По стальным костылям и рельсам стучали кувалды. Тяжелые шпалы ударялись о землю. В этих звуках выполняемой работы Ренни были слышны свой ритм и своя музыка. Откинувшись назад на локтях, закрыв глаза, она указательными пальцами отбивала такт, слегка покачивая головой.
Ренни не услышала, как подошел Джаррет, Он остановился за ее спиной, не желая вторгаться в ее излюбленное убежище на берегу озера. Он наблюдал за слабыми движениями ее рук и головы, смотрел, как бьют по воздуху ее свисающие ноги. Когда Джаррет наконец опустился на землю рядом с ней, на его лице была улыбка.
— Дирижируешь? — спросил он.
Ренни не вздрогнула. Теперь ей больше не нужно было слышать шаги Джаррета, чтобы почувствовать его приближение. Ее глаза остались закрытыми. Она мечтательно улыбнулась, стараясь не пропустить такт.
— Хммм. Симфония Куинс-Пойнт.
Джаррет прислушался. Он слышал тот же ровный ритм и громовое стаккато, что и она. Сегодня вечером Ренни дирижировала собственным произведением. Утром Джаррет будет снова выполнять новую задачу. Все, рабочие в бригаде знали, кто решает, каким маршрутом пойдет путь, какой уклон может преодолеть локомотив, как будет проходить туннель и какие материалы нужно использовать. Люди уважали инженерные способности Ренни, но, как и предсказывал Джей Мак, не очень-то стремились получать приказы непосредственно от нее. Ренни писала музыку, а Джаррет был ее аранжировщиком.
Это была хорошая аранжировка. Ренни никогда не стремилась руководить бригадой строителей, а вот Джаррет был прирожденным лидером. В Нью-Йорке Джей Мак пожинал плоды своего удачного решения направить их сюда.
Налюбовавшись видом Ренни в лунном свете — бледная кожа, темные губы и волосы, — Джаррет наклонился и поцеловал ее в губы. Он хотел, чтобы поцелуй получился коротким, но у Ренни были другие намерения. Она дразнила его, слегка раскрыв свои губы, слабо пахнущие мятой. Джаррету стоило немалого труда оторваться от нее.
Ренни искоса взглянула на него с явным разочарованием.
— Ты собираешься работать с людьми всю ночь на пролет? — с подозрением спросила она. — Они взбунтуются, Джаррет, и что тогда будет со мной?
— Я думаю, что понятие «мятеж» можно отнести только к матросам и их капитанам, — сухо сказал он. — Как бы то ни было, они хотят сегодня уложить еще четверть мили пути. Завтра мы собираемся начать подрывные работы на проходке туннеля.
— Ты на три дня опережаешь график.
— Я думал, тебе это понравится. Ренни задумалась.
— Я в этом не уверена, — наконец сказала она. — Мне здесь хорошо, и я не хочу покидать это место. А ты?
— Тоже нет.
В пользу Куинс-Пойнт говорило многое, и не в последнюю очередь то, что Ренни здесь была счастлива. С самого начала в поселке их приняли очень радушно. Прокладка рельсов была событием, которого давно ждали, а роль Ренни в выполнении проекта здесь признали без всяких оговорок. До того как они прибыли в Куинс-Пойнт, он никогда еще не видел ее такой уверенной в себе. А единственная вещь, которая омрачала ее жизнь эти последние недели, вот-вот должна была исчезнуть.
Джаррет протянул руку к заднему карману джинсов, вытащил оттуда листок бумаги и помахал им перед ее носом.
— Что это? — спросила Ренни.
— Телеграмма от Джея Мака. Только что получена. Сегодня днем вынесли решение.
Ренни села, взяла бумагу из рук Джаррета и развернула ее на коленях, пытаясь в темноте разобрать, что там написано.
— Давай я тебе помогу, — сказал он. — Там сказано: «Пожизненные каторжные работы». Судья наконец вынес приговор Холлису, Ренни.
Она долго сидела, глядя на бумагу, и не говорила ни слова. Прошло шесть недель с тех пор как Ренни и Джаррет закончили давать показания против Холлиса Бэнкса. Суд длился после этого еще две недели. Газеты раздували дело по всей стране. Присяжные совещались всего несколько часов и вынесли обвинительный вердикт. Теперь был вынесен и приговор. До этого момента Ренни чувствовала себя так, будто ничего не было, решено.
