2
Сонные желто-коричневые коровы встрепенулись – вечерний ветерок донес до них запах дома. Стада находились уже в восьми километрах от Кёнигсхауса. Одинокий всадник, возглавлявший бесконечную колонну, привстал в стременах.
– Эй, кто быстрее доскачет домой! – прокричал он и бросился вперед. – Догоняй!
Отец как ребенок, радостно подумал Джон, пришпоривая свою лошадь в безнадежной попытке догнать летящего впереди всадника. Сейчас он прокричит: «Кто проиграет, тот баба и тряпка!» Джон усмехнулся. Господи, сколько же лет он пасет скот на этой земле? Наверно, все шестьдесят, что живет на ней!
И ведь по-прежнему такой же ловкий, сильный, все так же хорошо держится в седле, управляется с лассо и с раскаленным клеймом и все так же не спешит сдавать позиции. В его возрасте я буду не хуже, подумал Джон. А пока что не дам этому старому черту выиграть скачку!
И он с радостным криком бросился в погоню. Вокруг, куда ни посмотри, расстилались бескрайние австралийские степи, красная раскаленная земля смыкалась с выжженным небом, образуя бесконечную линию горизонта. День клонился к вечеру, жара спала. Заходящее солнце расцветило степь всеми оттенками синего и фиолетового. Еще немного, и наступит тропическая ночь. В этот предвечерний час и животные, и люди неутомимо стремились к дому.
– Шевелись! Давай, мальчик, давай! – Кто бы мог подумать, что этот всадник, слившийся воедино со своим белым жеребцом и нещадно его погонявший, прожил на земле столько лет! Господи, как он держится в седле! Джон невольно позавидовал отцу. И Кайзер, этот сумасбродный жеребец, в лепешку разобьется ради своего хозяина. «Но мы им покажем, Батч, еще как покажем!» – Юноша наклонился вперед и схватил за уши своего и без того взмыленного коня.
Лошадь прибавила ходу, резко бросившись вперед. Ферма была уже совсем близко. Среди серо-зеленой листвы эвкалиптов и зарослей лебеды, под темным покровом кипарисов, кедров и рододендронов виднелась красная двухъярусная крыша, богатством украшений не уступавшая китайской пагоде; она спускалась к открытой веранде, огороженной кованой металлической решеткой и окаймлявшей дом со всех четырех сторон. В ее спасительной тени скрывались широкие подъемные окна, доходившие до самого пола, и застекленные створчатые двери, за которыми виднелись, хоть и с низким потолком, просторные, с любовью обставленные комнаты; каждое поколение Кёнигов покупало самую лучшую мебель, какую только могло себе позволить. Это был дом, где люди жили, любили и умирали. Джон вырос в нем и любил его всем сердцем.
Но он любил и тот мир, что раскинулся вокруг поместья, небольшого клочка зелени, с таким трудом отвоеванного у дикой пустоши. Там, в пустоши, а не на ферме, было его настоящее королевство. На тысячи километров вокруг расстилался марсианский пейзаж, то был мир красной земли, выжженной растительности и опалово-коричневого неба. Только на этих бескрайних просторах и могла быть свободна человеческая душа. Джон знал, что ни за что не уедет отсюда и нигде больше не сможет прижиться.
– Ты топчешься на месте!
Расстояние между всадниками сокращалось.
– А ты уверен? – прокричал Джон в ответ. Увидев конюшни, жеребец Филиппа сбавил шаг.
Лошади завернули во двор голова в голову, оба всадника одновременно натянули поводья, направляясь к веранде, но в самый последний момент лошадь Джона вырвалась вперед.
– Я выиграл! – закричал он.
– Еще нет!
С быстротой двадцатилетнего юноши Филипп перебросил ногу через голову коня, спрыгнул на землю и коснулся рукой ближайшего столбика веранды. Джон собирался сделать то же самое, но сильный толчок ладонью, как в регби, послал его на землю. Филипп торжествующе улыбнулся и подошел к растянувшемуся во весь рост сыну.
– Я побил тебя, мой мальчик!
Джон ответил не сразу, его душил смех:
– Это нечестно!
– Я выиграл, не так ли? О честности в правилах ничего не сказано.
– Это нечестно!
Ответом Джону послужил еще один свирепый толчок, после которого он снова растянулся на земле.
– Что-то ты нетвердо держишься на ногах, мой мальчик, но ты меня слегка прижал, нужно отдать тебе должное.
Элен стояла у кухонного окна и со страхом в сердце следила за игрой отца и сына. Он выиграл. Это для него главное. Даже собственного сына ему нужно победить. Но если главное – победить, каково приходится остальным?
Ей хотелось обнять – нет, не мужа, сына. Господи, какой он красивый! И какой доверчивый, его так легко обидеть.
Но Филипп любит Джона и всегда любил. Почему же ее мучает страх, что он может что-то сделать с их сыном? Глупости все это. Хватит!
Элен заставила себя улыбнуться, откинула закрывавшую дверной проем сетку и окунулась в пыльную жару.
– С возвращением! – с напускной веселостью произнесла она, протягивая руки. – Как дела? Перегон прошел нормально?
Филипп легко взбежал по ступеням и заключил жену в медвежьи объятия.
– Замечательно! – громко объявил он. – С каждым разом все лучше и лучше. Как… – Он грубо рассмеялся и с усмешкой повторил, ожидая ее ответа: – Как…
Как секс, вот что Филипп имел в виду. Господи, только бы он не сказал это вслух, ведь рядом Джон, взмолилась Элен. Злобные искорки промелькнули в его глазах: он понял, чего она боится. Он снова обнял ее, прижал к себе. После стольких недель, проведенных в седле, от его жаркого тела исходил такой сильный мужской запах, что ей чуть не стало дурно.
Почувствовав, что она хочет отстраниться, Филипп прижал ее еще сильнее.
– Что скажешь, Эн, как – как что? Ну же! – забавлялся он, глядя ей в глаза.
– Ох… Я не знаю, Филипп…
Джон неловко переминался с ноги на ногу. Если бы отец перестал ее дразнить! Неужели он не знает, что есть вещи, над которыми лучше не шутить?
Но Филипп был неумолим.
– Не знаешь? – гремел он. – Как жизнь, вот что я имел в виду! А ты что подумала? – Он снова оглушительно рассмеялся, наслаждаясь замешательством Элен. – А вы с Рози приготовили нам хороший обед? Ведь у нас будут гости.
– Гости? – удивленно переспросил Джон. Волчья ухмылка исказила лицо Филиппа.
– Да, – небрежно ответил он. – Из Сиднея должен приехать твой дядя Чарльз, разве я тебе не сказал? И старый Бен из городской конторы. Когда я понял, что мы сегодня вернемся, я послал за ними вертолет. – Он помолчал. – Предстоит разговор. Интересный разговор. Очень интересный разговор, – со значением произнес он, обращаясь к Джону. – Вот увидишь.
Зачем он это делает? – устало подумала Элен. Было время, когда ее завораживало, даже возбуждало то постоянное состояние неизвестности, в котором она пребывала по милости Филиппа, его неожиданные, на первый взгляд, решения, оказывавшиеся на деле результатом глубоко продуманных планов.
А теперь она видела, как Джон пытается скрыть свое удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80