— Джордан убрала записку в карман джинсов. — Да, вот еще, — внезапно заявила она, — Тифф Хенли все еще нигде не объявлялась.
— И даже теперь, боюсь, мы ничего не можем доказать, — заметила Анна Мария. — Тифф известна своей взбалмошностью. Может поклясться, что будет в городе всю неделю, а сама в тот же день сорвется с места и полетит в какой-нибудь Цюрих.
— Тот, другой полицейский, с которым я встречалась, Альфредо Манетти, пообещал, что займется поисками Тифф, — промолвила Джордан.
Хорошо бы, — протянула задумчиво Мария, — тебе так будет спокойнее, верно?
Рафаэль все листал книгу.
— Интересно, — вдруг произнес он, — сколько людей пропадает каждый год? В Венеции у правительства с недавних пор появилась новая головная боль — автобусы с туристами. Люди спят там, есть им почти нечего, а когда автобусы уезжают, никто толком не знает, сколько этих туристов осталось в Венеции. И те, кто приезжает и остается, в основном родом из бедных стран. У них нет родственников или же родственники сами борются за выживание, у них просто нет денег на поиски пропавших. Они, возможно, думают, что их невернувшиеся братья, сестры, сыновья нашли богатых покровителей, которые согласились их приютить и дать работу. Возможно, так и случается — кому-то везет и над ними берут шефство обеспеченные американцы, японцы или немцы.
— Рафаэль! — вздохнула Анна Мария. Рафаэль поднял глаза на хозяйку магазина.
— Ты помнишь, что говорила Карлеона, когда забегала взять костюм? Она говорила, что возле той оскверненной церкви творятся странные вещи. Она слышала странные шумы, там мелькали тени.
— Тени в Венеции по ночам, как странно! — насмешливо воскликнула Линн.
Рафаэль скорчил гримасу, взглянув на Линн, и, посмотрев на Джордан, медленно покачал головой.
— Я все пальцы до костей исколол, зарабатывая на хлеб насущный, а она продала куклу и нажила целое состояние!
Джордан решила не говорить о том, что она тоже слышала странные шумы и видела странные тени.
— Я думаю, что вы… — он замолчал, подыскивая нужное слово на английском, — вы слишком скептично ко всему относитесь. Да, именно скептично! Джордан права — здесь что-то не так. Посмотрите, сколько людей видели привидения. И сколько верят в духов. Отец Веско как-то сказал во время мессы, что если мы верим в божественную силу, то должны признать, что зло тоже имеет силу и власть. Китайцы называют это инь и ян. Как мы можем утверждать, что нет никого, кто бы считал себя монстром и безнаказанно выходил охотиться на людей?
— Рафаэль, ты окончательно расстроил Джордан, — со вздохом констатировала Анна Мария.
Я вовсе не расстроена, — подтвердила Джордан, — я рада, что Рафаэль понимает, почему я так обеспокоена, особенно по поводу Тифф.
Лини посмотрела на Анну Марию.
— Лучше нам все же признать, что плохие вещи случаются. Тогда Джордан не будет чувствовать себя глупо.
— Ты что, меня подводишь? — спросила Анна Мария.
— Нет, скорее подстрекаю, — ответила Линн. Анна Мария кивнула.
— Я не люблю графиню, — не слишком охотно начала она говорить и после некоторых колебаний продолжила: — Это может показаться невероятным и даже глупым, но иногда мне кажется…
— Что вам кажется? — не дала ей упустить мысль Джордан.
— Если есть люди, которые несут в себе злое начало, то графиня одна из них. И совершенно не важно, сколько денег она жертвует на благие дела.
Джордан услышала то, что хотела. Признание Анны Марии ее не столько удивило, сколько испугало. Она резко выпрямилась и замерла. Со своего места за столиком небольшой траттории она ясно могла видеть то, что происходило за большой стеклянной витриной. И ей показалось, нет, она была уверена в том, что увидела Рагнора.
Немногие мужчины отличались таким завидным ростом, и, хотя в Венеции довольно много светловолосых мужчин, таких ярких блондинов, как Рагнор, надо еще поискать.
Она встала и поцеловала Анну Марию в щеку.
— Вы все правильно чувствуете, — поддержала она. — Графиня и есть воплощенное зло. Я убеждена и рада, что и другие так чувствуют. Я думаю, даже Синди это знает, просто притворяется несведущей ради Джареда. Простите меня, друзья. Я только что увидела приятеля.
Рафаэль начал возражать, но Джордан уже вышла из траттории.
Она не ошиблась. Рагнор стоял на площади перед церковью примерно в квартале от траттории. Джордан хотела догнать его, но тут остановилась как вкопанная.
