Это означало, что он умудрился либо пробудить в ней норов, либо ранить ее гордость, причем и то и другое было опасно и могло нарушить ее драгоценное равновесие.
Это означало, что она начала паниковать всерьез.
– Короче говоря, – быстро продолжила Мэдлин, – вы – моя неудача, мистер Эверси. Мне не хотелось бы причинять вам боль, но невзирая ни на что, я уйду. И уверяю вас, мне знакомо множество способов, как сделать вам больно, несмотря на это… – Мэдлин снова попыталась дернуть руки, но безрезультатно. – Несмотря на это положение.
Ну да, она может ударить его коленом в…
Колин поставил ноги рядом с ее ногами так, что все ее движения оказались заблокированными.
Проклятие.
Они стояли так близко друг к другу, что его колени практически были у нее между ног. Дьявольская улыбка затаилась в уголках его губ.
– Возможно, вы правы, мисс Гринуэй, в отношении моего нынешнего физического состояния. Но недавно я понял, что отчаяние добавляет сил. Хотите измерить степень моего отчаяния?
Мэдлин видела множество отчаявшихся людей. Но ни один из отчаявшихся не выглядел так, как мистер Эверси. И не говорил так, как он. Умный человек, со склонностью к иронии или к приличествующей джентльмену угрозе.
– Я нужен вам, – с нажимом произнес Колин. С его стороны это была догадка, причем удачная. – У меня состоятельная семья.
– Мне нужно, чтобы вы отпустили меня, – поправила его Мэдлин.
– Я нужен вам, потому что моя семья заплатит вам за мое возвращение, – резко заметил Колин. – Они будут… счастливы, что я вернулся к ним живой.
«Странно, в его голосе прозвучало сомнение», – подумала Мэдлин.
– Вы не очень-то уверены.
– Вы правы. – Улыбка Колина была печальной, но на этот раз улыбались не только губы, но и глаза. – Не знаю, все ли члены семьи будут счастливы. Но уверен, что вам заплатят за мое возвращение. У нас, знаете ли, есть честь, мы – Эверси. – Снова в голосе прозвучала ирония. – И интуиция подсказывает мне, что вам очень нужны деньги.
– Мистер Эверси, мне крайне необходимо, чтобы заплатили очень быстро.
– Значит, мы снова в равных условиях. Потому что мне крайне необходимо быстро вернуться в Пеннироял-Грин. Это судьба, мисс Гринуэй, вы не согласны?
«Миссис, а не мисс», – хотела сказать Мэдлин. Хотя вряд ли это имело значение.
– Почему вам срочно надо вернуться? – поинтересовалась Мэдлин.
– Мне необходимо остановить свадьбу в Суссексе. Но прежде чем я сделаю это, я должен доказать свою невиновность.
О, ради всего святого! К чему эта чрезмерная сентиментальность? Видимо, в нем сейчас говорила обида, поскольку Колин считал, что не заслужил быть повешенным.
– Неужели? И кто же ваш идеал? – Не только ему была присуща ирония. – По-моему, ее зовут Луиза.
– Она вовсе не идеал. Это женщина из плоти и крови. И ее место рядом со мной.
Коротко и ясно. Солнце встает на востоке. Ночью темно. «Ей место рядом со мной». Один и тот же тон. Эти слова где-то в глубине ее души отозвались странной слабой болью.
– Но если это правда, то за кого же она выходит замуж? – Не было такой боли, которую ее острый ум не мог бы выдержать.
– За моего брата Маркуса, – после очередного секундного замешательства ответил Колин.
Ага, значит, он решил быть честным, потому что такое признание явно было для него неприятным. Со своей стороны Мэдлин решила проявить непреклонность.
– Значит, все деньги семьи находятся у вашего брата.
– У моего брата было единственное преимущество – он не попал в Ньюгейтскую тюрьму.
– Видимо, потому, что не заколол ножом джентльмена в пабе.
Она зашла слишком далеко. У него потемнели глаза, он открыл рот, собираясь что-то сказать. Мэдлин не хотела рассердить этого человека. Но потом…
Потом он удивил ее. Он не стал возражать, только нахмурил брови, потом уголки его губ поползли вверх и…
Черт, да он почти с нежностью улыбался ей. Как будто понял в ней что-то такое, что она сама еще до конца не поняла.
– Вы правы, – сказал Колин. – Но я уже говорил вам, что тоже никого не убивал. Но не знаю, как это доказать. – Он фактически пытался успокоить ее.
Крошечная порция хваленого обаяния Колина Эверси. Оно окутывало ее, проникая сквозь слабые места, о существовании которых у себя Мэдлин не подозревала.
Она не имела ни малейшего представления о том, как изменить ситуацию. Она стояла и впервые дольше обычного не могла одержать верх.
Это было ужасно.
