Никто не жил рядом с ним, никто не гордился его достижениями, не помогал ему в работе и не играл на зеленых лужайках.
Ее сердцу было больно от мысли, что Ролли мог прожить жизнь одиноким. Если бы только она смогла убедить его, что в мире существует любовь, такая любовь, которая может длиться целую жизнь и сопротивляться всем трудностям! Лили знала, что это так, поскольку, если бы такой любви не существовало, жизнь была бы пустой. Смешно даже, что никогда раньше она так не думала. После истории со Спенсером она стала воспринимать любовь как опасную, рискованную затею, которой нужно избегать. Только в последнее время она начала понимать, что ждала кого-то, кто мог бы сделать опасность и риск оправданными. К несчастью для нее, первый же человек, который мог бы это сделать, и сам думал почти так же, как она. И вот она слушала, как он делился с ней своими мечтами, и желала не только слушать, но и воплощать их вместе с ним.
Когда казалось, что он рассказал все, она побуждала его продолжать, и наконец он выговорился полностью. Ролли улыбался ей, и счастье сверкало в его синих глазах.
— Я не могу поверить, что столько наговорил.
— О, это же замечательно! — воскликнула Лили.
— Ты действительно так думаешь?
— Тебя ждет успех, я знаю. Джок говорит, что у тебя легкая рука, и это только подтверждает мое собственное мнение. В самом деле, никто не сможет устроить ранчо лучше тебя. Ты сотворишь чудо, Ролли.
Я знаю.
— Благодарю тебя, — сказал он. — Твое мнение очень важно для меня.
— Пожалуйста.
Они замолчали.
— Если ты не остановишь меня, я не удержусь и поцелую тебя, — прошептал он, наклоняясь к ней.
— Я не остановлю тебя. — Она задержала дыхание, прекрасно зная, что ей следовало его остановить.
Сначала это был простой поцелуй — соприкасающиеся губы и ничего более. Затем она нерешительно подняла руку, чтобы коснуться его плеча, и почувствовала, как он перенес над седлом свою ногу и, вставая, притянул ее к себе. Лили охотно двинулась к нему. Ее голова откинулась назад. Одной рукой Ролли обхватил ее бедра, другая двигалась вверх по ее спине.
Когда кончики его пальцев сбросили с плеча бретельку платья, Лили, слегка вздрогнув, дала ей упасть. Когда же его ладонь скользнула по ее груди, она без слов поняла, чего он хочет от нее. Ее сердце колотилось так сильно, что она была уверена — он чувствовал это. Она высвободила руку из бретельки и подождала, пока Ролли сообразит, что происходит.
Она придерживала кружево рукой, и вдруг он отодвинулся от нее. Медленно, мучительно медленно он отвел ее руку, и мягкая ткань соскользнула с ее обнаженной груди. Казалось, он потерял способность что-нибудь делать, а мог только смотреть, но через некоторое время он поднял руку, и кончики его пальцев коснулись ее кожи. Она закрыла глаза, отдаваясь сладостным ощущениям, чувствуя, как слабеют ноги.
— Ты — само совершенство, — проговорил он хрипло, и его ладонь осторожно накрыла ее грудь. — О, небеса, — сказал он, взвешивая округлость ее плоти в своей руке. — Я должен теперь же все прекратить. — Но он снова осторожно прикоснулся к ней, слегка сжимая ее сосок большим и указательным пальцами. Она закинула голову. — Скажи, чтобы я остановился, — потребовал он.
Лили попыталась открыть глаза. Веки ее отяжелели. Да и не только веки. Все ее тело налилось томной тяжестью. Она чувствовала, что ее грудь набухла в его руке. Она никогда не предполагала, что ей может быть так хорошо. Что-то подсказало ей, что этот момент был драгоценным, одним из наиболее драгоценных в ее жизни.
— Не сейчас, — сказала она, изумляясь, что ее голос звучал уверенно и ровно. — Не останавливайся.
Еще не сейчас.
— Лили, — шепнул он и опять отстранился от нее, уронив руку.
Внезапно она поняла, что если не сделает чего-то, причем быстро, то все так и закончится. И каким-то образом она точно знала, что должна сделать. Лили сдвинула бретельку с другого плеча. Нежные кружева слетели на пол, грациозно собравшись вокруг ног, и на ней не осталось ничего, кроме туфель, чулок, пояса для подвязок и узких трусиков.
Ролли отступил, приложив руку к сердцу, его рот открылся, и он окинул ее жадным взором.
— О, небеса!
Его голос звучал так, будто он задыхался, и на мгновение Лили испытала сумасшедшее желание смеяться без остановки, но Ролли снова приблизился и обвил сильными руками ее талию. Ее обнаженное тело казалось шелковистым и податливым рядом с его напряженным телом. Его джинсы и рубашка были шершавыми и прохладными, но она знала, что огонь, обжигающий жар таится под ними. Она протянула руку к его груди, отчаянно желая почувствовать этот жар.
