— Мне надо узнать. От тебя или от кого-то другого, но узнать я должен.
— Послушай, — промолвила волшебница, — у тебя еще есть надежда.
— Какая? Говори же!
— В горах Кавказа прикован к скале человек, вернее, титан, чье преступление в том, что он наделил душой то, что не существовало… Быть может, этот титан смог бы подсказать тебе способ вернуть душу тому, кто уже не дышит.
— Прометей? — прошептал Аполлоний.
— Прометей? — как эхо, повторил Исаак.
— Прометей! — подтвердила волшебница.
— А я думал, что Геракл освободил его, — сказал иудей.
— Геракл только убил стервятника, пожиравшего печень Прометея. Однако ему не удалось разбить алмазные цепи, приковывавшие титана к скале.
— Что ж, — заключил Исаак, — тогда я отправлюсь на Кавказ к Прометею.
— Подожди, — остановила его Медея. — Быть может, ты сначала не обнаружишь его и тогда усомнишься, есть ли он там вообще… Юпитер, столь долго тешащийся местью, что это заставляет усомниться в его правосудии, решил укрыть Прометея от людских глаз, окутав его паром и облаками небесными. Но если ты увидишь подобное, войди в облачную дымку, позови трижды Прометея, и титан откликнется на твой зов.
— Спасибо, — сказал Исаак. — Поскольку вам, мертвецам, так неприятно выходить из-под могильной плиты, возвращайся в свою гробницу и постарайся снова заснуть.
И он жестом показал Медее, что возвращает ей свободу. Колесница взмыла к небесам и исчезла между Пелионом и Офрием.
— А теперь, колдунья, — обратился Исаак к Канидии, — укажи-ка мне самое быстрое средство добраться до Кавказа.
Канидия громко свистнула, как фессалиец, подзывающий своего коня, и в туманной дымке, как мы уже говорили, окутавшей своим куполом всю равнину, появилась стая сфинксов и грифонов.
— Выбирай скакуна, какой тебе приглянется, — предложила ведунья. — И если у тебя, как у Геллы, не закружится голова и ты не сверзишься в какую-нибудь реку, пролив или в пучину морскую, то к утру доберешься до Кавказа.
Исаак узнал своего сфинкса среди ему подобных, подошел к нему, положил руку ему на голову, как всадник на шею своей лошади:
— Что ж, старый знакомец, дитя Египта, ты доставишь меня на место, а после этого я отпущу тебя домой, — проговорил он.
Потом он обернулся к Аполлонию и с поклоном произнес:
— Прощай, мой ученый спутник! Если мое предприятие будет успешным, я не забуду, чем обязан тебе.
— Ах, Исаак, Исаак, — прошептал умудренный жизнью грек. — Боюсь, что, подобно Прометею, с которым тебе предстоит скоро встретиться, ты ополчился против бога более могущественного, нежели полагаешь!
— Что с того! — откликнулся Исаак, вскочив на спину волшебного скакуна. — А может быть, тот, побежденный, кого пришлось приковать к горам медными кольцами и алмазными цепями, сильнее своего победителя!
Стоило ему умолкнуть, сфинкс, словно только этого и ждал, широко взмахнул бронзовыми крылами, взмыл в воздух, направив свой полет меж вершинами Пелиона и Оссы, и с быстротою парфянской стрелы пустился в направлении Понта Эвксинского.
XXX. ТИТАН
Путь Исаака по воздуху пролегал над рифами Эгейского моря, утесами Пропонтиды и бурями, бушевавшими в Понте Эвксинском. По воздушному морю наш герой плыл почти тою же дорогой, что аргонавты, чья стезя пролегла внизу среди волн.
Вечный странник, мчась с быстротой орла, проводил глазами Фессалию, затем в темной ночной лазури потонули заснеженные вершины Оссы и Пелиона. Суша вскоре исчезла, и в темной пропасти Эгейского моря, отражавшей свет звезд, словно причудливые неподвижные облака, промелькнули далеко под ним острова Скиафос, Галонесс, Гиера, Лемнос, Имброс и Дардания… Вслед за ними, подобно нескончаемой змее, ползущей по дну ущелья, возник пролив Геллы, за ним — Пропонтида, похожая на широкий македонский щит, и, наконец, появился Понт Эвксинский с возвышающимися у его восточных пределов огромным телом Кавказского хребта, протянувшегося от Фасиса до Палус— Меотиса.
Сфинкс без приказаний опустился на одну из вершин перед главным пиком, по имени которого звалась вся горная цепь; он был окаймлен океаном облаков, словно мрачным движущимся поясом.
Исаак ступил на землю; сфинкс сложил крылья и величественно уселся на скале, нависавшей над пропастью.
Наш путник был убежден, что очутился напротив того места, о котором поведала волшебница Медея. Без сомнения, море облаков скрывало от его взгляда прикованного титана.
Именно этот грандиозный и дикий пейзаж он представлял себе, вспоминая трагедию Эсхила. Главная вершина Кавказа, выступая, как остров, из облачной пучины, блистала при первых лучах солнца, словно двойная алмазная пирамида. У подножия темнел, чернее ночи, бескрайний лес дубов и сосен. Выше деревья карабкались по крутым отрогам, словно полчище храбрых воинов, что бросилось на приступ вражеской крепости и потонуло в дыму сражения. Вокруг пиков медленно кружили гигантские грифы, казавшиеся на такой высоте стайкой небольших ястребов; их клекот почти не долетал до земли.
В глубине одного из ущелий пенился и прыгал по камням горный поток, сбегавший к Понту Эвксинскому.
Исаак собрал все силы и голосом, пробудившим эхо в самых дальних ущельях гор, трижды вскричал:
— Прометей! Прометей! Прометей!
Послышался шум, подобный урагану. Облака заколебались, смешались и раздвинулись от мощного вздоха, позволившего разглядеть лицо титана.
Он склонялся вперед, натягивая цепи и стараясь разглядеть зовущего.
Но, убедившись, что перед ним лишь одно из слабых существ, называемое человеком, вновь откинулся к скале, запрокинул голову и исторгнул вздох, от которого вершины дубов и сосен согнулись словно под порывом западного ветра.
Исааку удалось лишь мельком разглядеть возвышенный лик титана; но этого оказалось достаточно, чтобы он убедился: перед ним тот, кого он искал.
И он снова крикнул:
— Прометей! Прометей! Прометей!
Облачный океан заволновался снова, разорванный вздохом, напоминавшим тот, что исторгают Стронгильские пещеры, когда Эол отпускает четыре ветра на небесные просторы; голова титана, разорвав скрывавшую ее туманную пелену, стала видна целиком.
— Сын земли, кто ты? — спросил Прометей.
Голос, раскатываясь подобно грому небесному, отозвался таким эхом, что Исаак вздрогнул… Встревоженный сфинкс вскочил на ноги, а вспугнутые грифы так мощно взмахнули крыльями, что почти тотчас растворились в лазурных глубинах неба.
— Кто я? — крикнул в ответ Исаак. — Титан, как и ты, подобно тебе, проклятый и, как ты, бессмертный!
— Каким же невероятным благодеянием ты одарил человечество, что Юпитер проклял тебя? — с горечью вопросил титан.
— Меня проклял не Юпитер, а новый бог, чью сверхъестественную сущность я решился отрицать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217