..
— Замолчи, Бернис! — рявкнул лорд Генри. — Придется немедленно написать королю… опять. Спаси меня Боже, я потеряю Бошам! Король вырвет мне руки и ноги, отрежет язык…
Леди Мод приказала дочери немедленно покинуть комнату. Сгоравшая от любопытства Бернис закапризничала и попробовала возразить, но мать была непреклонна: она сделает все от нее зависящее, чтобы Бернис никогда не узнала правду о своей «сестре».
— Милорд, умерьте свой пыл, — выпроводив дочь, сказала она мужу. — Да, вы обязаны снова написать королю, но не сообщайте ему, что девушка пропала. Нет-нет, — леди Мод посмотрела на резной сундук в углу комнаты, — надо все хорошенько обдумать. Не стоит действовать в спешке. Филиппа, должно быть, подслушала ваши слова о предстоящем замужестве с Вильямом де Бриджпортом…
— ..И сбежала из Бошама, — простонал лорд Генри. — Зачем только я вспомнил имя этого сукина сына, и пуще того — сообщил его Иво де Вереи?! Боже мой, Бриджпорт — отвратительный старый болван, и я ничем от него не отличаюсь.
— Мне кажется, любая девушка может только мечтать о таком прекрасном муже, как Вильям де Бриджпорт, — не споря с последним утверждением мужа, заявила леди Мод.
Лорд Генри недоверчиво уставился на жену. Когда же, думал он, успели исчезнуть ее губы? Помнится, много лет назад у нее был полный, красивый рот и такая милая улыбка… Он опустил глаза и подивился тому, что и грудь ее тоже куда-то подевалась. Исчезла, как и губы. Неужели из-за бесконечных молитв? Нет, от этого только ее костлявые колени стали еще острее. Он вспомнил Жизель, свою шестнадцатилетнюю любовницу. У нее великолепная грудь и губы на месте, а своими острыми зубками она так игриво покусывает его…
Лорд Генри снова застонал, возвращаясь к реальности. Исчезла дочь короля, и он даже не представляет куда. Ее могли убить или похитить! Он лихорадочно перебирал в уме все напасти, которые подстерегают молодую и красивую девушку, такую как Филиппа. Лорду Генри она нравилась. Такой дочерью мог гордиться любой отец, а для него она была больше чем дочь — ведь она управляла хозяйством в Бошаме! И ее не привлекала всякая ерунда, которая так занимала Бернис. Филиппа не была особенно тщеславна, умела читать, писать и считать, а главное, обладала острым умом. Правда, беда ее состояла в том, что она не умела думать в критической ситуации. Поручи ей разрешить спор между двумя крестьянами, и она найдет соломоново решение, но, оказавшись в затруднительном положении, Филиппа мгновенно превращалась в суматошливое существо без единой мысли в голове. За примерами далеко ходить не надо: услышала его выдумку о браке с де Бриджпортом, сразу запаниковала и ничтоже сумняшеся ударилась в бега. И куда она подевалась?
Неожиданно лицо лорда Генри просветлело. Как глупо, что он не подумал об этом раньше. Повозки с шерстью, отправленные на ярмарку в Сент-Ивес! Филиппа ведь не дурочка, она не выбежит на дорогу просто так и не пойдет пешком черт знает куда. Лорд Генри улыбнулся жене, заодно отметив, как с годами вытянулся ее нос.
— Я знаю, куда делась Филиппа, и скоро ее найду.
Замок Сент-Эрт
В отличие от Филиппы де Бошам Дайнуолд де Фортенберри предпочитал сначала хорошенько подумать и лишь потом действовать — если, конечно, представлялась такая возможность. Впрочем, в настоящий момент времени ему хватало. Единственным его желанием было наказать строптивую девчонку за то, что она так нагло покинула зал, выставив его дураком перед слугами.
Дайнуолд с силой сжал обнаженную руку Филиппы и повел ее за собой по внутреннему двору. Из загона донесся крик осла; две свиньи, судя по их хрюканью, радостно спаривались среди отбросов; где-то неподалеку тихонько кудахтали куры…
Филиппа была изрядно напугана и дрожала от холода, но все еще пыталась сопротивляться.
— Поторопись, — сказал Дайнуолд и ускорил шаг, но, вспомнив, что Филиппа без обуви, пошел медленней. Девчонка собиралась сбежать от него босиком и в разодранном платье? Да, она представляет огромную опасность для себя самой, уж это точно!
Они вошли в большой зал, и там воцарилась гробовая тишина. Дайнуолд позвал оруженосца. Танкрид — ровесник Филиппы, худой, светловолосый, с карими глазами и очень упрямым подбородком — подбежал к хозяину и, выслушав его тихий приказ, кивнул в знак согласия. Затем Дайнуолд развернулся на каблуках и вышел, ведя Филиппу за собой к лестнице на второй этаж.
— Ты вернешь меня в башню?
— Нет, я ведь уже сказал, что привяжу тебя к своей кровати.
— Мне бы не хотелось. Ты не можешь дать мне еще один шанс исправиться?