Мэдлин с трудом оторвала от него взгляд. Вот так уже лучше. И вдруг ее осенило.
– У вас есть сестры, мистер Эверси?
Колин затаился, явно удивившись ее вопросу, потом искренне рассмеялся, запрокинув голову.
– У меня две сестры. Поэтому я хорошо знаю, что женщины вовсе не такие хрупкие и беспомощные существа, как обычно считают мужчины. Или как им хотелось бы предстать перед мужчинами, когда им это выгодно.
Эти слова прозвучали одновременно и как своего рода признание, и как предупреждение и почему-то оказались весьма кстати в этот момент.
Совершенно неожиданно Колин отпустил ее руки и сделал шаг назад, подняв ладони вверх. Как раз, когда Мэдлин стала привыкать к запаху Ньюгёйтской тюрьмы.
Она выразительно потерла запястья и пристально посмотрела на Колина. На его красивом лице не отразилось ни малейшего признака вины. Проклятие. Мэдлин перестала растирать запястья, потому что они совсем не беспокоили ее.
– В таком случае будем считать, что мы заключили честное соглашение помогать друг другу?
Ой нет, только не это. Ее никогда не переставало восхищать это сочетание: мужчины и их чертовски поверхностное соблюдение понятия чести. Ее собственные понятия, что правильно, а что – нет, основывались на интуиции и были весьма гибкими.
– Да, – в тон ему ответила Мэдлин, подавив нетерпение. Свое понимание честного соглашения она сможет пересмотреть в любое время, решила она.
– Тогда пожмем друг другу руки? – Его губ коснулась легкая усмешка.
Теперь Мэдлин знала, что он – дьявол. Она не горела желанием подавать ему руку, и он это понимал. И все же, возможно, он понимает, что она ничего не боится. Мэдлин протянула руку, он накрыл ее своей большой и теплой ладонью, тихонько сжал и отпустил, словно прикосновение руки незнакомой женщины не вызвало в нем никаких эмоций. Тогда как тепло его» пальцев на мгновение лишило ее способности думать.
– Об окне никто не знает, – догадался Колин.
– Конечно, нет, – очнулась Мэдлин.
– Вы принесли лампу, чтобы никто не догадался о существовании окна.
В его голосе она услышала нотки веселья, но решила проигнорировать их. Он не первый мужчина, который пытается понять ее, удивить, но у нее нет времени доставить ему такое удовольствие. Для нее это вовсе не игра.
– Вы можете взобраться наверх? – спросила она.
– Могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Это означало, что она начала паниковать всерьез.
– Короче говоря, – быстро продолжила Мэдлин, – вы – моя неудача, мистер Эверси. Мне не хотелось бы причинять вам боль, но невзирая ни на что, я уйду. И уверяю вас, мне знакомо множество способов, как сделать вам больно, несмотря на это… – Мэдлин снова попыталась дернуть руки, но безрезультатно. – Несмотря на это положение.
Ну да, она может ударить его коленом в…
Колин поставил ноги рядом с ее ногами так, что все ее движения оказались заблокированными.
Проклятие.
Они стояли так близко друг к другу, что его колени практически были у нее между ног. Дьявольская улыбка затаилась в уголках его губ.
– Возможно, вы правы, мисс Гринуэй, в отношении моего нынешнего физического состояния. Но недавно я понял, что отчаяние добавляет сил. Хотите измерить степень моего отчаяния?
Мэдлин видела множество отчаявшихся людей. Но ни один из отчаявшихся не выглядел так, как мистер Эверси. И не говорил так, как он. Умный человек, со склонностью к иронии или к приличествующей джентльмену угрозе.
– Я нужен вам, – с нажимом произнес Колин. С его стороны это была догадка, причем удачная. – У меня состоятельная семья.
– Мне нужно, чтобы вы отпустили меня, – поправила его Мэдлин.
– Я нужен вам, потому что моя семья заплатит вам за мое возвращение, – резко заметил Колин. – Они будут… счастливы, что я вернулся к ним живой.
«Странно, в его голосе прозвучало сомнение», – подумала Мэдлин.
– Вы не очень-то уверены.
– Вы правы. – Улыбка Колина была печальной, но на этот раз улыбались не только губы, но и глаза. – Не знаю, все ли члены семьи будут счастливы. Но уверен, что вам заплатят за мое возвращение. У нас, знаете ли, есть честь, мы – Эверси. – Снова в голосе прозвучала ирония. – И интуиция подсказывает мне, что вам очень нужны деньги.
– Мистер Эверси, мне крайне необходимо, чтобы заплатили очень быстро.
– Значит, мы снова в равных условиях. Потому что мне крайне необходимо быстро вернуться в Пеннироял-Грин. Это судьба, мисс Гринуэй, вы не согласны?
