Как ни странно, размышлял Магнус, разглядывая одну ногу в сапоге, а потом столь же придирчиво другую, но ему это было все равно. Собственные его сапоги для верховой езды почти развалились и ходить в том, что от них осталось, было чистой мукой. В этих же прочных мокроступах он мог бы прошагать до Эдинбурга, а оттуда до середины Фландрии, если надо.
Магнус повернулся и поглядел на вдову, внимательно наблюдавшую за ним. И подумал, что ему следует достойно отблагодарить ее.
Вдова его несказанно удивила, потому что, как только потянула его к себе за рубашку и принялась ее расстегивать, охрипшим голосом вдруг спросила:
– Ну, мой ягненочек, расскажи мне, какая она, твоя девушка?
Магнус онемел от изумления. Откуда жене шотландского крестьянина было знать о таинственной, золотистой Идэйн?
Но следующей его мыслью было, что, вероятно, новости здесь распространялись со сказочной быстротой. И, возможно, в этих сельских местах уже сложили легенду о том, что Идэйн была похищена одним из местных вождей, а затем выкуплена тамплиером и увезена в Эдинбург, и легенде этой суждено пересказываться разными племенами еще многие и многие месяцы.
Тем временем вдова стянула с него через голову рубашку, и, когда Магнус посмотрел в ее лицо с носом-картошкой и понимающей усмешкой на губах, он решил, что она, вероятно, вообще ничего не знает.
– Откуда тебе известно о девушке? – спросил он.
– Хочешь сказать, о твоей милой? – И вдова бросила на него лукавый взгляд. – О, такой красавец и великан, как ты, паренек, не замедлит найти себе пригожую подружку. Разве я не права?
Её пальцы уже деловито трудились над шнурками его обтягивающих штанов.
– Она премиленькая, верно? У нее черные вьющиеся волосы, большие и круглые, как октябрьские тыквы, груди и огромные озорные черные глаза. Так ведь?
– Нет! – сердито возразил Магнус.
Он подумал, что это ее собственный портрет. И тотчас же перед его мысленным взором предстала гибкая, как ива, золотоволосая Идэйн, и он представил ее всю, до мельчайших подробностей, и ему до боли не хотелось расставаться с этим образом. Он почувствовал, как тело его отвечает на это видение, как плоть его восстает, а в это время вдова стягивала с него сапоги и штаны.
Она взяла в руку его пенис и стала поглаживать, восхищаясь его размерами.
– Закрой глаза и думай о ней, – шептала она ему на ухо. – Хочу, чтобы ты был со мной горячим, как огонь, поэтому думай о своей дорогой овечке, паренек.
Магнус должен был признать, что мысль ее была здравой, потому что облегчала ему задачу. И решил, что должен отблагодарить вдову за такую прекрасную идею. Но, когда женщина выскользнула из своего платья и попыталась оседлать его, он схватил ее за талию и уложил на спину.
Так он мог бы думать об Идэйн с закрытыми глазами. И потому он прижал ее колени к своим бедрам и разом овладел ею, вызвав у нее крик изумления и восторга. Но, боже милосердный, как ему надоели женщины, желавшие восседать и приплясывать на нем. Он предпочел приплясывать сам.
«Идэйн, – думал Магнус, – Идэйн…»
От него потребовалось огромное усилие воли, чтобы делать то, что он делал, и в то же время мысленно видеть дорогой образ. И, чтобы укрепить свою волю, он протянул руку и положил ее на свои новые сапоги.
Идэйн пыталась спуститься по каменным ступенькам в помещение под залом, но чуть не упала.
В последовавшей суматохе приор тамплиеров и монах Калди выпустили ее из виду. Был момент, когда она подумала, что могла бы скрыться даже в своем теперешнем состоянии, когда в голове у нее мутилось и мир вокруг нее вращался. Но ей удалось сделать только несколько шагов, прежде чем ее схватили снова.
– В ее пищу не клали опий? – осведомился приор и встряхнул Идэйн, чтобы у нее пропала охота сопротивляться.
– Да, милорд, клали, – ответил кто-то из тамплиеров, стоявших сзади. – Сегодня мы дважды давали ей опий. Но, как вы видите, она не поддается его действию.
– Принесите чашу снова.
Они остановились в каменной комнате рядом с залом собраний. Высокий приор заставил монаха Калди и молодого тамплиера удерживать Идэйн, в то время как сам оттянул ее голову назад и силой заставил открыть рот, потом поднес к ее губам серебряную чашу, Идэйн задыхалась и давилась, поэтому большая часть горькой жидкости пролилась и стекала теперь из углов рта по подбородку и шее.
– Полегче, полегче, – наставлял монах Калди и сам взял чашу из рук приора. – Если будешь лить это зелье ей в рот такой сильной струей, она задохнется, приятель. Разве тебе это неизвестно? Кроме того, ей он не нужен. Я уверен, что транс в конце концов на ступит.
Но приор был нетерпелив.
– Все это хорошо на словах. Но все то время, пока мы без конца задавали ей вопросы, ничего не менялось, говорю я тебе! Погляди на нее! Как это возможно, что на нее не действует такое количество белладонны, которое усмирило бы и сделало беспомощными с десяток женщин?
Монах Калди склонился над Идэйн, которую удерживали двое рыцарей, чтобы заглянуть в ее обезумевшие глаза.
– Ну же, девушка, – сказал он мягко, – добрые рыцари не понимают, почему ты не хочешь им помочь. Они не замышляют против тебя никакого зла. Хотят только, чтобы ты предсказала их будущее. Они возлагают на тебя большие надежды. Хотят, чтобы ты наконец стала их оракулом, их пифией.
Стоявшие вокруг них стражи из числа тамплиеров, которые привели ее сюда, носили высокие островерхие белые капюшоны, скрывавшие лица, как маски, с прорезями для глаз и ртов, точно такие же, какие Идэйн видела на командоре.
Монах Кадди сказал:
– Секретная канцелярия ордена тамплиеров долго и упорно пыталась добиться своей цели в Париже – того, чего добивается теперь от тебя. Но девушка, которую они держали у себя в Париже, не принесла им ничего, кроме огромного разочарования. И, конечно, оказалась она совсем не тем, чего они ожидали.
– Она была шлюхой, – решительно заявил приор и снова взял Идэйн за руку. – Результаты наших трудов нас совершенно не удовлетворили. В Париже нас постигла полная неудача, поэтому не будем говорить об этом здесь, где мы надеемся добиться успеха.
Держа Идэйн с обеих сторон, они через высокие Деревянные двери стали спускаться в подземелье.
Собравшиеся здесь тамплиеры уже надели свои капюшоны, скрывавшие лица. И, когда они повернули головы, чтобы посмотреть на приора и монаха Кадди, ведущих Идэйн, она заметила, как блеснули сквозь прорези глаза полусотни рыцарей.
Идэйн задрожала от страха.
Последняя порция зелья, которую приор силой влил ей в горло, оказала свое действие. Ноги ее не чувствовали пола. И она почти не оказала сопротивления, когда приор и этот странный монах Кадди вытолкнули ее на середину комнаты.
Идэйн вытянула шею настолько, чтобы видеть стоявшего там командора, а рядом с ним медный треножник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81