— Ты играешь со мной в опасные игры, девка…
— Я не девка, я Филиппа…
— Ты начинаешь раздражать меня, — прошипел Дайнуолд сквозь зубы. — Гарпия, ведьма, мегера… Список подходящих имен бесконечен. Нет, лучше молчи — или пожалеешь, — зарычал он, увидев, что Филиппа открыла рот, чтобы возразить.
Для настоящей угрозы в его словах, пожалуй, не хватало злобы, но Филиппа была слишком короткое время знакома с Дайнуолдом, чтобы судить наверняка. Прикусив губу, она послушно засеменила за ним, стараясь не отставать. Дайнуолд крепко держал ее за руку, но ей не было больно. По крайней мере пока.
По дороге они миновали трех служанок и двух стражников. Дайнуолд остановился, тихо переговорил с ними и отпустил. Наконец он привел Филиппу в огромную спальню, которая, вероятно, уже в течение долгого времени не знала женской руки. Огромная кровать с толстым соломенным матрасом, прикрытым сверху темно-коричневым шерстяным одеялом, два грубо сколоченных кресла, обшарпанный стол, большой сундук, на полу — шерстяной ковер отвратительного зеленого цвета… Ни гобеленов, ни занавесок, ни ярких кувшинов или мягких подушек на креслах. Мужчина, который здесь обитал, не был неряшливым или нечистоплотным, но комфорт, пусть даже самый незначительный, явно представлялся ему излишеством. Возможно, у него просто не было денег, чтобы купить красивые вещи. Так или иначе, но Филиппе спальня совсем не понравилась.
Эта огромная, мрачная и пустая комната нагнала на нее еще больший страх. Дайнуолд отпустил руку девушки, запер дверь и спрятал ключ в карман туники. Потом зажег две высокие свечи, стоящие на столе. Пламя осветило комнату, но свечи издавали неприятный запах. Неужели хозяин Сент-Эрта не мог купить такие, что наполняют воздух ароматом меда или лаванды?
— Ночь отнюдь не лунная, — заметил Дайнуолд, выглянув в узкое окошко, — в чем ты наверняка убедилась бы, хоть на минуту остановившись, чтобы как следует обдумать свой дурацкий побег.
Филиппа не отвечала, оглядываясь по сторонам. В окнах были стекла, и это ее крайне удивило. Лорд Генри тоже вставил стекла в своей спальне, но при этом так долго ворчал и жаловался на дороговизну, что леди Мод пригрозила ударить его кочергой по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Замолчи, Бернис! — рявкнул лорд Генри. — Придется немедленно написать королю… опять. Спаси меня Боже, я потеряю Бошам! Король вырвет мне руки и ноги, отрежет язык…
Леди Мод приказала дочери немедленно покинуть комнату. Сгоравшая от любопытства Бернис закапризничала и попробовала возразить, но мать была непреклонна: она сделает все от нее зависящее, чтобы Бернис никогда не узнала правду о своей «сестре».
— Милорд, умерьте свой пыл, — выпроводив дочь, сказала она мужу. — Да, вы обязаны снова написать королю, но не сообщайте ему, что девушка пропала. Нет-нет, — леди Мод посмотрела на резной сундук в углу комнаты, — надо все хорошенько обдумать. Не стоит действовать в спешке. Филиппа, должно быть, подслушала ваши слова о предстоящем замужестве с Вильямом де Бриджпортом…
— ..И сбежала из Бошама, — простонал лорд Генри. — Зачем только я вспомнил имя этого сукина сына, и пуще того — сообщил его Иво де Вереи?! Боже мой, Бриджпорт — отвратительный старый болван, и я ничем от него не отличаюсь.
— Мне кажется, любая девушка может только мечтать о таком прекрасном муже, как Вильям де Бриджпорт, — не споря с последним утверждением мужа, заявила леди Мод.
Лорд Генри недоверчиво уставился на жену. Когда же, думал он, успели исчезнуть ее губы? Помнится, много лет назад у нее был полный, красивый рот и такая милая улыбка… Он опустил глаза и подивился тому, что и грудь ее тоже куда-то подевалась. Исчезла, как и губы. Неужели из-за бесконечных молитв? Нет, от этого только ее костлявые колени стали еще острее. Он вспомнил Жизель, свою шестнадцатилетнюю любовницу. У нее великолепная грудь и губы на месте, а своими острыми зубками она так игриво покусывает его…
Лорд Генри снова застонал, возвращаясь к реальности. Исчезла дочь короля, и он даже не представляет куда. Ее могли убить или похитить! Он лихорадочно перебирал в уме все напасти, которые подстерегают молодую и красивую девушку, такую как Филиппа. Лорду Генри она нравилась. Такой дочерью мог гордиться любой отец, а для него она была больше чем дочь — ведь она управляла хозяйством в Бошаме! И ее не привлекала всякая ерунда, которая так занимала Бернис. Филиппа не была особенно тщеславна, умела читать, писать и считать, а главное, обладала острым умом. Правда, беда ее состояла в том, что она не умела думать в критической ситуации. Поручи ей разрешить спор между двумя крестьянами, и она найдет соломоново решение, но, оказавшись в затруднительном положении, Филиппа мгновенно превращалась в суматошливое существо без единой мысли в голове. За примерами далеко ходить не надо: услышала его выдумку о браке с де Бриджпортом, сразу запаниковала и ничтоже сумняшеся ударилась в бега. И куда она подевалась?
