Симпатичная штучка, рукоятка из орехового дерева витиевато украшена перламутром и отделана латунью. Он проверил пороховую полку. Пистолет был заряжен.
Колин с подозрением понюхал порох и отдал пистолет Мэдлин.
– Заберите, мисс Гринуэй, здесь плохой порох, вы бы не смогли выстрелить.
Мэдлин коротко взглянула на пистолет с таким видом, как будто это был домашний любимец, который зарычал на нее. Но она быстро справилась и осторожно взяла у Колина пистолет. Голова у нее шла кругом, она не могла говорить.
– Кто вы, черт побери, мадам? – спросил Колин Эверси вне себя от ярости.
– Мэдлин Гринуэй, – едва слышно пробормотала она. – Разве вы не слышали, как меня только что назвали. – Ей трудно было говорить. Кто же пытался ее только что убить?
И тут осенило; она не знала, сможет ли отличить хороший порох от плохого. Она умна, стреляет без промаха, но, если Эверси прав…
Ее обманули. Потому что она – женщина, не может отличить хороший порох от плохого, не заметила, что веревки та руках Колина Эверси были завязаны свободно и он сам мог освободиться.
– Кто вы, мадам? И что все это значит?
– Меня наняли спасти вас, мистер Эверси. И вот кто-то только что пытался меня убить. Все это очевидно. – Ее ответы были краткими и сухими. Больше всего ей хотелось, чтобы он замолчал.
Сейчас она должна идти, потому что ей надо поговорить с мистером Крокером.
– Очевидно? Кто вас нанял? Моя семья? – В его голосе прозвучали недоумение и гнев.
– Понятия не имею, кто меня нанял, мистер Эверси. Все дела ведет мой агент.
– Дела?
– Да. Это мистер Крокер, – нетерпеливо пояснила Мэдлия.
– Крокер? – Теперь в голосе Колина Эверси звучало недоверие.
У Мэдлин на это не было ни терпения, ни времени.
– Мистер Эверси, жаль, что нашу встречу нельзя назвать приятной. А теперь мне надо немедленно уйти. Если позволите…
– Кто просил Крокера вас нанять? Вы сказали, что это сделала не моя семья?
– О вашей семье мне не говорили, – ответила Мэдлин. Она не обязана сообщать ему какую-либо информацию.
– Тогда кто? И кто хотел, чтобы я оставался связанным?
Оказывается, она слишком много успела сказать ему.
– Мистер Эверси…
– Помогите мне, мисс Гринуэй. Отведите меня к Крокеру, мне необходимо поговорить с ним.
– Мистер Эверси…
– Я никого не убивал, – обронил он.
– Мне все равно…
– Я… никого… не… убивал.
Мэдлин пристально посмотрела на него. Его лицо по-прежнему оставалось в тени.
Тревога обострила ее собственное восприятие. Колин Эверси может быть страдальцем; он может быть любимцем сатаны. Ей до этого нет никакого дела. Ее вообще возмутила необходимость считаться с Колином Эверси. За его освобождение ей хорошо заплатили. Ее будущее было обеспечено.
А теперь она осталась без гроша, а Колин тяжелым бременем лег ей на плечи. Она сама быстрее найдет все ответы.
– Я никого не убивал, мисс Гринуэй. Уверен, кто-то сделал так, чтобы Хорас Пил исчез, потому что этот кто-то хотел, чтобы меня повесили. А теперь, похоже, он хочет, чтобы я жил, но на его условиях. Я хочу знать ответы. И мне нужна ваша помощь.
Колин казался искренне смущенным, справедливо разгневанным, усталым и… Он был слишком худым.
В голову, несмотря на тревогу, закрались предательские мысли, и Мэдлин уже знала, что теперь Колин Эверси станет для нее личностью, а не просто предметом сделки. Этого она не могла допустить.
– Простите, но вы очень слабы, мистер Эверси.
В этой легкой насмешке, возможно, скрывалось какое-то извинение, но как только прозвучало последнее слово, Мэдлин развернулась к окну, чтобы оставить Колина на произвол судьбы. Она едва успела сделать шаг, как ее потянули назад. Через секунду она потеряла способность двигаться.
Колин схватил ее за плечо и повернул лицом к себе. Он удерживал ей руки так, что ее кулаки оказались почти рядом с его подбородком.
Колин стоял теперь так близко, что она ощущала тепло его тела, а вместе с ним легкий запах сырости, который, вероятно, прятался в складках его пиджака. Аромат Ньюгейтской тюрьмы.
В его хватке не было ничего приличествующего джентльмену.
Слишком любопытная и слишком уверенная в себе, чтобы испугаться по-настоящему, Мэдлин запрокинула голову. В свете лампы его глаза лихорадочно блестели, и она заметила их необычный цвет. В них было больше зеленых оттенков, чем синих, но определить их цвет было трудно. Мэдлин только однажды видела такой цвет: это был цвет предгрозового неба. Выдающиеся скулы и темные круги под глазами от бессонных ночей. Лицо было удлиненным, но Колина это не портило. У него были красивые длинные ресницы.
