Клив медленно произнес:
– При рождении меня нарекли Ронином, но вот уже почти двадцать лет, как я ношу ими Клив. Я не стану менять это имя.
Глава 4
Руан, Нормандия, дворец герцога Ролло
Июль 924 года от Рождества Христова
Ролло, герцог Нормандии, слегка подался вперед и сказал:
– Клив, моя племянница Ларен поведала мне о твоей семье и происхождении. Я тоже желаю, чтобы ты вернул себе то, что принадлежит тебе по праву, и чтобы ты нашел своих родных живыми, хотя со дня вашей разлуки минуло уже почти двадцать лет, а это долгий срок. Человеческая жизнь коротка. Лишь немногие доживают до таких лет, как я или мой брат Халлад. Ох уж этот Халлад! Готов поспорить, что он сумеет зачать еще одного ребенка даже на смертном одре.
– Твоя правда, государь, – согласился Клив. Пять лет назад Халлад, отец Ларен и Таби, взял молодую жену и за это время успел прижить с нею еще троих сыновей. Он был так же крепок и бодр, как и его брат Ролло, который прожил намного больше лет, чем отмерено большинству смертных, не утратив при этом ни зоркости глаз, ни своей железной воли, ни готовности к войнам и приключениям. Порой, думая об удивительной долговечности герцога и его брата, Клив ощущал некоторый трепет. Они напоминали ему ирландского короля Ситрика, человека молодого и сильного, который, однако, если судить по возрасту, был глубоким стариком. Может быть, Ролло к Халлад прибегли к тем же таинственным чарам, что и он?
– Государь, не желаешь ли ты поговорить о предмете, более близком твоему сердцу, – о браке между Вильгельмом и Чессой, дочерью короля Ситрика?
– Разумеется. Вильгельму пора снова жениться, и он об этом знает. Не то чтобы он страстно желал этого брака, но он не станет противиться. Мой сын все еще тоскует по своей первой жене.
– Его долг – родить побольше сыновей, – заметил Клив.
– Он понимает это. Ты сказал ему, что принцесса хороша собой.
– Да, она девушка пригожая.
– И послушная?
– В ней много живости и огня, государь.
– Значит, она не отличается послушанием?
– Пожалуй, нет, государь, однако поверь: Вильгельм будет ею доволен. Но почему ты не пожелал задать мне все эти вопросы раньше? Теперь этот брак – уже дело решенное. Меррик, Ларен и я останемся в Руане, покуда принцесса не приедет на свою свадьбу. Вильгельм попросил нас дождаться ее.
– Да, я знаю. Меррик будет все время проводить со своим дорогим Таби, а Ларен будет тешить меня своими песнями и стихами, ведь из нее вышел превосходный скальд . А ты, Клив? Что будешь делать ты?
– Я буду наслаждаться блеском твоего двора, государь.
– Ах вот оно что. Тогда можешь не объяснять, каким именно делишкам ты намерен посвятить свое время. Готов держать пари, что она пригожая девчонка. Я ведь прав, не так ли?
Догадка Ролло была верна, и Клив в ответ только ублаготворение улыбнулся. Ее звали Марда, она была пышнотелая и веселая, и Кливу с ней было очень хорошо.
– Стало быть, после свадьбы Вильгельма вы с Мерриком и Ларен отправитесь в Шотландию. Кстати, собираешься ли ты взять с собой свою дочурку и ее невозможную дворнягу? И понадобятся ли тебе еще воины?
Клив кивнул.
– Кири и ее пес Айрек поедут со мной, ведь там, в Шотландии, будет наш с нею дом. А что до воинов, то их и так достаточно. У нас есть сорок воинов и два боевых корабля. Все люди Меррика так извелись от долгой скуки, что вспыхивают по малейшему поводу. Всем им хочется поторговать, подраться, пограбить и насладиться новыми женщинами.
– Да, это свойственно мужчинам. Воины Меррика всегда были в числе самых лучших. И все же мне бы хотелось дать тебе в помощь и моих собственных воинов, Клив. Всего несколько человек и среди них – капитана Бьярни, который очень предан мне и так же крепок, как тот дуб, на котором я вешаю разбойников и злодеев.
Ролло откинулся на высокую спинку огромного трона и озабоченно потер свой бритый подбородок.
– Мне не нравится, что вы берете с собой Ларен. Она женщина, а ваше предприятие опасно. Если с нею что-нибудь случится, Таби будет безутешен.
– Она выдержала два года рабства, государь. Она умеет за себя постоять.
– И все же она женщина, а женщинам не дана такая сила, как нам, мужчинам.
– Ларен владеет ножом почти так же искусно, как я. Не спорю, меч Меррика для нее слишком тяжел, и она едва может его поднять, но ведь и нож убивает ничуть не хуже самого лучшего меча.
Ролло недовольно крякнул.
– Я хочу обсудить с тобой еще один вопрос, Клив, – сказал он. – Речь пойдет о Рагноре Йоркском.
