Натан отвезет Мэриан к ее друзьям и привезет обратно. Этого времени ей с лихвой хватит, чтобы помочь тете Юнис. Только надо поторопиться.
Элизабет приподняла юбки и взбежала по лестнице, остановившись у своей комнаты, где прятала капли от мигрени. Когда у Юнис болела голова, она теряла чувство времени и принимала их слишком часто, чтобы найти успокоение от страшной боли.
Элизабет поспешила в комнату тетки, оставив лишь полоску света из коридора, чтобы увидеть кровать, и тихо прошла по комнате, стараясь, чтобы не скрипел пол: резкие звуки и свет причиняли больной новые мучения.
Она налила в стакан воды, ложкой тщательно отмерила эликсир с опиумом, а затем помогла тете сесть, быстро подложив подушку под ее голову и плечи. Юнис благодарно улыбнулась, когда Элизабет протянула ей лекарство и воду.
Элизабет уже не раз приходилось ухаживать за теткой. Осторожно опустив голову Юнис на подушки, она поспешила к тазику с водой, чтобы смочить в ней мягкое полотенце. Отжав излишек воды в таз, она вернулась к Юнис и положила полотенце ей на лоб. Вздох облегчения сорвался с губ пожилой женщины, когда холод начал действовать и боль уменьшилась.
Элизабет смотрела на бледное лицо тетки с капельками пота на лбу, и ей было стыдно: ведь утром она радовалась, что Юнис нет за завтраком! Если бы это утро не было столь насыщенным событиями, она уже тогда забеспокоилась бы о Юнис и пошла проверить, что с ней.
Но даже угрызения совести не могли заглушить тревогу, которая камнем давила Элизабет. Сколько времени пройдет, прежде чем вернется Мэриан. Заставит ли она Натана пустить лошадей вскачь, чтобы произвести впечатление на окружающих? Или предпочтет элегантно и медленно проехаться в герцогском экипаже? Лишь бы ей не взбрело в голову изменить маршрут!
Элизабет представила себе лабиринт сельских дорог и извилистые тропинки, расходящиеся во все стороны. Куда могла направить Мэриан ничего не подозревающего Хоксли? Можно надеяться, что в деревню, но наверняка не напрямик, как обещала. После того как они заедут за подругами Мэриан, обитатели каждого коттеджа, выходящего на дорогу, удостоются чести увидеть, как Мэриан и ее друзья едут в компании самого маркиза Хоксли! Элизабет надеялась только, что, если они спровоцируют Натана подстегнуть лошадей, он настоит на том, чтобы сделать это на безопасном участке дороги…
Все-таки беда с этой девчонкой! Никогда не знаешь, чего от нее ожидать! Элизабет захотелось просто-напросто перекинуть Мэриан через колено и хорошенько отшлепать — такое желание не раз появлялось у нее и раньше. С другой стороны, она всегда признавала и свою вину. Зная, что Мэриан была единственной радостью Юнис, она баловала ее так же, как это делали другие. Все домочадцы предпочитали исполнять любые желания Мэриан, чтобы сохранить покой в доме и не волновать тетю Юнис. А Элизабет даже взяла на себя обязанности по управлению домом и слугами, чтобы освободить Юнис от нелегкого труда принимать решения.
Она еще раз намочила полотенце в холодной воде и снова присела около тетки. Элизабет понимала, сколь многим обязана этой доброй женщине, и старалась использовать любую возможность, чтобы хоть как-то отплатить ей.
После смерти родителей, приехав к дедушке в Стэндбридж, Элизабет хотела одного: чтобы ей позволили оставаться рядом с Натаном. Она постоянно помнила о своем сне и была готова охранять и защищать его, если потребуется. Но постепенно жизнь вошла в нормальное русло, Элизабет отослали в детскую.
Герцог надеялся, что постепенно она забудет о своей трагедии, но Элизабет проводила дни, свернувшись калачиком, вспоминая кошмарный сон. Постоянно раздумывая над тем, как можно изменить его развязку и вернуть родителей домой, она старалась подольше не засыпать, боясь возвращения этого сна. Через несколько недель у нее уже не было сил вставать по утрам с постели. Она лежала с широко открытыми глазами, уставившись в потолок.
Герцог старался окружить девочку вниманием, но от этого становилось только хуже. Что она могла сказать ему в ответ на его просьбы поделиться с ним тревогами? Ведь он мог решить, что это она во всем виновата, раз не смогла придумать, как спасти своих родителей…
Отчаявшись, герцог привез Элизабет к тете Юнис, которая сразу же окружила ее любовью, часами ни на шаг от нее не отходила, но не расспрашивала ни о чем и не пыталась успокаивать. Многие годы в ее комнате ночью не гасили свет, и никто никогда не пенял на лишние затраты на свечи. Кроме того, с ней всегда спала служанка.
Постепенно Юнис стала привлекать Элизабет к работе в своем великолепном саду. Она научила ее различать цветы и лекарственные травы, настояла, чтобы Элизабет собственными руками сажала растения в землю и потом ухаживала за ними. В тиши и покое они вместе наблюдали за чудом появления ростков из крошечных семян, за тем, как позже эти ростки превращались в чудесные цветы.
Все в доме стремились помочь недавно осиротевшей девочке. Повар зазывал ее на кухню, чтобы она помогла ему размешивать суп и добавлять специи. Слуги, которые пекли имбирные пряники, не могли обойтись без советов Элизабет. Горничные не меняли белья, пока она не шла с ними, чтобы помочь получше расправить простыни. Ее внимания требовали появившиеся на свет щенки, а если она не становилась на стул и не расчесывала гриву старой кобылы Молли, то та от стыда не могла появиться в обществе других лошадей на пастбище.
В конце концов Элизабет поправилась — как телом, так и душой. Как только она нашла в себе силы отгонять страшный сон в течение дня, то обнаружила, что обрела покой и ночью: теперь ей очень редко что-нибудь снилось.
Странно отчетливые картины будущего начали появляться в голове Элизабет еще до того, как она потеряла родителей. Но тогда у нее не было причин бояться их, тем более, что картины эти всегда были радостными. Ей казалось даже забавным знать наперед, например, какую еду принесет няня в детскую или что кобыла ее отца родит двух жеребят вместо одного.
Но после того ужасного сна Элизабет не хотела больше заглядывать в будущее. Не хотела видеть, что повар обожжет палец или что садовник случайно срежет косой хвост у ящерицы. Даже жизнерадостные картины стали казаться ей непрошеным вторжением в ее мозг, который требовал лишь покоя, а постоянное присутствие в нем чужих мыслей раздражало, как комар, жужжащий над ухом в темноте.
Постепенно Элизабет выработала целую стратегию, чтобы заглушить посторонние образы и звуки. Когда они появлялись, она сразу же принималась считать — двадцать два шага от ее комнаты до лестницы, сто четырнадцать — до обеденного стола, шесть листьев на диком маке, двадцать восемь — на желтой хризантеме… Это приносило облегчение, но не всегда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68