Последнее абсурдное наблюдение она постаралась выбросить из головы. Мэдлин с трудом отвела взгляд и слегка нахмурилась, видя, как он держит ее за руки. Он очень быстро провел этот маневре захватом рук. Откуда он знает, как…
– Война, – печально ухмыльнулся Колин, а Мэдлин удивилась, что он ответил на ее безмолвный вопрос. – И три старших брата, которые научили меня драться.
Повисла короткая пауза, во время которой хватка Колина нисколько не ослабла. Через стены до них донеслось оптимистичное пьяное мычание бродяги. Смертная казнь – хороший повод выпить, даже если на самом деле она и не состоялась.
Мир снаружи явно начинал возвращаться к прежней жизни. На долю секунды потрясенной Мэдлин показалось, что она существует вне времени. Независимо от исхода этого мгновения, выживут ли она или Колин Эверси после сегодняшнего дня, Лондон будет продолжать жить прежней жизнью, заполнив пустоту, которая осталась после них, подобно тому, как река заглаживает рябь на воде от брошенного камня.
– Признаю, впечатляет, мистер Эверси, – тихо произнесла Мэдлин. Она решила воззвать к его благородству, ее сердце колотилось в унисон с драгоценными секундами, которые она теряла. – Но все же в данный момент я сильнее. И без вас мне будет безопаснее. Вы – джентльмен, поэтому я прошу вас отпустить меня и позволить уйти.
– Я спас вам жизнь.
– Тогда мы квиты, мистер Эверси, поскольку я спасла вашу жизнь. Отпустите меня, пожалуйста. – Мэдлин осторожно переместила взгляд к его неотразимым глазам и одновременно дернула руки к себе.
Он даже не шелохнулся.
– Но вам заплатили за спасение моей жизни, мисс Гринуэй. А я спас вас добровольно. И это означает, что ваш поступок основывался на коммерции, а мой… – он сделал паузу, – на добродетели.
К его чести это последнее слово прозвучало с легкой иронией.
– Небольшая поправка, мистер Эверси. Это была бы коммерция, если бы мне заплатили. Вместо этого за мои услуги в меня стреляли, и, вряд ли надо подчеркивать, что этого бы не случилось, если бы я не спасла вас от заслуженного наказания.
Она намеренно старалась задеть его. Это был плохой знак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Колин с подозрением понюхал порох и отдал пистолет Мэдлин.
– Заберите, мисс Гринуэй, здесь плохой порох, вы бы не смогли выстрелить.
Мэдлин коротко взглянула на пистолет с таким видом, как будто это был домашний любимец, который зарычал на нее. Но она быстро справилась и осторожно взяла у Колина пистолет. Голова у нее шла кругом, она не могла говорить.
– Кто вы, черт побери, мадам? – спросил Колин Эверси вне себя от ярости.
– Мэдлин Гринуэй, – едва слышно пробормотала она. – Разве вы не слышали, как меня только что назвали. – Ей трудно было говорить. Кто же пытался ее только что убить?
И тут осенило; она не знала, сможет ли отличить хороший порох от плохого. Она умна, стреляет без промаха, но, если Эверси прав…
Ее обманули. Потому что она – женщина, не может отличить хороший порох от плохого, не заметила, что веревки та руках Колина Эверси были завязаны свободно и он сам мог освободиться.
– Кто вы, мадам? И что все это значит?
– Меня наняли спасти вас, мистер Эверси. И вот кто-то только что пытался меня убить. Все это очевидно. – Ее ответы были краткими и сухими. Больше всего ей хотелось, чтобы он замолчал.
Сейчас она должна идти, потому что ей надо поговорить с мистером Крокером.
– Очевидно? Кто вас нанял? Моя семья? – В его голосе прозвучали недоумение и гнев.
– Понятия не имею, кто меня нанял, мистер Эверси. Все дела ведет мой агент.
– Дела?
– Да. Это мистер Крокер, – нетерпеливо пояснила Мэдлия.
– Крокер? – Теперь в голосе Колина Эверси звучало недоверие.
У Мэдлин на это не было ни терпения, ни времени.
– Мистер Эверси, жаль, что нашу встречу нельзя назвать приятной. А теперь мне надо немедленно уйти. Если позволите…
– Кто просил Крокера вас нанять? Вы сказали, что это сделала не моя семья?
– О вашей семье мне не говорили, – ответила Мэдлин. Она не обязана сообщать ему какую-либо информацию.
– Тогда кто? И кто хотел, чтобы я оставался связанным?
Оказывается, она слишком много успела сказать ему.
– Мистер Эверси…
– Помогите мне, мисс Гринуэй. Отведите меня к Крокеру, мне необходимо поговорить с ним.
