Похоже, вам виднее. Поистине мужская точка зрения.
Глаза Макса чуть сузились.
— Я последний мужчина, кому близка чисто мужская точка зрения. Я люблю женщин.
— Судя по слухам, это именно так.
— Я не собираюсь извиняться за свой образ жизни, раз и навсегда запомните это. Кроме того, сейчас вы рассержены и сами не знаете, что делаете. Но советую сто раз подумать, прежде чем очертя голову решиться на то, о чем вы позже пожалеете.
— А вот это еще неизвестно.
Макс тяжело вздохнул:
— Какой удар для моей столь редко пробуждающейся совести!
Ей сразу стало легче.
— Значит, вы отвергаете меня не потому, что я совсем не нравлюсь вам?
— Скорее наоборот.
— Я рада, — улыбнулась княгиня.
Ему внезапно показалось, что она стоит чересчур близко; в ноздри ударил ее запах, взору открылись невинность и красота, столь сладостные, что захотелось испить мед ее уст.
— В таком случае соглашайтесь хотя бы на прогулку, — тихо попросила она.
«Таким голосом, должно быть, упрашивала Адама Ева», — подумал он, из последних сил пытаясь сопротивляться.
— Нам не следовало бы…
— Не обязательно забираться далеко.
Она сама не знает, что говорит! И это в то время, как его терзает единственная мысль — забраться как можно дальше…
— Мое общество довольно опасно, — проворчал он.
— Возьмем моего грума.
Любовь втроем?
Господи, о чем он только думает!
— Для соблюдения приличий? — осведомился Макс.
Кристина чуть подняла брови.
— Если вам так уж необходимо.
Ах, ему необходимо совсем иное!
— Вы чертовски соблазнительны, и знаете это.
— Ошибаетесь. Не знаю. Никогда не думала о мужчинах… с этой точки зрения.
— Весьма польщен.
— И все же отказались.
— Душевная чистота всегда устрашала меня, — шутливо пояснил он.
— Возможно, мне следует постараться быть не столь чистой духом.
— Пожалуйста, не надо! — воскликнул он, протестующе вскинув руки.
— Ясно.
— Сомневаюсь хотя бы потому, что никак не могу разобраться во всем, что происходит.
— Насладимся по крайней мере утренней прогулкой. Не возражаете, если я позову Дитера?
— Ничуть, — медленно протянул он и мысленно добавил: «Не повредит, если ее грум будет держаться рядом». — Жаль зря тратить такой прекрасный день.
— Тем более что мы оба уже встали и оделись, — добавила она, любуясь игрой солнечного света, зажегшего синеватые отблески в его черных как смоль волосах.
— Так зачем создавать лишние трудности? — усмехнулся он.
Ответная улыбка Кристины ослепляла.
— Совершенно согласна.
И на этой гармоничной ноте Макс велел привести лошадей, позвать грума, и вскоре они уже мчались галопом по покрытым инеем полям.
Глава 5
Несмотря на заверения Кристины, они проскакали довольно значительное расстояние, потому что утро выдалось прекрасным, лошади застоялись и теперь летели стрелой, и оба отдались редкостному ощущению радости бытия. Тремейн рвался вперед после долгого путешествия в фургоне из самого Лондона, а огромный вороной жеребец Макса ни на шаг не отставал. Кристина была искусной наездницей, и под ее умелой рукой Тремейн грациозно и без малейших усилий брал препятствие за препятствием. После того как была штурмом взята особенно высокая живая изгородь, Макс почтительно отсалютовал Кристине. Она в ответ помахала рукой и крикнула:
— Поскачем наперегонки до Дигби!
Они полетели по полям. Специально обученные гунтеры шли голова в голову, оставив Дитера далеко позади. Где-то слышался звон церковного колокола, серебром разливающийся в ясном морозном воздухе, и Кристина, впервые за много лет, почувствовала себя восхитительно живой. Маркиз же, и без того живший полной жизнью, ощущал непривычное довольство собой и всем окружающим.
Они улыбнулись друг другу, словно два заговорщика, единственные в мире испытавшие благословенное чудо бытия.
Вскоре они поднялись на невысокий холм, и Макс, показав на скопление зданий внизу, прокричал:
— Приглашаю вас на завтрак!
— С удовольствием!
— Проигравшему придется сидеть за ужином рядом с леди Моффет!
Кристина подстегнула Тремейна, и они ринулись со склона. К сожалению, когда впереди уже виднелась мощеная улица, жеребец Макса вырвался вперед и обогнал Тремейна шагов на шесть. Только сейчас Кристина сообразила, что Макс, должно быть, все это время сдерживал вороного, судя по тому, как тот без всяких усилий вырвал у нее уже близкую победу. Но тем не менее она наслаждалась бешеной скачкой и, когда взмыленные лошади перешли на шаг, бросила на него лукавый взгляд:
— А я-то думала, что джентльмен всегда уступает выигрыш даме.
