— Да. Норвежцы жаждут захватить его не меньше, чем Уинтерланс.
— А Морской Дом жаждут прибрать к рукам и норманны.
— И замок Каменного Кольца тоже.
Эмбер охватил озноб. Она безошибочно уловила скрытый вызов в голосе Эрика. Ей припомнился разговор с Эриком той ночью, когда был найден Дункан.
Так значит, слух верный? Норманн отдал своему врагу-саксу в управление замок Каменного Кольца?
Да. Только Дункан больше не враг Доминику. Под угрозой меча Шотландский Молот присягнул на верность Доминику ле Сабру.
— Твоему отцу повезло: у него сильный сын, — сказал Дункан обыденным тоном. — Мужчинам присуще драться за честь, за Бога и за землю.
— Особенно за такую, на которой стоит Морской Дом, — согласился Эрик. — Это самое богатое из владений отца. На пастбищах тучнеют большие стада коров и овец. Море круглый год дает свежую рыбу. Пахотные поля плодородны. На болотах полно водоплавающей дичи, а леса изобилуют оленями.
Дункан ясно услышал прозвучавшую в голосе Эрика любовь к земле и ощутил быстрый укол зависти.
— Было бы славно иметь землю, — тихо произнес Дункан.
— Ну нет, — застонал Эрик в шутливом отчаянии. — Неужто еще один бездельник в латах спит и видит, как бы отобрать у меня Морской Дом?
— Морской Дом? Нет, что ты, — с улыбкой сказал Дункан. — Мне больше по душе та земля, что вокруг Каменного Кольца. Она выше, каменистее, пустыннее.
Эмбер закрыла глаза и стала молиться, чтобы Эрик увидел в Дункане то, что видела она, — человека, говорящего правду в кругу людей, которых считает своими друзьями.
— А мне больше нравится соленый ветер и крик морских орлов, — услышала Эмбер слова Эрика.
— У тебя есть и это, и замок Каменного Кольца в придачу, — сказал Дункан.
— Да, пока я могу удерживать их в руках — они мои. На Спорных Землях у человека столько будущего, на сколько хватает его вооруженной мечом руки.
Дункан засмеялся.
— Блеск в твоих глазах говорит мне, что ты даже рад испытывать свою силу.
— В твоих глазах точно такой же блеск, — отпарировал Эрик.
Эмбер открыла глаза и с облегчением перевела дыхание. Эрик поддразнивал Дункана, как если бы разговаривал с другом.
— Да, — сказал Дункан. — Я люблю хорошую драку.
— Нет, — вмешалась Эмбер. — Я этого не позволю.
— Не позволишь чего? — спросил Эрик с невинным видом.
— Ты задумал, чтобы Дункан играл с тобой в твои воинственные игры!
— А ты согласен? — спросил Эрик Дункана.
— Дай мне меч — тогда и увидишь.
Сердце Эмбер сжалось от страха. Не успев подумать, она наклонилась вперед и вцепилась пальцами в запястье Дункана. В нее потоком хлынуло ощущение теплоты и абсолютности его мужского начала. Она оставила без внимания свои ответные ощущения, ибо страх, побудивший ее действовать, был едва ли не сильнее.
— Нет, — решительно сказала Эмбер. — Ты почти погиб тогда, во время грозы. Тебе еще рано драться, если в этом нет пока подлинной нужды.
Дункан заглянул в ее полные тревоги золотистые глаза и почувствовал, будто внутри у него развязался какой-то тугой узел. Хотя она избегала прикасаться к нему много дней подряд, он был ей глубоко не безразличен. Он так ясно читал это волнение у нее в глазах, что с трудом удержался, чтобы не разгладить поцелуями морщинки страха, окружавшие ее пухлые губы.
— Не тревожься, бесценная Эмбер, — прошептал Дункан возле самой ее щеки. — Меня не побить плохо обученным рыцарям.
Юмор Дункана, его страсть и полная уверенность в себе перетекали к Эмбер через прикосновение. Он ничуть не боялся померяться силами с лучшими бойцами, которых мог выставить Эрик.
Более того, Дункан даже предвкушал это с удовольствием, с каким голодный волк заглядывает в овчарню.
Эмбер с неохотой отпустила запястье Дункана. Хотя она больше не держала его, кончики ее пальцев все еще жадно льнули к его руке, и в затененных глубинах глаз отражалась мучившая ее жажда.
Дункан увидел томление у нее во взоре и почувствовал, как его охватывает пламя, вспыхнувшее в низу живота. Его пальцы накрыли ее пальцы и сжали их; он желал прикосновения с такой силой, которую не мог превозмочь.
Эрика, наблюдавшего эту сцену, обуревало смешанное чувство изумления и тревоги.
— Ты говорила мне, — сказал он Эмбер, — но я до конца так и не поверил. Прикосновение к нему не причиняет тебе боли. Оно… оно тебе приятно.
— Да. Очень.
Эрик перевел взгляд с лица Эмбер, на котором одновременно читались и радость, и грусть, на лицо Дункана. На нем выражение дерзкого вызова сочеталось с чувственным наслаждением и делало Дункана похожим сразу и на воина, и на влюбленного юношу.
— Я очень надеюсь, — раздельно сказал Эрик, обращаясь к Эмбер, — что Кассандра закончит гадание на рунных камнях раньше, чем мне придется выбирать между тем, что приятно тебе, и безопасностью Спорных Земель.
Эмбер задрожала от страха. Она закрыла глаза и ничего не сказала на это.
Но и не высвободила свои пальцы из сжимавшей их руки Дункана.
Сквозь туман до них донесся крик одного из рыцарей Эрика. Эрик и Дункан разом повернулись. Со стороны конюшен скакали четыре рыцаря, направляясь к тому месту, где стоял Эрик. Трое из них были Эрику знакомы. Четвертого он не знал.
Дункан выпрямился в седле и подался вперед, словно хотел рассмотреть их получше в густом клубящемся тумане. Трое из этих рыцарей были ему незнакомы.
Вид четвертого заставил тени памяти шевельнуться и сгуститься в нечто среднее между памятью и забвением.
Глава 6
Облака раздвинулись, позволяя бледному золоту солнечных лучей пролиться на пропитанную дождевой влагой землю. Зелень травы и деревьев ослепительно засверкала. Тусклый камень переливался, словно жемчуг. Древесная кора стала эбеново-черной. Капельки воды блестели на каждой поверхности, и от этого мерцания казалось, будто земля чему-то про себя посмеивается.
Эмбер совсем не разделяла этого скрытого веселья земли. Она почувствовала, как судорожно дернулись и задрожали тени воспоминаний Дункана — словно заворочался просыпавшийся в темной глубине дракон.
— Кто этот четвертый человек с ними? — спросила она у Эрика.
— Я не знаю, — ответил он.
— Так узнай.
Резкий, требовательный тон Эмбер удивил Эрика. А Дункана удивило ощущение того, как ее ногти впились в его запястье.
— Что-нибудь не так? — спросил Эрик.
Эмбер с опозданием поняла свою ошибку. Если окажется, что этот четвертый — действительно кто-то из прошлого Дункана, а сам Дункан — действительно тот враг, которого она боится, то своими неосторожными требованиями она поставила его в опасное положение.
— Нет, — сказала Эмбер, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно. — Просто мне становится не по себе, когда на Спорных Землях появляются незнакомые воины.
— То же говорит и Альфред, — сухо бросил Эрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96