Но хватит жалоб, расскажите мне о планах Текстеда. Думаю, мы поступим не слишком мудро, привлекая его к суду — тогда не избежать скандала, — но что вы думаете о высылке его за пределы Англии?
Шарлотта не сводила глаз с безжизненного лица Стоунлея и гладила его холодные щеки. Она почти не слышала принца. Забыв, что разговаривает с Его Королевским Высочеством, ответила:
— Мне все равно, даже если вы сошлете его в ад. Лишь бы он никогда больше и пальцем не коснулся никого из нас.
— Какая прекрасная мысль! — со смехом отозвался принц. — Но боюсь, у меня недостанет на это власти. В ад, говорите?
Шарлотта подняла взгляд и увидела веселых бесенят в глазах принца.
— О, простите меня, Ваше Королевское Высочество. Мне и в голову не приходило дерзить вам. Я лишь высказала боль своего сердца, оно обливается кровью.
— Понимаю, — посочувствовал принц. — И не волнуйтесь за Стоунлея, моя дорогая. Он крепкий человек. День-другой в постели — и он встанет совершенно здоровым. Не повредят банки и пиявки. Я лично дам указания врачу.
Яркий, слепящий свет резал глаза. Спрятаться от него, загасить его. Кошмары теснились в мозгу лорда. Все перемешалось: ночи и дни, шпаги и корабли, чудовища и драконы. В них мелькали Шарлотта, ее отец, Гарри. Какие-то хищные животные подползали к его ногам, а он, прикованный цепями, не мог двинуться. Кожа горела от укусов.
Наконец он очнулся, или ему показалось, что очнулся, а возможно, его снова посетил Морфей. Но он ощутил на лице прикосновение прохладной, влажной травы, отовсюду лился свет. Травинки прикасались к его щекам, губам. Какая мягкая трава. Прохладная и влажная. Влага просочилась между губ, и он удивился, почувствовав соль.
Внезапно ему стало трудно дышать, на грудь навалилось что-то тяжелое, и это что-то издавало странные вздохи. Он протянул руку, пытаясь потрогать этот предмет, и запутался пальцами в женских волосах.
Вздрогнув, Стоунлей с трудом открыл глаза — так болела голова. Он понял, что женщина на его груди плачет.
— Ты простишь меня, моя любовь? — Он узнал голос Шарлотты. Почему она в таком отчаянии? — Пожалуйста, не покидай меня. Это я во всем виновата. Я могу винить только себя. Только не оставляй меня! Не оставляй меня, Эдвард, умоляю тебя!
Стоунлей еще плохо понимал, где он и что с ним случилось.
— А куда я еду, дорогая, и почему ты плачешь?
— Эдвард! — вскрикнула Шарлотта и принялась гладить его по лицу. — О, мой любимый! Ты вернулся!
Она целовала его щеки, подбородок, губы, и тогда он понял, откуда взялся привкус соли. Она плакала и целовала его, и ее слезы смочили его губы.
— А что случилось? — спросил лорд, с обожанием глядя на Шарлотту.
Он увидел, как дрогнули ее губы.
— Все и ничего! Ты жив, и это главное. Эдвард, ты находился без сознания несколько дней. И все потому, что я… я тебя похитила.
Стоунлей закрыл глаза. Словно тысячи океанских волн накатывались, сталкиваясь в его голове, делая невозможным любое умственное усилие.
— Меня кто-то ранил? — спросил он.
— Да, очень сильно. Я думала, ты умер. Это произошло на ферме: я должна была доставить тебя туда обманом и встретиться там с отцом.
Стоунлей улыбнулся.
— Нечто в этом роде я предвидел. Очень романтично, только без сэра Джона было бы лучше. Как-то не принято бежать вместе с отцом невесты!
— Да не бежать, родной! — с любовью прошептала Шарлотта. — Тебя похитили.
— Теперь я припоминаю… да, твое странное и очень спешное послание. Я невольно насторожился. — Он открыл глаза и притянул к себе Шарлотту. — Гарри тебя нашел?
— Да, он спас меня.
— Тогда я доволен. Надеюсь, все улажено. Когда мы назначим день свадьбы, Шарлотта? Если не возражаешь, поскорее… как только я буду получше соображать. Мы получим специальное разрешение, и тогда нас никто не разлучит. Что скажешь?
Шарлотта слегка отодвинулась и расправила ворот ночной рубашки лорда. Взглянув ему в глаза, она сказала:
— У тебя, должно быть, мозговая горячка, дорогой. Ты не можешь жениться на мне, узнав, что я подготовила твое похищение. Я очень порочна, Эдвард. Я… по-моему, очень даже хорошо, что так все получилось, теперь ты точно знаешь, что я из себя представляю.
— Так и есть, — спокойно ответил Стоунлей. — Женщина, которая пойдет до конца ради тех, кого любит. А теперь хватит болтать чепуху. Ты станешь моей женой, и чем скорее, тем лучше.
— О Эдвард, — выдохнула Шарлотта, прижимаясь губами к его губам.
И снова минуты превратились в вечность. Так бывает со всеми влюбленными.
— А где Текстед? — спохватился Стоунлей.
— Его Королевское Высочество навсегда выслал его из Англии. Думаю, он уже уехал. Сначала в Кале, потом в Италию.
— Значит, принц знает о моем похищении? Шарлотта поведала всю историю, начиная с появления громилы, который ударил его по голове. Рассказала о поединке на шпагах между ее отцом и маркизом, поведала о том, как принц настоял на своем личном участии в его освобождении.
Стоунлей нежно коснулся пальцами щеки и подбородка Шарлотты.
— Как твой отец? Он жив? Девушка улыбнулась.
— Вполне. Оказалось, он очень похож на тебя — слишком упрям, чтобы так легко умереть.
— Я рад. Не придется пережидать срок траура, чтобы пожениться.
Шарлотта взяла ладони Стоунлея в свои. Встала у кровати на колени, чтобы быть вровень и смотреть лорду прямо в глаза.
— Эдвард, ты уверен? Когда я думаю, что мы чуть не сотворили с тобой… а еще папино прошлое, когда он уговаривал Элизабет бежать с ним… По-моему, ты допускаешь ошибку, желая связать себя с нашей семьей. Боже мой, ведь я виновата в том, что тебя едва не убили!
— Я пострадал из-за собственной глупости, Шарлотта. Я понимал, что ты действовала, желая отомстить мне за те испытания, которым я тебя подверг. Кроме того, я знал, что Текстед хочет причинить мне вред.
— Откуда?
— Скажем, его ненависть ко мне не такая уж большая тайна.
Лицо Шарлотты болезненно исказилось.
— Я везла тебя в пасть коварной ловушки. Ты не представляешь, какой ужас мне пришлось пережить, увидев того страшного человека с дубинкой! Я никогда себе этого не прощу!
— Не переживай, Шарлотта, — притянул ее к себе Стоунлей. — Если я оказался настолько нерасторопен, что позволил огреть себя по голове, то получил бы по заслугам, умерев. И не смей больше обвинять себя. Хватит. Веди я себя с самого начала нашей встречи по-джентльменски по отношению к тебе, ничего бы не случилось. Поэтому во всем виноват я. Было бы лучше, если бы все эти дни мы посвятили нашему будущему. И спорили только об одном — где провести медовый месяц.
— Значит, ты меня прощаешь? — громко всхлипнув, спросила Шарлотта.
— А разве нет?
— Тысячу раз да!
Он крепче прижал ее к себе. Голова его все еще гудела. Лорд осторожно дотронулся до затылка, коснулся шеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64