Вот почему король Англии поджидал в городе Уазмон возвращения двух своих маршалов, снова посланных на поиски переправы. Вернулись они вечером; они храбро бились с французами, но брода не нашли.
Тут король повелел привести пленных и сказал:
— Есть ли среди вас человек, знающий брод, который должен быть вблизи Абвиля и по которому мы и наша армия смогли бы безопасно перейти через реку? Если кто-либо знает брод, пусть укажет его, и он будет свободен.
Все пленные хранили молчание.
— Государь, я знаю французов, — склонившись к уху короля, шепнул Годфруа д'Аркур, — никто из этих людей ради того, чтобы спасти жизнь только себе одному, не покажет брода. Пообещайте свободу всем, и, может быть, один согласится ради спасения товарищей показать брод.
— Хорошо, — ответил Эдуард и, повернувшись к пленным, сказал: — Теперь я обещаю свободу не одному из вас, а всем. Более того, обещаю сто золотых экю тому, кто укажет переправу.
Тогда один из пленников подошел к королю и обратился к нему с такими словами:
— Сир, никто из моих спутников — все они французы — не предаст свою страну. Но я, — продолжал он, — служил у Оливье де Клисона, который погиб за то, что признал вас истинным своим королем. И значит, я должен пожертвовать собой ради других, ибо Филипп не мой король.
— И все-таки вы шпионили за нашей армией в пользу короля Франции, когда вас схватили, — возразил Эдуард.
— Сир, я уже говорил, когда меня схватили, что я не шпион, и сегодня повторяю снова. Кроме того, я сказал, что хотел бы служить вам. Сегодня мне представился случай, и я докажу, что говорю правду. Подтвердите мне снова ваше королевское слово, что все эти люди будут свободны, и я сам укажу вам брод, который вы хотите найти.
— Я доверяю вашему слову, — ответил Эдуард, убежденный искренним тоном этого человека, — и с этой секунды ваши спутники свободны.
Эдуард тут же приказал, чтобы пленных развязали и разрешили им покинуть лагерь.
— Сир, никто не знает лучше меня переправу у Белого пятна, — сказал тогда Гобен Атас (история сохранила имя этого человека), — ибо я сам в этом году более двадцати раз переходил там реку. Поэтому клянусь головой, сир, перевести вас через Сомму в таком месте, где вашим пешим солдатам вода будет только до колен, а ваши всадники пройдут даже не замочив шпор. Когда начинается морской прилив, река разливается и никто не может ее переехать, но когда прибой отступает, что бывает дважды в ночь, то, как я вам сказал, перебраться через реку можно. В месте, где находится брод, мелкий белый песок, потому и назвали его Белое пятно.
— А нет ли другой переправы? — спросил Эдуард.
— Есть еще мост в Абвиле, но его так хорошо защищают, что вы потеряете много людей, если пожелаете его перейти, и вряд ли чего-либо добьетесь.
— Но разве Белое пятно не охраняется?
— Охраняется, сир, — ответил Гобен Агас, — но это не представляет никакой опасности для вас и вашей армии.
— Почему?
— Потому, что рядом занимает позицию мессир Годмар дю Фе, а он не слишком стойкий в битвах.
— Значит, он сдастся?
— Возможно, сир, что он даже туда не придет. Он просто отступит, когда увидит, что вы приближаетесь.
— Ну что ж, все складывается хорошо, — сказал Эдуард, — и если мы, как вы обещаете, добьемся удачи, рассчитывайте, друг, на мою щедрость.
— Я отвечаю за все, сир, — с поклоном ответил Гобен, — лишь бы завтра, на восходе солнца, вы были у брода.
— Мы будем там. .
И король тотчас отдал приказ готовиться выступать.
В полночь фанфары возвестили о начале похода.
Солдаты построились, нагрузили повозки и двинулись в путь.
Когда англичане достигли брода, отлив еще не начался, и пришлось ждать, пока спадет вода.
Тогда мессир Годмар дю Фе, который, как мы сказали, собрал около двенадцати тысяч солдат, выдвинулся вперед и расставил свои войска таким образом, чтобы не дать английской армии переправиться через реку.
И, вопреки предсказанию Гобена Агаса, между двумя армиями завязалось странное сражение, странное потому, что бились они в воде, и изредка течением уносило труп, а прозрачная вода, окрашенная кровью, сверкала под первыми лучами солнца.
Любопытно было наблюдать этих людей, бросающихся с берега в воду, чтобы сражаться, тогда как английские лучники, невозмутимые, словно морские боги, стреляли тем быстрее и точнее, что стояли на твердой земле.
Тем временем англичане переправлялись через реку под защитой этой живой, но непреодолимой стены.
Однако им надо было спешить.
Французы подходили на большой скорости, и необходимо было от них оторваться.
Англичане сделали последнее усилие, и французы скрылись из глаз: первые пошли в одну сторону, а вторые — в другую; дороги вели одних на Абвиль, а других — на Сен-Рикье.
Еще не все англичане покинули берег, когда подоспела группа оруженосцев французских сеньоров, жаждавших взять реванш за поражение, которую они потерпели несколькими днями раньше. Они снова оживили готовый угаснуть бой, надеясь тем самым дать королю Франции время подойти.
Но Гобен Атас, не отходивший от Эдуарда, сказал ему:
— Сир, спешите на помощь вашим людям или бросьте их, ибо скоро снова начнется прилив и, кроме того, будет уже поздно переправляться через Сомму: вас настигнет король Франции, потому что он гонится за вами.
Англичане же вели схватку с людьми короля Богемии и Иоанна Геннегауского.
Эдуард пришел на помощь своим, и враги разбежались, как испуганные газели, оставив на берегу множество убитых.
Через реку переходили последние англичане.
Они успели вовремя.
Едва последний солдат вступил на другой берег, Филипп VI появился в том месте, где совсем недавно шел бой.
Он собрался перебраться через реку и продолжать преследование англичан, когда маршалы сказали ему:
— Смотрите, сир!
Море, действительно, овладело рекой, и надвигался такой быстрый и мощный прилив, что шум волн заглушал громкие крики тысяч солдат, усеявших берег.
— Слишком поздно! — пробормотал Филипп. — Опоздали! Значит, мы имеем дело не с людьми, а с дьяволами.
Англичане же взирали на них с того берега, и Эдуард спросил Гобена Агаса, что он должен ему дать в обмен на оказанную услугу.
— Сир, дайте мне коня, — ответил этот человек, — чтобы я мог побыстрее уехать отсюда, ибо не думаю, что мне теперь будет хорошо в этой стране.
Эдуард дал крестьянину коня, присовокупив также сто обещанных розеноблей; потом король снова двинулся в дорогу, миновал город Ноай, не нанеся ему вреда, ибо город этот принадлежал дочери Робера Артуа, и остановился в Бре. На следующее утро он продолжил путь и в пятницу, в полдень, остановился совсем близко от Креси в области Понтьё и, словно сам Бог повелел ему оказаться в этом месте, воскликнул:
— Это здесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75