– Мистер Эверси…
– Я никого не убивал, – обронил он.
– Мне все равно…
– Я… никого… не… убивал.
Мэдлин пристально посмотрела на него. Его лицо по-прежнему оставалось в тени.
Тревога обострила ее собственное восприятие. Колин Эверси может быть страдальцем; он может быть любимцем сатаны. Ей до этого нет никакого дела. Ее вообще возмутила необходимость считаться с Колином Эверси. За его освобождение ей хорошо заплатили. Ее будущее было обеспечено.
А теперь она осталась без гроша, а Колин тяжелым бременем лег ей на плечи. Она сама быстрее найдет все ответы.
– Я никого не убивал, мисс Гринуэй. Уверен, кто-то сделал так, чтобы Хорас Пил исчез, потому что этот кто-то хотел, чтобы меня повесили. А теперь, похоже, он хочет, чтобы я жил, но на его условиях. Я хочу знать ответы. И мне нужна ваша помощь.
Колин казался искренне смущенным, справедливо разгневанным, усталым и… Он был слишком худым.
В голову, несмотря на тревогу, закрались предательские мысли, и Мэдлин уже знала, что теперь Колин Эверси станет для нее личностью, а не просто предметом сделки. Этого она не могла допустить.
– Простите, но вы очень слабы, мистер Эверси.
В этой легкой насмешке, возможно, скрывалось какое-то извинение, но как только прозвучало последнее слово, Мэдлин развернулась к окну, чтобы оставить Колина на произвол судьбы. Она едва успела сделать шаг, как ее потянули назад. Через секунду она потеряла способность двигаться.
Колин схватил ее за плечо и повернул лицом к себе. Он удерживал ей руки так, что ее кулаки оказались почти рядом с его подбородком.
Колин стоял теперь так близко, что она ощущала тепло его тела, а вместе с ним легкий запах сырости, который, вероятно, прятался в складках его пиджака. Аромат Ньюгейтской тюрьмы.
В его хватке не было ничего приличествующего джентльмену.
Слишком любопытная и слишком уверенная в себе, чтобы испугаться по-настоящему, Мэдлин запрокинула голову. В свете лампы его глаза лихорадочно блестели, и она заметила их необычный цвет. В них было больше зеленых оттенков, чем синих, но определить их цвет было трудно. Мэдлин только однажды видела такой цвет: это был цвет предгрозового неба. Выдающиеся скулы и темные круги под глазами от бессонных ночей. Лицо было удлиненным, но Колина это не портило. У него были красивые длинные ресницы.
Последнее абсурдное наблюдение она постаралась выбросить из головы. Мэдлин с трудом отвела взгляд и слегка нахмурилась, видя, как он держит ее за руки. Он очень быстро провел этот маневре захватом рук. Откуда он знает, как…
– Война, – печально ухмыльнулся Колин, а Мэдлин удивилась, что он ответил на ее безмолвный вопрос. – И три старших брата, которые научили меня драться.
Повисла короткая пауза, во время которой хватка Колина нисколько не ослабла. Через стены до них донеслось оптимистичное пьяное мычание бродяги. Смертная казнь – хороший повод выпить, даже если на самом деле она и не состоялась.
Мир снаружи явно начинал возвращаться к прежней жизни. На долю секунды потрясенной Мэдлин показалось, что она существует вне времени. Независимо от исхода этого мгновения, выживут ли она или Колин Эверси после сегодняшнего дня, Лондон будет продолжать жить прежней жизнью, заполнив пустоту, которая осталась после них, подобно тому, как река заглаживает рябь на воде от брошенного камня.
– Признаю, впечатляет, мистер Эверси, – тихо произнесла Мэдлин. Она решила воззвать к его благородству, ее сердце колотилось в унисон с драгоценными секундами, которые она теряла. – Но все же в данный момент я сильнее. И без вас мне будет безопаснее. Вы – джентльмен, поэтому я прошу вас отпустить меня и позволить уйти.
– Я спас вам жизнь.
– Тогда мы квиты, мистер Эверси, поскольку я спасла вашу жизнь. Отпустите меня, пожалуйста. – Мэдлин осторожно переместила взгляд к его неотразимым глазам и одновременно дернула руки к себе.
Он даже не шелохнулся.
– Но вам заплатили за спасение моей жизни, мисс Гринуэй. А я спас вас добровольно. И это означает, что ваш поступок основывался на коммерции, а мой… – он сделал паузу, – на добродетели.
К его чести это последнее слово прозвучало с легкой иронией.
– Небольшая поправка, мистер Эверси. Это была бы коммерция, если бы мне заплатили. Вместо этого за мои услуги в меня стреляли, и, вряд ли надо подчеркивать, что этого бы не случилось, если бы я не спасла вас от заслуженного наказания.
Она намеренно старалась задеть его. Это был плохой знак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73