К нему подошла женщина, одетая в традиционный просторный карнавальный плащ с капюшоном, в шляпе с широкими полями, затенявшими лицо, но маски на ней не было.
Определенно это была графиня.
Она схватила Рагнора за предплечье. Он обернулся. Она начала что-то говорить весьма серьезно. Он, опустив голову, внимательно слушал.
Джордан видела, как он обнял графиню одной рукой за плечи. Они свернули в проулок.
Какое-то время Джордан стояла не шевелясь, чувствуя, как холодок овевает щеки.
Затем пошла следом.
Она свернула на ту же улицу, но их там не было. Улица вела к каналу.
Ни Рагнора, ни графини она нигде не увидела, но вдруг она поняла, что где-то звучит музыка — протяжная мелодия. Люди на улице тоже останавливались и прислушивались, глядя на канал.
Мимо нее проплыла гондола.
Гондола, задрапированная черным. На носу венки и букеты.
Посреди гондолы стоял гроб. Большой, черный, отделанный золотой каймой. Гроб также задрапирован и украшен цветами. Высокая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице стояла на корме, как будто на страже гроба.
За гондолой следовали другие, тоже задрапированные черной тканью.
Джордан поняла, что видит венецианскую похоронную процессию.
Рядом с ней женщина тихо заговорила по-английски.
— Бедный Сальваторе, — перекрестилась она, — какая ужасная смерть.
— Как жаль. Он был самый лучший. Такой красивый, очаровательный и любезный молодой человек, — ответил ей высокий мужчина с немецким акцентом.
— Говорят, все произошло случайно. Он не пригнулся перед мостом, — объяснила женщина.
Мужчина с сомнением покачал головой.
— Он работал гондольером с малолетства! Он знает каждый мост в Венеции. Он нашел голову в воде и передал ее полиции, после чего и умер.
Джордан в ужасе смотрела на говорящих.
— Простите, что вмешиваюсь, но… хоронят Сальваторе Д'Онофрио?
— Да, как прискорбно, не правда ли? — отозвалась женщина. — Он так много раз показывал мне город и пел. Каждое путешествие в его гондоле становилось незабываемым.
— Он показал Венецию многим, многим туристам, — отозвался мужчина.
— И он… он нашел голову в канале?
— Да, и доставил ее в полицию.
— И на следующий день его убили. Он получил страшный удар в голову, и его нашли мертвым в канале. Тело, должно быть, плыло по течению. — Женщина проглотила слюну и покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— И даже теперь, боюсь, мы ничего не можем доказать, — заметила Анна Мария. — Тифф известна своей взбалмошностью. Может поклясться, что будет в городе всю неделю, а сама в тот же день сорвется с места и полетит в какой-нибудь Цюрих.
— Тот, другой полицейский, с которым я встречалась, Альфредо Манетти, пообещал, что займется поисками Тифф, — промолвила Джордан.
Хорошо бы, — протянула задумчиво Мария, — тебе так будет спокойнее, верно?
Рафаэль все листал книгу.
— Интересно, — вдруг произнес он, — сколько людей пропадает каждый год? В Венеции у правительства с недавних пор появилась новая головная боль — автобусы с туристами. Люди спят там, есть им почти нечего, а когда автобусы уезжают, никто толком не знает, сколько этих туристов осталось в Венеции. И те, кто приезжает и остается, в основном родом из бедных стран. У них нет родственников или же родственники сами борются за выживание, у них просто нет денег на поиски пропавших. Они, возможно, думают, что их невернувшиеся братья, сестры, сыновья нашли богатых покровителей, которые согласились их приютить и дать работу. Возможно, так и случается — кому-то везет и над ними берут шефство обеспеченные американцы, японцы или немцы.
— Рафаэль! — вздохнула Анна Мария. Рафаэль поднял глаза на хозяйку магазина.
— Ты помнишь, что говорила Карлеона, когда забегала взять костюм? Она говорила, что возле той оскверненной церкви творятся странные вещи. Она слышала странные шумы, там мелькали тени.
— Тени в Венеции по ночам, как странно! — насмешливо воскликнула Линн.
Рафаэль скорчил гримасу, взглянув на Линн, и, посмотрев на Джордан, медленно покачал головой.
— Я все пальцы до костей исколол, зарабатывая на хлеб насущный, а она продала куклу и нажила целое состояние!
Джордан решила не говорить о том, что она тоже слышала странные шумы и видела странные тени.
— Я думаю, что вы… — он замолчал, подыскивая нужное слово на английском, — вы слишком скептично ко всему относитесь. Да, именно скептично! Джордан права — здесь что-то не так. Посмотрите, сколько людей видели привидения. И сколько верят в духов. Отец Веско как-то сказал во время мессы, что если мы верим в божественную силу, то должны признать, что зло тоже имеет силу и власть. Китайцы называют это инь и ян. Как мы можем утверждать, что нет никого, кто бы считал себя монстром и безнаказанно выходил охотиться на людей?
