На обоих концах этой полоски он сделал бритвой по надрезу.
Тесс, сидя на полу рядом с гусыней, вправляла ей сломанную кость, действуя по импровизированным указаниям Александра. Он несколько раз пытался подойти, чтобы помочь девушке, но всякий раз гусыня грозно шипела, выражая протест.
Тесс прицепила концы кожаной полоски на суставы по обеим сторонам сломанной кости, как велел ей Александр и осторожно вправила суставы в отверстия, которые Александр сделал на кожаной полоске, чтобы надежно закрепить кость в этом месте. Затем с помощью ткани, девушка туго привязала крыло к телу гусыни.
— Главное, удостоверьтесь, что поврежденное крыло неподвижно. Только тогда оно заживет, — сказал Александр, приближаясь настолько, насколько позволяла гусыня, чтобы проверить работу Тесс.
— Вы привязали крыло туго?
— Да..
— Хорошо. Теперь вам нужно будет каждый день проверять не ослабла ли повязка.
Тесс кивнула, и Александр помог ей подняться на ноги. Они оба смотрели, как гусыня принялась кружить, гогоча и хлопая здоровым крылом. Сломанное же крыло не двигалось, крепко привязанное.
— Кажется, теперь у нее все в порядке, — сказала Тесс.
— Да, — согласился с ней Александр. Наступившая тишина казалась оглушающей.
Беспокоящей. Теперь, когда о гусыне уже позаботились, мысли их неизбежно возвращались к еще одному событию сегодняшнего дня.
Тесс посмотрела на Александра и, заливаясь краской, подумала о том, какая она толстая и неуклюжая.
Он же думал о том, что она очень красивая.
Тесс думала о том, что Александр — самый сильный и самый нежный мужчина, когда-либо созданный Богом.
Александр же думал о том, что он совсем пропащий.
Они смотрели друг на друга и сомнения, охватившие каждого из них, пытались убедить их в том, что чувства, которые они питали друг к другу, были просто надуманы. И, почти одновременно, они нарушили молчание.
— Пойду, отнесу гусыню в амбар, — сказала она.
— А я пойду соберу овощей к обеду, — сказал он.
И они двинулись, каждый по своим делам, в душе сожалея о том, что так и не набрались смелости, чтобы вести себя по-другому.
— Сегодня утром я собираюсь в деревню, — сказал Александр Тесс на следующий день. — Вам что-нибудь нужно?..
Тесс, кормившая цыплят, оторвалась от своего занятия и повернулась к нему. На какое-то мгновение глаза их встретились.
Потом она отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал Александр и, не дожидаясь ответа, повернулся, чтобы уйти, не в силах больше смотреть в глаза Тесс и видеть там нежность.
Спускаясь по крутой тропинке к морю, он старался выбросить из головы событие прошедшего дня, но не мог. Этой ночью он попытался найти убежище в своей мастерской, но работа не могла отвлечь его от мыслей о Тесс.
Даже сейчас Александр помнил тепло ее тела, чувствовал запах ее волос и ощущал сладкий привкус ее губ. Она была беременна от другого мужчины, и, несмотря на это, Александра поразило его страстное желание.
И все-таки, ему до боли хотелось еще раз сжать ее в своих объятиях, поцеловать, хотелось снова поверить в любовь.
Но он вынужден было стать более сдержанным и холодным. Потому что рано или поздно, Тесс узнает, что случилось с Анной-Марией.
Когда она узнает о нем правду, он увидит в ее глазах то же осуждение, которое он видит в глазах деревенских жителей. Он увидит, как снова возвращается ее страх, который заставил тогда тех двух мальчишек бежать от него, как от прокаженного. Он потеряет ее доверие, Тесс перестанет ему верить.
Он был не тем, за кого она его принимала. Она считала его героем.
— Глупец, я просто глупец, — твердил себе Александр, зная, что когда сжимал девушку в своих объятиях, он думал так же.
Тесс отбросила детскую шапочку, которую только что сшила, в свою корзинку и понесла ее наверх. Она потратила на шитье этой маленькой шапочки все утро, потому что внимание ее постоянно переключалось с шитья на мысли об Александре. После каждого стежка, Тесс останавливалась, чтобы еще раз насладиться удивительными ощущениями, которые она испытывала вчера в объятиях Александра. Ничего подобного она еще никогда не испытывала, не могла себе такого даже представить.
Пройдя через спальню в маленькую, примыкающую к ней детскую, Тесс поставила корзинку с шитьем на стол. Взгляд ее остановился на колыбельке, которую подарил ей Александр. Какой это был замечательный подарок! Но если его жена и ребенок умерли, ему, должно быть, было больно отдавать ей колыбельку того малыша. Тесс страстно захотелось узнать, какой была жена Александра.