– А что о нем толковать, государь? Ситрик, после того как я допьяна напоил его медом, рассказал мне, что Рагнор попытался соблазнить его дочь, но у него ничего не вышло. Она не простила ему обмана и, по словам Ситрика, отомстила, дав ему рвотного зелья, от которого он блевал несколько дней.
– Судя по твоему рассказу, Клив, эта девушка не обладает должной кротостью и послушанием.
– Я бы сказал иначе, государь. Ей нанесли обиду, и она отомстила за себя.
– Ей не следовало мстить самой. Она должна была предоставить это право мужчине, воину.
– Выходит, что и Ларен следовало покорно ждать, чтобы какой-нибудь воин спас ее и Таби?
– С тобой утомительно разговаривать, Клив, слишком уж ты боек на язык.
– Прошу прощения, государь. Так что ты хотел сказать мне о Рагноре Йоркском?
– Мне сообщили, что он решил заполучить принцессу Чессу в жены. Его отец убедил его, что он поступил глупо, попытавшись обмануть ее и соблазнить, вместо того чтобы сделать ее своей по закону. Однако теперь, услышав твою историю о рвотном зелье, я думаю, что Рагнор скорее сдерет ей плеткой все мясо со спины, чем сочетается с нею законным браком. Так он, говоришь, долго не мог проблеваться? Но как ей удалось угостить " его своим снадобьем?
– Она добавила в него имбиря, любимую пряность Рагнора. Так она сказала своему отцу.
– А не было ли у ее рвотного зелья еще и слабительного действия? Может, Рагнору пришлось просидеть несколько дней с голым задом?
– Это мне неведомо, государь. Я плохо знаю травы. Ролло разразился басистым хохотом, который становился все громче и громче, пока герцог, забывшись, не откинул голову назад и не ударился затылком о спинку трона. Он оборвал смех, коротко крякнул и наклонился вперед, чтобы кто-нибудь из телохранителей потер ему ушибленное место.
– Кстати, Клив, говорил ли я тебе, что Вильгельм только посмеялся, когда я сказал ему, что старею и хотел бы уступить трон ему? Да, он долго смеялся над моими словами, однако при этом не ушиб себе голову. Вот что значит молодость.
– Вильгельм знает, что человек ваших способностей, государь, в любом возрасте сохраняет мудрость и умение править.
– Это пустые слова, Клив, достойные пронырливого дипломата.
– Примерно такой же упрек я слышал и от принцессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– При рождении меня нарекли Ронином, но вот уже почти двадцать лет, как я ношу ими Клив. Я не стану менять это имя.
Глава 4
Руан, Нормандия, дворец герцога Ролло
Июль 924 года от Рождества Христова
Ролло, герцог Нормандии, слегка подался вперед и сказал:
– Клив, моя племянница Ларен поведала мне о твоей семье и происхождении. Я тоже желаю, чтобы ты вернул себе то, что принадлежит тебе по праву, и чтобы ты нашел своих родных живыми, хотя со дня вашей разлуки минуло уже почти двадцать лет, а это долгий срок. Человеческая жизнь коротка. Лишь немногие доживают до таких лет, как я или мой брат Халлад. Ох уж этот Халлад! Готов поспорить, что он сумеет зачать еще одного ребенка даже на смертном одре.
– Твоя правда, государь, – согласился Клив. Пять лет назад Халлад, отец Ларен и Таби, взял молодую жену и за это время успел прижить с нею еще троих сыновей. Он был так же крепок и бодр, как и его брат Ролло, который прожил намного больше лет, чем отмерено большинству смертных, не утратив при этом ни зоркости глаз, ни своей железной воли, ни готовности к войнам и приключениям. Порой, думая об удивительной долговечности герцога и его брата, Клив ощущал некоторый трепет. Они напоминали ему ирландского короля Ситрика, человека молодого и сильного, который, однако, если судить по возрасту, был глубоким стариком. Может быть, Ролло к Халлад прибегли к тем же таинственным чарам, что и он?
– Государь, не желаешь ли ты поговорить о предмете, более близком твоему сердцу, – о браке между Вильгельмом и Чессой, дочерью короля Ситрика?
– Разумеется. Вильгельму пора снова жениться, и он об этом знает. Не то чтобы он страстно желал этого брака, но он не станет противиться. Мой сын все еще тоскует по своей первой жене.
– Его долг – родить побольше сыновей, – заметил Клив.
– Он понимает это. Ты сказал ему, что принцесса хороша собой.
– Да, она девушка пригожая.
– И послушная?
– В ней много живости и огня, государь.
– Значит, она не отличается послушанием?
– Пожалуй, нет, государь, однако поверь: Вильгельм будет ею доволен. Но почему ты не пожелал задать мне все эти вопросы раньше? Теперь этот брак – уже дело решенное. Меррик, Ларен и я останемся в Руане, покуда принцесса не приедет на свою свадьбу. Вильгельм попросил нас дождаться ее.