— Я уже думала, что этого никогда не произойдет. Она посмотрела на Джаррета, в ее ясных глазах была боль.
— Я рада, что так кончилось, — тихо сказала она. — Я никогда не хотела, чтобы его повесили.
Джаррет подумал о всех ни в чем не повинных пассажирах поезда номер 412, забрал листок и спрятал его в карман.
— Ты более снисходительна, чем я.
Ренни покачала головой.
— Я так не считаю. Ты мог убить его в церкви, но не сделал этого.
— Мне чертовски повезло, что я не убил в этой церкви тебя.
Ренни так тоже не считала.
— Твоя рука была тверда как камень. Ты просто притворялся, чтобы Холлис сделал ложный шаг, — и он заглотнул наживку. С твоей стороны мне не угрожала ни малейшая опасность.
— В твоих словах я слышу уверенность, что все произошло именно так. — Джаррет поднял брови и искоса посмотрел на нее. — Твоя уверенность во мне получила должную оценку, хотя она и не совсем оправданна.
Ему удалось посеять маленькое зернышко сомнения. Ренни нахмурилась и скептически посмотрела на него. Джаррет усмехнулся в ответ. Ренни покачала головой, не зная, что с ним делать;
— Ты никогда не будешь говорить мне правду, а? — спросила она.
— Я не могу. Я не уверен, что сам ее знаю. Джаррет помнил, как его сердце билось, рука тряслась, плечо опустилось под странным углом, и ни за что на свете не мог сказать, что из этого было от страха, а что — притворством. Когда Холлис Бэнкс начал уходить с Ренни, на него снизошло абсолютное спокойствие. Он стал действовать, потому что он просто никак не мог поступить иначе.
— Мне кажется, это были самые долгие секунды в моей жизни, — сказал Джаррет. — Я просто не помню, что тогда происходило.
Ренни положила руку на его раненое плечо и стала осторожно растирать.
— Оно тебя сегодня беспокоило, да? Я наблюдала за тобой.
— Вот как? — Он вытянул ноги, положив голову ей на колени. Ренни продолжала массировать его плечо, и прикосновения ее рук исцеляли так, как не смог бы сделать ни один врач. — Тогда, должно быть, это верно.
— Что должно быть?
— Ты решишь, что я сошел с ума, — сказал он, закрывая глаза. Слабая улыбка тронула его губы. — Большую часть дня у меня волосы на затылке стояли дыбом. Я подумал, что Дансер Таббс находится поблизости.
Пальцы Ренни на миг застыли, затем продолжили свою работу.
— Джаррет, я наблюдала за тобой утром, когда ты определял работу… но не днем.
— Это не мог быть Дансер, — сказал он. — Он не рискнет появляться на публике среди дня.
— Он и не рисковал, разве нет? Никто ведь его не видел.
Джаррет засмеялся.
— Ренни, мы ведь даже не знаем, был ли он здесь.
— У тебя на затылке волосы встали дыбом. Этого для меня достаточно.
Он поддакнул. Дело стоило того, чтобы она продолжала заниматься его плечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Ренни не услышала, как подошел Джаррет, Он остановился за ее спиной, не желая вторгаться в ее излюбленное убежище на берегу озера. Он наблюдал за слабыми движениями ее рук и головы, смотрел, как бьют по воздуху ее свисающие ноги. Когда Джаррет наконец опустился на землю рядом с ней, на его лице была улыбка.
— Дирижируешь? — спросил он.
Ренни не вздрогнула. Теперь ей больше не нужно было слышать шаги Джаррета, чтобы почувствовать его приближение. Ее глаза остались закрытыми. Она мечтательно улыбнулась, стараясь не пропустить такт.
— Хммм. Симфония Куинс-Пойнт.
Джаррет прислушался. Он слышал тот же ровный ритм и громовое стаккато, что и она. Сегодня вечером Ренни дирижировала собственным произведением. Утром Джаррет будет снова выполнять новую задачу. Все, рабочие в бригаде знали, кто решает, каким маршрутом пойдет путь, какой уклон может преодолеть локомотив, как будет проходить туннель и какие материалы нужно использовать. Люди уважали инженерные способности Ренни, но, как и предсказывал Джей Мак, не очень-то стремились получать приказы непосредственно от нее. Ренни писала музыку, а Джаррет был ее аранжировщиком.
