка гарантировали ему повторное приглашение, особенно от женщин, к какой бы социальной группе они ни относились. Однако сборища по-настоящему богатых людей вызывали у него зависть и злобу, доводили до бешенства.
– Фредди!
– Полли, дорогая, где ты была?
– Нет, спроси у Джона, он первым женился на ней…
– Да, триста тысяч, столько они ему платят, ты представляешь?!
– Еще бы ей плохо выглядеть! По-моему, только благодаря ей пластическая хирургия и движется вперед!
Милая компания, нечего сказать! И зачем он согласился прийти сюда? Нужно было договориться встретиться попозже или попросить ее пропустить эту вечеринку.
Пропустить вечеринку?
Чтобы Триша пропустила хоть одно сборище – такого просто не могло быть!
Он до боли жаждал ее увидеть. Господи, да где же она?
– Луи!
– Мэнни!
– Салли!
– Ал!
Учтиво улыбаясь направо и налево, Алекс следовал за Линди Кастлмейн. Перед ним разворачивалась галерея типажей светского общества Сиднея: политики, бизнесмены, отчаявшиеся стареющие женщины и глупенькие молоденькие девушки, люди, пробивающие себе путь наверх, и те, кто стремился им помешать, а вокруг них роились няньки, содержанки, гуляки, болтуны, мальчики, услада богатых старушек, и «сахарные дядюшки», старички-покровители, и на этом празднике жизни каждый хотел урвать свой кусок.
Алекс почувствовал, как в груди закипает холодный гнев.
Господи, что за долбаный зверинец…
Наконец его провожатая направилась к последней группке гостей, сидевших под деревом у самой кромки воды. Алекс сдерживался из последних сил.
– Триша! – пропела Линди Кастлмейн, на правах хозяйки прерывая разговор. – Посмотри, кто пришел!
Да, это была она. Чудесная спина, мягкий узел золотистых волос на затылке, плечи, будто вылепленные рукой скульптора, томительно медленный поворот белой шеи и сказочный голос – он слышал его даже во сне…
И вот он уже всматривается в знакомые, чуть раскосые глаза, светлые, почти желтые – при виде него они щурятся, превращаются в щелочки – и вновь ощущает острую, болезненную радость.
– Здравствуй, Алекс, – протянула Триша. – Познакомься. – И небрежным взмахом длинного черного мундштука указала на загорелых, ухоженных мужчин: их было не то четверо, не то пятеро – представителей высшего света и тех, кто пробился в их ряды, потакая их прихотям. Алекс узнал ведущего австралийского кинорежиссера, актрису, теперь больше известную своими мемуарами, нежели ролями, газетного магната, модного психоаналитика и парикмахера, без которого не могла обойтись ни одна светская дама. Мгновение – и он уже учтивейшим образом поднял Тришу на ноги и отвел под полог алых олеандров и палисандрового дерева, где они могли спокойно поговорить.
– Сама не знаю, почему я терплю такое обращение, Алекс Кёниг! – кокетливо произнесла она, выдергивая руку. – Мы только познакомились, а ты уже позволяешь себе такие вольности!
Только познакомились.
Сколько же времени прошло?
Он лишь насмешливо поднял брови, не стал терять время на выяснение отношений. Они одного поля ягоды, и оба это прекрасно знают.
– Речь идет о Кёнигсхаусе, – в полумраке его глаза по-волчьи блеснули. – Мне достался не кусочек, а весь пирог. А теперь появился покупатель, еще немного – и денежки потекут рекой. И пока я вынужден сидеть на ферме, мне нужно, чтобы кто-то был рядом. Мне нужна ты. Собирайся, завтра мы вылетаем.
19
Неужели еще один безупречно погожий день? Нет, только не это! Палящие лучи солнца бесцеремонно проникли в окно и разбудили Джона. Второй раз подряд он просыпался с чувством тошноты и раскалывающейся от боли головой. Он застонал. Не может быть, чтобы он два дня расплачивался за то, что один раз приложился к бутылке! Наверно, сказывается вторая бессонная ночь, проведенная в думах, от которых нет покоя.
Джон знал, ему не заснуть, пока он не узнает правду о смерти отца. Он должен все выяснить, и не только для того, чтобы успокоить собственную совесть. В этом заключается его сыновний долг. А пока он не может думать ни о чем другом. Стоило ему проснуться, и мысли снова понеслись по кругу, завертелись, как белка в колесе.
С чего же начать, если он хочет раскрыть преступление?
Начнем с самого начала, сказал он себе. Можно ли утверждать, что Филиппа убили? Джон не изучал психологию, однако знал, что мозг способен иногда выкидывать странные фокусы. Людям снилось то, о чем они мечтали, на что надеялись. Так что же получается, он желал отцу смерти или хотел его убить?
Это не более чем Эдиповы штучки, сказал себе Джон. Все гораздо проще. Он любил отца и любил его всем сердцем.
Однако если предположить, что его сон – не просто игра воображения, отца действительно убили, и кому-то сошло с рук гениальное преступление.
Кто мог его совершить?
Случайный бродяга, безнадежный пьяница? Вряд ли. Для того, чтобы подобное преступление удалось, нужен трезвый ум, холодный расчет, а не бессвязные мысли пропойцы, который не в состоянии выполнить даже работу, которую ему поручают. И где ему взять двоих подручных?
Чем больше Джон думал об этом, тем больше убеждался, что в деле замешано несколько человек. Даже если убийца подкрался незаметно, Филипп мог проснуться и дать отпор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80