— Рафаэль, ты окончательно расстроил Джордан, — со вздохом констатировала Анна Мария.
Я вовсе не расстроена, — подтвердила Джордан, — я рада, что Рафаэль понимает, почему я так обеспокоена, особенно по поводу Тифф.
Лини посмотрела на Анну Марию.
— Лучше нам все же признать, что плохие вещи случаются. Тогда Джордан не будет чувствовать себя глупо.
— Ты что, меня подводишь? — спросила Анна Мария.
— Нет, скорее подстрекаю, — ответила Линн. Анна Мария кивнула.
— Я не люблю графиню, — не слишком охотно начала она говорить и после некоторых колебаний продолжила: — Это может показаться невероятным и даже глупым, но иногда мне кажется…
— Что вам кажется? — не дала ей упустить мысль Джордан.
— Если есть люди, которые несут в себе злое начало, то графиня одна из них. И совершенно не важно, сколько денег она жертвует на благие дела.
Джордан услышала то, что хотела. Признание Анны Марии ее не столько удивило, сколько испугало. Она резко выпрямилась и замерла. Со своего места за столиком небольшой траттории она ясно могла видеть то, что происходило за большой стеклянной витриной. И ей показалось, нет, она была уверена в том, что увидела Рагнора.
Немногие мужчины отличались таким завидным ростом, и, хотя в Венеции довольно много светловолосых мужчин, таких ярких блондинов, как Рагнор, надо еще поискать.
Она встала и поцеловала Анну Марию в щеку.
— Вы все правильно чувствуете, — поддержала она. — Графиня и есть воплощенное зло. Я убеждена и рада, что и другие так чувствуют. Я думаю, даже Синди это знает, просто притворяется несведущей ради Джареда. Простите меня, друзья. Я только что увидела приятеля.
Рафаэль начал возражать, но Джордан уже вышла из траттории.
Она не ошиблась. Рагнор стоял на площади перед церковью примерно в квартале от траттории. Джордан хотела догнать его, но тут остановилась как вкопанная.
К нему подошла женщина, одетая в традиционный просторный карнавальный плащ с капюшоном, в шляпе с широкими полями, затенявшими лицо, но маски на ней не было.
Определенно это была графиня.
Она схватила Рагнора за предплечье. Он обернулся. Она начала что-то говорить весьма серьезно. Он, опустив голову, внимательно слушал.
Джордан видела, как он обнял графиню одной рукой за плечи. Они свернули в проулок.
Какое-то время Джордан стояла не шевелясь, чувствуя, как холодок овевает щеки.
Затем пошла следом.
Она свернула на ту же улицу, но их там не было. Улица вела к каналу.
Ни Рагнора, ни графини она нигде не увидела, но вдруг она поняла, что где-то звучит музыка — протяжная мелодия. Люди на улице тоже останавливались и прислушивались, глядя на канал.
Мимо нее проплыла гондола.
Гондола, задрапированная черным. На носу венки и букеты.
Посреди гондолы стоял гроб. Большой, черный, отделанный золотой каймой. Гроб также задрапирован и украшен цветами. Высокая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице стояла на корме, как будто на страже гроба.
За гондолой следовали другие, тоже задрапированные черной тканью.
Джордан поняла, что видит венецианскую похоронную процессию.
Рядом с ней женщина тихо заговорила по-английски.
— Бедный Сальваторе, — перекрестилась она, — какая ужасная смерть.
— Как жаль. Он был самый лучший. Такой красивый, очаровательный и любезный молодой человек, — ответил ей высокий мужчина с немецким акцентом.
— Говорят, все произошло случайно. Он не пригнулся перед мостом, — объяснила женщина.
Мужчина с сомнением покачал головой.
— Он работал гондольером с малолетства! Он знает каждый мост в Венеции. Он нашел голову в воде и передал ее полиции, после чего и умер.
Джордан в ужасе смотрела на говорящих.
— Простите, что вмешиваюсь, но… хоронят Сальваторе Д'Онофрио?
— Да, как прискорбно, не правда ли? — отозвалась женщина. — Он так много раз показывал мне город и пел. Каждое путешествие в его гондоле становилось незабываемым.
— Он показал Венецию многим, многим туристам, — отозвался мужчина.
— И он… он нашел голову в канале?
— Да, и доставил ее в полицию.
— И на следующий день его убили. Он получил страшный удар в голову, и его нашли мертвым в канале. Тело, должно быть, плыло по течению. — Женщина проглотила слюну и покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99