Она вспомнила о девушке на портрете, со смеющимися глазами и красивым лицом. Сильный, неистовый приступ ревности охватил Тесс. Дрожа всем телом, она вернулась в спальню и выскочила оттуда в коридор.
Она бросилась к комнатам в самом конце коридора, к комнатам, двери которых были всегда закрыты. Тесс остановилась перед одной из них, уставясь на резную отделку из дуба, украшавшую ее. До сих пор ее не слишком интересовало, что это за комнаты, но сейчас, сгорая от любопытства, она чувствовала, что готова отдать половину жизни, чтобы узнать, что скрывается за этими дверями.
Повернувшись назад, Тесс бросилась в комнату Александра и принялась искать. Где-то же должен быть ключ. Она знала, что не должна касаться ее. Девушка понимала, что неправа, что просто не имеет права открывать эти комнаты. Но плутовской чертенок любопытства и ревности, вселившийся в нее, заставил ее позабыть о том добродетельном воспитании, которое получила она, дочь приходского священника. Она должна все узнать.
Ключ лежал в выдвижном ящике стола, в глубине, под одеждой Александра. И прежде чем она успела передумать, Тесс схватила ключ и выбежала в коридор. И вот, наконец, эта дверь открыта.
Эта комната, явно, принадлежала женщине. Одеяло на огромной кровати изображало цветочную композицию в пастельных тонах и было покрыто слоем пыли. В шкафу висело несколько платьев, но большая часть их, наверное, — в комнате Тесс.
В ящиках комода валялся беспорядочный ворох тонкого кружевного белья, лент, носовых платков, вееров и прочих безделушек. От всего содержимого ящиков исходил едва уловимый запах лимонной вербены. На туалетном столике стола вырезанная из слоновой кости шкатулка для драгоценностей.
В комнате было две двери. Одна вела в гардеробную. Открыв другую, Тесс очутилась в примыкающей к спальне, меблированной уже в мужском стиле.
Значит, это — правда. Это были соединяющиеся спальни семейной пары. Выходит, когда-то Александр разделял эти комнаты с кем-то. Со своей женой.
Он горевал по своей умершей жене. Теперь, когда Тесс все узнала, и доказательства лежали у нее перед глазами, она понимала, что это — правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Тесс, сидя на полу рядом с гусыней, вправляла ей сломанную кость, действуя по импровизированным указаниям Александра. Он несколько раз пытался подойти, чтобы помочь девушке, но всякий раз гусыня грозно шипела, выражая протест.
Тесс прицепила концы кожаной полоски на суставы по обеим сторонам сломанной кости, как велел ей Александр и осторожно вправила суставы в отверстия, которые Александр сделал на кожаной полоске, чтобы надежно закрепить кость в этом месте. Затем с помощью ткани, девушка туго привязала крыло к телу гусыни.
— Главное, удостоверьтесь, что поврежденное крыло неподвижно. Только тогда оно заживет, — сказал Александр, приближаясь настолько, насколько позволяла гусыня, чтобы проверить работу Тесс.
— Вы привязали крыло туго?
— Да..
— Хорошо. Теперь вам нужно будет каждый день проверять не ослабла ли повязка.
Тесс кивнула, и Александр помог ей подняться на ноги. Они оба смотрели, как гусыня принялась кружить, гогоча и хлопая здоровым крылом. Сломанное же крыло не двигалось, крепко привязанное.
— Кажется, теперь у нее все в порядке, — сказала Тесс.
— Да, — согласился с ней Александр. Наступившая тишина казалась оглушающей.
Беспокоящей. Теперь, когда о гусыне уже позаботились, мысли их неизбежно возвращались к еще одному событию сегодняшнего дня.
Тесс посмотрела на Александра и, заливаясь краской, подумала о том, какая она толстая и неуклюжая.
Он же думал о том, что она очень красивая.
Тесс думала о том, что Александр — самый сильный и самый нежный мужчина, когда-либо созданный Богом.
Александр же думал о том, что он совсем пропащий.
Они смотрели друг на друга и сомнения, охватившие каждого из них, пытались убедить их в том, что чувства, которые они питали друг к другу, были просто надуманы. И, почти одновременно, они нарушили молчание.
— Пойду, отнесу гусыню в амбар, — сказала она.
— А я пойду соберу овощей к обеду, — сказал он.
И они двинулись, каждый по своим делам, в душе сожалея о том, что так и не набрались смелости, чтобы вести себя по-другому.
— Сегодня утром я собираюсь в деревню, — сказал Александр Тесс на следующий день. — Вам что-нибудь нужно?..