Неожиданно лицо лорда Генри просветлело. Как глупо, что он не подумал об этом раньше. Повозки с шерстью, отправленные на ярмарку в Сент-Ивес! Филиппа ведь не дурочка, она не выбежит на дорогу просто так и не пойдет пешком черт знает куда. Лорд Генри улыбнулся жене, заодно отметив, как с годами вытянулся ее нос.
— Я знаю, куда делась Филиппа, и скоро ее найду.
Замок Сент-Эрт
В отличие от Филиппы де Бошам Дайнуолд де Фортенберри предпочитал сначала хорошенько подумать и лишь потом действовать — если, конечно, представлялась такая возможность. Впрочем, в настоящий момент времени ему хватало. Единственным его желанием было наказать строптивую девчонку за то, что она так нагло покинула зал, выставив его дураком перед слугами.
Дайнуолд с силой сжал обнаженную руку Филиппы и повел ее за собой по внутреннему двору. Из загона донесся крик осла; две свиньи, судя по их хрюканью, радостно спаривались среди отбросов; где-то неподалеку тихонько кудахтали куры…
Филиппа была изрядно напугана и дрожала от холода, но все еще пыталась сопротивляться.
— Поторопись, — сказал Дайнуолд и ускорил шаг, но, вспомнив, что Филиппа без обуви, пошел медленней. Девчонка собиралась сбежать от него босиком и в разодранном платье? Да, она представляет огромную опасность для себя самой, уж это точно!
Они вошли в большой зал, и там воцарилась гробовая тишина. Дайнуолд позвал оруженосца. Танкрид — ровесник Филиппы, худой, светловолосый, с карими глазами и очень упрямым подбородком — подбежал к хозяину и, выслушав его тихий приказ, кивнул в знак согласия. Затем Дайнуолд развернулся на каблуках и вышел, ведя Филиппу за собой к лестнице на второй этаж.
— Ты вернешь меня в башню?
— Нет, я ведь уже сказал, что привяжу тебя к своей кровати.
— Мне бы не хотелось. Ты не можешь дать мне еще один шанс исправиться?
— Ты играешь со мной в опасные игры, девка…
— Я не девка, я Филиппа…
— Ты начинаешь раздражать меня, — прошипел Дайнуолд сквозь зубы. — Гарпия, ведьма, мегера… Список подходящих имен бесконечен. Нет, лучше молчи — или пожалеешь, — зарычал он, увидев, что Филиппа открыла рот, чтобы возразить.
Для настоящей угрозы в его словах, пожалуй, не хватало злобы, но Филиппа была слишком короткое время знакома с Дайнуолдом, чтобы судить наверняка. Прикусив губу, она послушно засеменила за ним, стараясь не отставать. Дайнуолд крепко держал ее за руку, но ей не было больно. По крайней мере пока.
По дороге они миновали трех служанок и двух стражников. Дайнуолд остановился, тихо переговорил с ними и отпустил. Наконец он привел Филиппу в огромную спальню, которая, вероятно, уже в течение долгого времени не знала женской руки. Огромная кровать с толстым соломенным матрасом, прикрытым сверху темно-коричневым шерстяным одеялом, два грубо сколоченных кресла, обшарпанный стол, большой сундук, на полу — шерстяной ковер отвратительного зеленого цвета… Ни гобеленов, ни занавесок, ни ярких кувшинов или мягких подушек на креслах. Мужчина, который здесь обитал, не был неряшливым или нечистоплотным, но комфорт, пусть даже самый незначительный, явно представлялся ему излишеством. Возможно, у него просто не было денег, чтобы купить красивые вещи. Так или иначе, но Филиппе спальня совсем не понравилась.
Эта огромная, мрачная и пустая комната нагнала на нее еще больший страх. Дайнуолд отпустил руку девушки, запер дверь и спрятал ключ в карман туники. Потом зажег две высокие свечи, стоящие на столе. Пламя осветило комнату, но свечи издавали неприятный запах. Неужели хозяин Сент-Эрта не мог купить такие, что наполняют воздух ароматом меда или лаванды?
— Ночь отнюдь не лунная, — заметил Дайнуолд, выглянув в узкое окошко, — в чем ты наверняка убедилась бы, хоть на минуту остановившись, чтобы как следует обдумать свой дурацкий побег.
Филиппа не отвечала, оглядываясь по сторонам. В окнах были стекла, и это ее крайне удивило. Лорд Генри тоже вставил стекла в своей спальне, но при этом так долго ворчал и жаловался на дороговизну, что леди Мод пригрозила ударить его кочергой по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85