— Прошу прощения, — ответил Макс, — но у меня была достаточно веская причина.
— Но почему вы так уверены, будто именно вам выпадет сегодня вечером быть соседом леди Моффет?
— Она успела сообщить, что считает меня прекрасным собеседником, и именно поэтому потребовала посадить нас рядом.
— Понятно, — весело сверкнула глазами Кристина. — Ваше обаяние безгранично.
— Ничего подобного. Обаяние тут ни при чем. Все дело в моем молчании. Леди Моффет предпочитает звук собственного голоса.
— И поэтому я должна вас спасти.
— Придется. В конце концов вы проиграли!
— Да вы попросту знали, что Тремейну не выстоять против вашего черного зверя. Но я великодушна. Мало того, моя мать и леди Моффет — закадычные подруги.
— Превосходно. Я, разумеется, отплачу вам за добро.
— Как мило, — гортанно промурлыкала она. Глаза Макса снова сузились.
— Я имел в виду… увлекательную беседу или что-то в этом роде. Общение, видите ли…
— Я именно об этом и толковала. Насчет общения…
— А я думал, — сардонически усмехнулся он, — сделать вам подарок. Например, цветы…
— Или нечто совершенно противоположное. Ваша способность делать определенные подарки буквально вошла в легенду.
— Да, но только не женщинам, чья единственная цель — отомстить мужу.
— А вы обычно сначала расспрашиваете о целях и намерениях? — едко бросила она. — Сомневаюсь, что я единственная руководствуюсь подобными мотивами.
— Но первая, кто наделен столь ошеломляющей невинностью.
— А не будь я так невинна?
— Я бы поимел вас прошлой ночью, — намеренно грубо бросил он, давая ей понять, что то, о чем просит она, отнюдь не розы и серенады в лунном свете.
Грязное словцо немедленно ввергло ее в краску.
— Вижу, — тихо выдохнула она.
— Вы прекрасны, княгиня, и бесконечно желанны, но я не нахожу удовольствия в том, чтобы посвящать наивных глупышек в таинства любви.
— Значит, мне придется найти кого-то другого.
Макс едва не вскинулся, удивившись поднявшейся в душе буре ревности. Но, привыкший не выказывать своих чувств и всячески избегать попыток вовлечь его в более интимные отношения, он только обронил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Глаза Макса чуть сузились.
— Я последний мужчина, кому близка чисто мужская точка зрения. Я люблю женщин.
— Судя по слухам, это именно так.
— Я не собираюсь извиняться за свой образ жизни, раз и навсегда запомните это. Кроме того, сейчас вы рассержены и сами не знаете, что делаете. Но советую сто раз подумать, прежде чем очертя голову решиться на то, о чем вы позже пожалеете.
— А вот это еще неизвестно.
Макс тяжело вздохнул:
— Какой удар для моей столь редко пробуждающейся совести!
Ей сразу стало легче.
— Значит, вы отвергаете меня не потому, что я совсем не нравлюсь вам?
— Скорее наоборот.
— Я рада, — улыбнулась княгиня.
Ему внезапно показалось, что она стоит чересчур близко; в ноздри ударил ее запах, взору открылись невинность и красота, столь сладостные, что захотелось испить мед ее уст.
— В таком случае соглашайтесь хотя бы на прогулку, — тихо попросила она.
«Таким голосом, должно быть, упрашивала Адама Ева», — подумал он, из последних сил пытаясь сопротивляться.
— Нам не следовало бы…
— Не обязательно забираться далеко.
Она сама не знает, что говорит! И это в то время, как его терзает единственная мысль — забраться как можно дальше…
— Мое общество довольно опасно, — проворчал он.
— Возьмем моего грума.
Любовь втроем?
Господи, о чем он только думает!
— Для соблюдения приличий? — осведомился Макс.
Кристина чуть подняла брови.
— Если вам так уж необходимо.
Ах, ему необходимо совсем иное!
— Вы чертовски соблазнительны, и знаете это.
— Ошибаетесь. Не знаю. Никогда не думала о мужчинах… с этой точки зрения.
— Весьма польщен.
— И все же отказались.
— Душевная чистота всегда устрашала меня, — шутливо пояснил он.
— Возможно, мне следует постараться быть не столь чистой духом.
— Пожалуйста, не надо! — воскликнул он, протестующе вскинув руки.
— Ясно.
— Сомневаюсь хотя бы потому, что никак не могу разобраться во всем, что происходит.
— Насладимся по крайней мере утренней прогулкой. Не возражаете, если я позову Дитера?
— Ничуть, — медленно протянул он и мысленно добавил: «Не повредит, если ее грум будет держаться рядом». — Жаль зря тратить такой прекрасный день.