Тесс, кормившая цыплят, оторвалась от своего занятия и повернулась к нему. На какое-то мгновение глаза их встретились.
Потом она отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал Александр и, не дожидаясь ответа, повернулся, чтобы уйти, не в силах больше смотреть в глаза Тесс и видеть там нежность.
Спускаясь по крутой тропинке к морю, он старался выбросить из головы событие прошедшего дня, но не мог. Этой ночью он попытался найти убежище в своей мастерской, но работа не могла отвлечь его от мыслей о Тесс.
Даже сейчас Александр помнил тепло ее тела, чувствовал запах ее волос и ощущал сладкий привкус ее губ. Она была беременна от другого мужчины, и, несмотря на это, Александра поразило его страстное желание.
И все-таки, ему до боли хотелось еще раз сжать ее в своих объятиях, поцеловать, хотелось снова поверить в любовь.
Но он вынужден было стать более сдержанным и холодным. Потому что рано или поздно, Тесс узнает, что случилось с Анной-Марией.
Когда она узнает о нем правду, он увидит в ее глазах то же осуждение, которое он видит в глазах деревенских жителей. Он увидит, как снова возвращается ее страх, который заставил тогда тех двух мальчишек бежать от него, как от прокаженного. Он потеряет ее доверие, Тесс перестанет ему верить.
Он был не тем, за кого она его принимала. Она считала его героем.
— Глупец, я просто глупец, — твердил себе Александр, зная, что когда сжимал девушку в своих объятиях, он думал так же.
Тесс отбросила детскую шапочку, которую только что сшила, в свою корзинку и понесла ее наверх. Она потратила на шитье этой маленькой шапочки все утро, потому что внимание ее постоянно переключалось с шитья на мысли об Александре. После каждого стежка, Тесс останавливалась, чтобы еще раз насладиться удивительными ощущениями, которые она испытывала вчера в объятиях Александра. Ничего подобного она еще никогда не испытывала, не могла себе такого даже представить.
Пройдя через спальню в маленькую, примыкающую к ней детскую, Тесс поставила корзинку с шитьем на стол. Взгляд ее остановился на колыбельке, которую подарил ей Александр. Какой это был замечательный подарок! Но если его жена и ребенок умерли, ему, должно быть, было больно отдавать ей колыбельку того малыша. Тесс страстно захотелось узнать, какой была жена Александра.
Она вспомнила о девушке на портрете, со смеющимися глазами и красивым лицом. Сильный, неистовый приступ ревности охватил Тесс. Дрожа всем телом, она вернулась в спальню и выскочила оттуда в коридор.
Она бросилась к комнатам в самом конце коридора, к комнатам, двери которых были всегда закрыты. Тесс остановилась перед одной из них, уставясь на резную отделку из дуба, украшавшую ее. До сих пор ее не слишком интересовало, что это за комнаты, но сейчас, сгорая от любопытства, она чувствовала, что готова отдать половину жизни, чтобы узнать, что скрывается за этими дверями.
Повернувшись назад, Тесс бросилась в комнату Александра и принялась искать. Где-то же должен быть ключ. Она знала, что не должна касаться ее. Девушка понимала, что неправа, что просто не имеет права открывать эти комнаты. Но плутовской чертенок любопытства и ревности, вселившийся в нее, заставил ее позабыть о том добродетельном воспитании, которое получила она, дочь приходского священника. Она должна все узнать.
Ключ лежал в выдвижном ящике стола, в глубине, под одеждой Александра. И прежде чем она успела передумать, Тесс схватила ключ и выбежала в коридор. И вот, наконец, эта дверь открыта.
Эта комната, явно, принадлежала женщине. Одеяло на огромной кровати изображало цветочную композицию в пастельных тонах и было покрыто слоем пыли. В шкафу висело несколько платьев, но большая часть их, наверное, — в комнате Тесс.
В ящиках комода валялся беспорядочный ворох тонкого кружевного белья, лент, носовых платков, вееров и прочих безделушек. От всего содержимого ящиков исходил едва уловимый запах лимонной вербены. На туалетном столике стола вырезанная из слоновой кости шкатулка для драгоценностей.
В комнате было две двери. Одна вела в гардеробную. Открыв другую, Тесс очутилась в примыкающей к спальне, меблированной уже в мужском стиле.
Значит, это — правда. Это были соединяющиеся спальни семейной пары. Выходит, когда-то Александр разделял эти комнаты с кем-то. Со своей женой.
Он горевал по своей умершей жене. Теперь, когда Тесс все узнала, и доказательства лежали у нее перед глазами, она понимала, что это — правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101