– Да, я знаю. Меррик будет все время проводить со своим дорогим Таби, а Ларен будет тешить меня своими песнями и стихами, ведь из нее вышел превосходный скальд . А ты, Клив? Что будешь делать ты?
– Я буду наслаждаться блеском твоего двора, государь.
– Ах вот оно что. Тогда можешь не объяснять, каким именно делишкам ты намерен посвятить свое время. Готов держать пари, что она пригожая девчонка. Я ведь прав, не так ли?
Догадка Ролло была верна, и Клив в ответ только ублаготворение улыбнулся. Ее звали Марда, она была пышнотелая и веселая, и Кливу с ней было очень хорошо.
– Стало быть, после свадьбы Вильгельма вы с Мерриком и Ларен отправитесь в Шотландию. Кстати, собираешься ли ты взять с собой свою дочурку и ее невозможную дворнягу? И понадобятся ли тебе еще воины?
Клив кивнул.
– Кири и ее пес Айрек поедут со мной, ведь там, в Шотландии, будет наш с нею дом. А что до воинов, то их и так достаточно. У нас есть сорок воинов и два боевых корабля. Все люди Меррика так извелись от долгой скуки, что вспыхивают по малейшему поводу. Всем им хочется поторговать, подраться, пограбить и насладиться новыми женщинами.
– Да, это свойственно мужчинам. Воины Меррика всегда были в числе самых лучших. И все же мне бы хотелось дать тебе в помощь и моих собственных воинов, Клив. Всего несколько человек и среди них – капитана Бьярни, который очень предан мне и так же крепок, как тот дуб, на котором я вешаю разбойников и злодеев.
Ролло откинулся на высокую спинку огромного трона и озабоченно потер свой бритый подбородок.
– Мне не нравится, что вы берете с собой Ларен. Она женщина, а ваше предприятие опасно. Если с нею что-нибудь случится, Таби будет безутешен.
– Она выдержала два года рабства, государь. Она умеет за себя постоять.
– И все же она женщина, а женщинам не дана такая сила, как нам, мужчинам.
– Ларен владеет ножом почти так же искусно, как я. Не спорю, меч Меррика для нее слишком тяжел, и она едва может его поднять, но ведь и нож убивает ничуть не хуже самого лучшего меча.
Ролло недовольно крякнул.
– Я хочу обсудить с тобой еще один вопрос, Клив, – сказал он. – Речь пойдет о Рагноре Йоркском.
– А что о нем толковать, государь? Ситрик, после того как я допьяна напоил его медом, рассказал мне, что Рагнор попытался соблазнить его дочь, но у него ничего не вышло. Она не простила ему обмана и, по словам Ситрика, отомстила, дав ему рвотного зелья, от которого он блевал несколько дней.
– Судя по твоему рассказу, Клив, эта девушка не обладает должной кротостью и послушанием.
– Я бы сказал иначе, государь. Ей нанесли обиду, и она отомстила за себя.
– Ей не следовало мстить самой. Она должна была предоставить это право мужчине, воину.
– Выходит, что и Ларен следовало покорно ждать, чтобы какой-нибудь воин спас ее и Таби?
– С тобой утомительно разговаривать, Клив, слишком уж ты боек на язык.
– Прошу прощения, государь. Так что ты хотел сказать мне о Рагноре Йоркском?
– Мне сообщили, что он решил заполучить принцессу Чессу в жены. Его отец убедил его, что он поступил глупо, попытавшись обмануть ее и соблазнить, вместо того чтобы сделать ее своей по закону. Однако теперь, услышав твою историю о рвотном зелье, я думаю, что Рагнор скорее сдерет ей плеткой все мясо со спины, чем сочетается с нею законным браком. Так он, говоришь, долго не мог проблеваться? Но как ей удалось угостить " его своим снадобьем?
– Она добавила в него имбиря, любимую пряность Рагнора. Так она сказала своему отцу.
– А не было ли у ее рвотного зелья еще и слабительного действия? Может, Рагнору пришлось просидеть несколько дней с голым задом?
– Это мне неведомо, государь. Я плохо знаю травы. Ролло разразился басистым хохотом, который становился все громче и громче, пока герцог, забывшись, не откинул голову назад и не ударился затылком о спинку трона. Он оборвал смех, коротко крякнул и наклонился вперед, чтобы кто-нибудь из телохранителей потер ему ушибленное место.
– Кстати, Клив, говорил ли я тебе, что Вильгельм только посмеялся, когда я сказал ему, что старею и хотел бы уступить трон ему? Да, он долго смеялся над моими словами, однако при этом не ушиб себе голову. Вот что значит молодость.
– Вильгельм знает, что человек ваших способностей, государь, в любом возрасте сохраняет мудрость и умение править.
– Это пустые слова, Клив, достойные пронырливого дипломата.
– Примерно такой же упрек я слышал и от принцессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102