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — спросил он сквозь стиснутые зубы, отдернув от нее руки.
— Нет, — призналась она. — Я только знаю, что хочу этого.
— Ох, Лили, — снова шепнул он хриплым голосом, и его губы, нежные и горячие, сомкнулись с ее губами, одна рука легла ей на затылок, другая — на талию.
Его пальцы двинулись вниз от ее затылка, и он ощутил все выпуклости и впадины ее трепетного тела. Лили положила руки на его плечи и встала на цыпочки, прижимаясь к нему. Он застонал, и его руки сомкнулись вокруг нее. Она гладила его шею, еще теснее прижимаясь к его груди. Ей показалось, что она плавится, превращаясь в сироп, горячий, сладкий и густой, как нагретая патока, и никогда еще она не была столь уверена в том, что все происходит так, как должно происходить.
Он долго обнимал ее, целуя губы, лицо, шею, плечи. Он ласкал ее гибкое тело дрожащими руками, давая ей понять, как сильно хочет ее. Каждый ее вздох, каждое прикосновение кончиков ее пальцев к его коже, каждый поворот ее тела, каждое движение ее губ говорили о том, что она желала отдать ему все. Она знала, что он понимает это, но знала также, что он не готов принять ее дар. И это разбивало ей сердце.
Роланд очень хотел ее. Ох, как он хотел смести последние преграды и овладеть ею хоть у стены, хоть у двери, хоть на полу. Он хотел потеряться в ее жаждущем теле… но это было невозможно из-за лжи, которая разделяла их. Он знал, что Лили заслуживала большего, чем он способен ей дать. Был момент, когда он едва не забыл обо всем, но чем дольше он обнимал Лили, тем сильнее становилось его желание и тем яснее Роланд понимал, что он не имеет права предаваться удовольствиям за ее счет. Как бы сильно Лили ни желала его в этот миг, она не могла подарить ему лишь свое тело, не подарив и сердца. А это было для него слишком щедрым даром, и он не мог принять его.
И он сделал то, что должен был сделать, хотя далось ему это с неимоверным трудом: осторожно, понемногу, прерывая поцелуй и ослабляя объятия, он наконец смог оторваться от Лили, закрепив свое решение судорожным вздохом. Боже, как она была прекрасна! Ее золотисто-розовая кожа светилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Ее сердцу было больно от мысли, что Ролли мог прожить жизнь одиноким. Если бы только она смогла убедить его, что в мире существует любовь, такая любовь, которая может длиться целую жизнь и сопротивляться всем трудностям! Лили знала, что это так, поскольку, если бы такой любви не существовало, жизнь была бы пустой. Смешно даже, что никогда раньше она так не думала. После истории со Спенсером она стала воспринимать любовь как опасную, рискованную затею, которой нужно избегать. Только в последнее время она начала понимать, что ждала кого-то, кто мог бы сделать опасность и риск оправданными. К несчастью для нее, первый же человек, который мог бы это сделать, и сам думал почти так же, как она. И вот она слушала, как он делился с ней своими мечтами, и желала не только слушать, но и воплощать их вместе с ним.
Когда казалось, что он рассказал все, она побуждала его продолжать, и наконец он выговорился полностью. Ролли улыбался ей, и счастье сверкало в его синих глазах.
— Я не могу поверить, что столько наговорил.
— О, это же замечательно! — воскликнула Лили.
— Ты действительно так думаешь?
— Тебя ждет успех, я знаю. Джок говорит, что у тебя легкая рука, и это только подтверждает мое собственное мнение. В самом деле, никто не сможет устроить ранчо лучше тебя. Ты сотворишь чудо, Ролли.
Я знаю.
— Благодарю тебя, — сказал он. — Твое мнение очень важно для меня.
— Пожалуйста.
Они замолчали.
— Если ты не остановишь меня, я не удержусь и поцелую тебя, — прошептал он, наклоняясь к ней.
— Я не остановлю тебя. — Она задержала дыхание, прекрасно зная, что ей следовало его остановить.
Сначала это был простой поцелуй — соприкасающиеся губы и ничего более. Затем она нерешительно подняла руку, чтобы коснуться его плеча, и почувствовала, как он перенес над седлом свою ногу и, вставая, притянул ее к себе. Лили охотно двинулась к нему. Ее голова откинулась назад. Одной рукой Ролли обхватил ее бедра, другая двигалась вверх по ее спине.
Когда кончики его пальцев сбросили с плеча бретельку платья, Лили, слегка вздрогнув, дала ей упасть. Когда же его ладонь скользнула по ее груди, она без слов поняла, чего он хочет от нее. Ее сердце колотилось так сильно, что она была уверена — он чувствовал это. Она высвободила руку из бретельки и подождала, пока Ролли сообразит, что происходит.