— Тем более что мы оба уже встали и оделись, — добавила она, любуясь игрой солнечного света, зажегшего синеватые отблески в его черных как смоль волосах.
— Так зачем создавать лишние трудности? — усмехнулся он.
Ответная улыбка Кристины ослепляла.
— Совершенно согласна.
И на этой гармоничной ноте Макс велел привести лошадей, позвать грума, и вскоре они уже мчались галопом по покрытым инеем полям.
Глава 5
Несмотря на заверения Кристины, они проскакали довольно значительное расстояние, потому что утро выдалось прекрасным, лошади застоялись и теперь летели стрелой, и оба отдались редкостному ощущению радости бытия. Тремейн рвался вперед после долгого путешествия в фургоне из самого Лондона, а огромный вороной жеребец Макса ни на шаг не отставал. Кристина была искусной наездницей, и под ее умелой рукой Тремейн грациозно и без малейших усилий брал препятствие за препятствием. После того как была штурмом взята особенно высокая живая изгородь, Макс почтительно отсалютовал Кристине. Она в ответ помахала рукой и крикнула:
— Поскачем наперегонки до Дигби!
Они полетели по полям. Специально обученные гунтеры шли голова в голову, оставив Дитера далеко позади. Где-то слышался звон церковного колокола, серебром разливающийся в ясном морозном воздухе, и Кристина, впервые за много лет, почувствовала себя восхитительно живой. Маркиз же, и без того живший полной жизнью, ощущал непривычное довольство собой и всем окружающим.
Они улыбнулись друг другу, словно два заговорщика, единственные в мире испытавшие благословенное чудо бытия.
Вскоре они поднялись на невысокий холм, и Макс, показав на скопление зданий внизу, прокричал:
— Приглашаю вас на завтрак!
— С удовольствием!
— Проигравшему придется сидеть за ужином рядом с леди Моффет!
Кристина подстегнула Тремейна, и они ринулись со склона. К сожалению, когда впереди уже виднелась мощеная улица, жеребец Макса вырвался вперед и обогнал Тремейна шагов на шесть. Только сейчас Кристина сообразила, что Макс, должно быть, все это время сдерживал вороного, судя по тому, как тот без всяких усилий вырвал у нее уже близкую победу. Но тем не менее она наслаждалась бешеной скачкой и, когда взмыленные лошади перешли на шаг, бросила на него лукавый взгляд:
— А я-то думала, что джентльмен всегда уступает выигрыш даме.
— Прошу прощения, — ответил Макс, — но у меня была достаточно веская причина.
— Но почему вы так уверены, будто именно вам выпадет сегодня вечером быть соседом леди Моффет?
— Она успела сообщить, что считает меня прекрасным собеседником, и именно поэтому потребовала посадить нас рядом.
— Понятно, — весело сверкнула глазами Кристина. — Ваше обаяние безгранично.
— Ничего подобного. Обаяние тут ни при чем. Все дело в моем молчании. Леди Моффет предпочитает звук собственного голоса.
— И поэтому я должна вас спасти.
— Придется. В конце концов вы проиграли!
— Да вы попросту знали, что Тремейну не выстоять против вашего черного зверя. Но я великодушна. Мало того, моя мать и леди Моффет — закадычные подруги.
— Превосходно. Я, разумеется, отплачу вам за добро.
— Как мило, — гортанно промурлыкала она. Глаза Макса снова сузились.
— Я имел в виду… увлекательную беседу или что-то в этом роде. Общение, видите ли…
— Я именно об этом и толковала. Насчет общения…
— А я думал, — сардонически усмехнулся он, — сделать вам подарок. Например, цветы…
— Или нечто совершенно противоположное. Ваша способность делать определенные подарки буквально вошла в легенду.
— Да, но только не женщинам, чья единственная цель — отомстить мужу.
— А вы обычно сначала расспрашиваете о целях и намерениях? — едко бросила она. — Сомневаюсь, что я единственная руководствуюсь подобными мотивами.
— Но первая, кто наделен столь ошеломляющей невинностью.
— А не будь я так невинна?
— Я бы поимел вас прошлой ночью, — намеренно грубо бросил он, давая ей понять, что то, о чем просит она, отнюдь не розы и серенады в лунном свете.
Грязное словцо немедленно ввергло ее в краску.
— Вижу, — тихо выдохнула она.
— Вы прекрасны, княгиня, и бесконечно желанны, но я не нахожу удовольствия в том, чтобы посвящать наивных глупышек в таинства любви.
— Значит, мне придется найти кого-то другого.
Макс едва не вскинулся, удивившись поднявшейся в душе буре ревности. Но, привыкший не выказывать своих чувств и всячески избегать попыток вовлечь его в более интимные отношения, он только обронил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69