«Миссис, а не мисс», – хотела сказать Мэдлин. Хотя вряд ли это имело значение.
– Почему вам срочно надо вернуться? – поинтересовалась Мэдлин.
– Мне необходимо остановить свадьбу в Суссексе. Но прежде чем я сделаю это, я должен доказать свою невиновность.
О, ради всего святого! К чему эта чрезмерная сентиментальность? Видимо, в нем сейчас говорила обида, поскольку Колин считал, что не заслужил быть повешенным.
– Неужели? И кто же ваш идеал? – Не только ему была присуща ирония. – По-моему, ее зовут Луиза.
– Она вовсе не идеал. Это женщина из плоти и крови. И ее место рядом со мной.
Коротко и ясно. Солнце встает на востоке. Ночью темно. «Ей место рядом со мной». Один и тот же тон. Эти слова где-то в глубине ее души отозвались странной слабой болью.
– Но если это правда, то за кого же она выходит замуж? – Не было такой боли, которую ее острый ум не мог бы выдержать.
– За моего брата Маркуса, – после очередного секундного замешательства ответил Колин.
Ага, значит, он решил быть честным, потому что такое признание явно было для него неприятным. Со своей стороны Мэдлин решила проявить непреклонность.
– Значит, все деньги семьи находятся у вашего брата.
– У моего брата было единственное преимущество – он не попал в Ньюгейтскую тюрьму.
– Видимо, потому, что не заколол ножом джентльмена в пабе.
Она зашла слишком далеко. У него потемнели глаза, он открыл рот, собираясь что-то сказать. Мэдлин не хотела рассердить этого человека. Но потом…
Потом он удивил ее. Он не стал возражать, только нахмурил брови, потом уголки его губ поползли вверх и…
Черт, да он почти с нежностью улыбался ей. Как будто понял в ней что-то такое, что она сама еще до конца не поняла.
– Вы правы, – сказал Колин. – Но я уже говорил вам, что тоже никого не убивал. Но не знаю, как это доказать. – Он фактически пытался успокоить ее.
Крошечная порция хваленого обаяния Колина Эверси. Оно окутывало ее, проникая сквозь слабые места, о существовании которых у себя Мэдлин не подозревала.
Она не имела ни малейшего представления о том, как изменить ситуацию. Она стояла и впервые дольше обычного не могла одержать верх.
Это было ужасно.
Мэдлин с трудом оторвала от него взгляд. Вот так уже лучше. И вдруг ее осенило.
– У вас есть сестры, мистер Эверси?
Колин затаился, явно удивившись ее вопросу, потом искренне рассмеялся, запрокинув голову.
– У меня две сестры. Поэтому я хорошо знаю, что женщины вовсе не такие хрупкие и беспомощные существа, как обычно считают мужчины. Или как им хотелось бы предстать перед мужчинами, когда им это выгодно.
Эти слова прозвучали одновременно и как своего рода признание, и как предупреждение и почему-то оказались весьма кстати в этот момент.
Совершенно неожиданно Колин отпустил ее руки и сделал шаг назад, подняв ладони вверх. Как раз, когда Мэдлин стала привыкать к запаху Ньюгёйтской тюрьмы.
Она выразительно потерла запястья и пристально посмотрела на Колина. На его красивом лице не отразилось ни малейшего признака вины. Проклятие. Мэдлин перестала растирать запястья, потому что они совсем не беспокоили ее.
– В таком случае будем считать, что мы заключили честное соглашение помогать друг другу?
Ой нет, только не это. Ее никогда не переставало восхищать это сочетание: мужчины и их чертовски поверхностное соблюдение понятия чести. Ее собственные понятия, что правильно, а что – нет, основывались на интуиции и были весьма гибкими.
– Да, – в тон ему ответила Мэдлин, подавив нетерпение. Свое понимание честного соглашения она сможет пересмотреть в любое время, решила она.
– Тогда пожмем друг другу руки? – Его губ коснулась легкая усмешка.
Теперь Мэдлин знала, что он – дьявол. Она не горела желанием подавать ему руку, и он это понимал. И все же, возможно, он понимает, что она ничего не боится. Мэдлин протянула руку, он накрыл ее своей большой и теплой ладонью, тихонько сжал и отпустил, словно прикосновение руки незнакомой женщины не вызвало в нем никаких эмоций. Тогда как тепло его» пальцев на мгновение лишило ее способности думать.
– Об окне никто не знает, – догадался Колин.
– Конечно, нет, – очнулась Мэдлин.
– Вы принесли лампу, чтобы никто не догадался о существовании окна.
В его голосе она услышала нотки веселья, но решила проигнорировать их. Он не первый мужчина, который пытается понять ее, удивить, но у нее нет времени доставить ему такое удовольствие. Для нее это вовсе не игра.
– Вы можете взобраться наверх? – спросила она.
– Могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73