Она придерживала кружево рукой, и вдруг он отодвинулся от нее. Медленно, мучительно медленно он отвел ее руку, и мягкая ткань соскользнула с ее обнаженной груди. Казалось, он потерял способность что-нибудь делать, а мог только смотреть, но через некоторое время он поднял руку, и кончики его пальцев коснулись ее кожи. Она закрыла глаза, отдаваясь сладостным ощущениям, чувствуя, как слабеют ноги.
— Ты — само совершенство, — проговорил он хрипло, и его ладонь осторожно накрыла ее грудь. — О, небеса, — сказал он, взвешивая округлость ее плоти в своей руке. — Я должен теперь же все прекратить. — Но он снова осторожно прикоснулся к ней, слегка сжимая ее сосок большим и указательным пальцами. Она закинула голову. — Скажи, чтобы я остановился, — потребовал он.
Лили попыталась открыть глаза. Веки ее отяжелели. Да и не только веки. Все ее тело налилось томной тяжестью. Она чувствовала, что ее грудь набухла в его руке. Она никогда не предполагала, что ей может быть так хорошо. Что-то подсказало ей, что этот момент был драгоценным, одним из наиболее драгоценных в ее жизни.
— Не сейчас, — сказала она, изумляясь, что ее голос звучал уверенно и ровно. — Не останавливайся.
Еще не сейчас.
— Лили, — шепнул он и опять отстранился от нее, уронив руку.
Внезапно она поняла, что если не сделает чего-то, причем быстро, то все так и закончится. И каким-то образом она точно знала, что должна сделать. Лили сдвинула бретельку с другого плеча. Нежные кружева слетели на пол, грациозно собравшись вокруг ног, и на ней не осталось ничего, кроме туфель, чулок, пояса для подвязок и узких трусиков.
Ролли отступил, приложив руку к сердцу, его рот открылся, и он окинул ее жадным взором.
— О, небеса!
Его голос звучал так, будто он задыхался, и на мгновение Лили испытала сумасшедшее желание смеяться без остановки, но Ролли снова приблизился и обвил сильными руками ее талию. Ее обнаженное тело казалось шелковистым и податливым рядом с его напряженным телом. Его джинсы и рубашка были шершавыми и прохладными, но она знала, что огонь, обжигающий жар таится под ними. Она протянула руку к его груди, отчаянно желая почувствовать этот жар.
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — спросил он сквозь стиснутые зубы, отдернув от нее руки.
— Нет, — призналась она. — Я только знаю, что хочу этого.
— Ох, Лили, — снова шепнул он хриплым голосом, и его губы, нежные и горячие, сомкнулись с ее губами, одна рука легла ей на затылок, другая — на талию.
Его пальцы двинулись вниз от ее затылка, и он ощутил все выпуклости и впадины ее трепетного тела. Лили положила руки на его плечи и встала на цыпочки, прижимаясь к нему. Он застонал, и его руки сомкнулись вокруг нее. Она гладила его шею, еще теснее прижимаясь к его груди. Ей показалось, что она плавится, превращаясь в сироп, горячий, сладкий и густой, как нагретая патока, и никогда еще она не была столь уверена в том, что все происходит так, как должно происходить.
Он долго обнимал ее, целуя губы, лицо, шею, плечи. Он ласкал ее гибкое тело дрожащими руками, давая ей понять, как сильно хочет ее. Каждый ее вздох, каждое прикосновение кончиков ее пальцев к его коже, каждый поворот ее тела, каждое движение ее губ говорили о том, что она желала отдать ему все. Она знала, что он понимает это, но знала также, что он не готов принять ее дар. И это разбивало ей сердце.
Роланд очень хотел ее. Ох, как он хотел смести последние преграды и овладеть ею хоть у стены, хоть у двери, хоть на полу. Он хотел потеряться в ее жаждущем теле… но это было невозможно из-за лжи, которая разделяла их. Он знал, что Лили заслуживала большего, чем он способен ей дать. Был момент, когда он едва не забыл обо всем, но чем дольше он обнимал Лили, тем сильнее становилось его желание и тем яснее Роланд понимал, что он не имеет права предаваться удовольствиям за ее счет. Как бы сильно Лили ни желала его в этот миг, она не могла подарить ему лишь свое тело, не подарив и сердца. А это было для него слишком щедрым даром, и он не мог принять его.
И он сделал то, что должен был сделать, хотя далось ему это с неимоверным трудом: осторожно, понемногу, прерывая поцелуй и ослабляя объятия, он наконец смог оторваться от Лили, закрепив свое решение судорожным вздохом. Боже, как она была прекрасна! Ее золотисто-розовая кожа светилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36