Это была хорошая аранжировка. Ренни никогда не стремилась руководить бригадой строителей, а вот Джаррет был прирожденным лидером. В Нью-Йорке Джей Мак пожинал плоды своего удачного решения направить их сюда.
Налюбовавшись видом Ренни в лунном свете — бледная кожа, темные губы и волосы, — Джаррет наклонился и поцеловал ее в губы. Он хотел, чтобы поцелуй получился коротким, но у Ренни были другие намерения. Она дразнила его, слегка раскрыв свои губы, слабо пахнущие мятой. Джаррету стоило немалого труда оторваться от нее.
Ренни искоса взглянула на него с явным разочарованием.
— Ты собираешься работать с людьми всю ночь на пролет? — с подозрением спросила она. — Они взбунтуются, Джаррет, и что тогда будет со мной?
— Я думаю, что понятие «мятеж» можно отнести только к матросам и их капитанам, — сухо сказал он. — Как бы то ни было, они хотят сегодня уложить еще четверть мили пути. Завтра мы собираемся начать подрывные работы на проходке туннеля.
— Ты на три дня опережаешь график.
— Я думал, тебе это понравится. Ренни задумалась.
— Я в этом не уверена, — наконец сказала она. — Мне здесь хорошо, и я не хочу покидать это место. А ты?
— Тоже нет.
В пользу Куинс-Пойнт говорило многое, и не в последнюю очередь то, что Ренни здесь была счастлива. С самого начала в поселке их приняли очень радушно. Прокладка рельсов была событием, которого давно ждали, а роль Ренни в выполнении проекта здесь признали без всяких оговорок. До того как они прибыли в Куинс-Пойнт, он никогда еще не видел ее такой уверенной в себе. А единственная вещь, которая омрачала ее жизнь эти последние недели, вот-вот должна была исчезнуть.
Джаррет протянул руку к заднему карману джинсов, вытащил оттуда листок бумаги и помахал им перед ее носом.
— Что это? — спросила Ренни.
— Телеграмма от Джея Мака. Только что получена. Сегодня днем вынесли решение.
Ренни села, взяла бумагу из рук Джаррета и развернула ее на коленях, пытаясь в темноте разобрать, что там написано.
— Давай я тебе помогу, — сказал он. — Там сказано: «Пожизненные каторжные работы». Судья наконец вынес приговор Холлису, Ренни.
Она долго сидела, глядя на бумагу, и не говорила ни слова. Прошло шесть недель с тех пор как Ренни и Джаррет закончили давать показания против Холлиса Бэнкса. Суд длился после этого еще две недели. Газеты раздували дело по всей стране. Присяжные совещались всего несколько часов и вынесли обвинительный вердикт. Теперь был вынесен и приговор. До этого момента Ренни чувствовала себя так, будто ничего не было, решено.
— Я уже думала, что этого никогда не произойдет. Она посмотрела на Джаррета, в ее ясных глазах была боль.
— Я рада, что так кончилось, — тихо сказала она. — Я никогда не хотела, чтобы его повесили.
Джаррет подумал о всех ни в чем не повинных пассажирах поезда номер 412, забрал листок и спрятал его в карман.
— Ты более снисходительна, чем я.
Ренни покачала головой.
— Я так не считаю. Ты мог убить его в церкви, но не сделал этого.
— Мне чертовски повезло, что я не убил в этой церкви тебя.
Ренни так тоже не считала.
— Твоя рука была тверда как камень. Ты просто притворялся, чтобы Холлис сделал ложный шаг, — и он заглотнул наживку. С твоей стороны мне не угрожала ни малейшая опасность.
— В твоих словах я слышу уверенность, что все произошло именно так. — Джаррет поднял брови и искоса посмотрел на нее. — Твоя уверенность во мне получила должную оценку, хотя она и не совсем оправданна.
Ему удалось посеять маленькое зернышко сомнения. Ренни нахмурилась и скептически посмотрела на него. Джаррет усмехнулся в ответ. Ренни покачала головой, не зная, что с ним делать;
— Ты никогда не будешь говорить мне правду, а? — спросила она.
— Я не могу. Я не уверен, что сам ее знаю. Джаррет помнил, как его сердце билось, рука тряслась, плечо опустилось под странным углом, и ни за что на свете не мог сказать, что из этого было от страха, а что — притворством. Когда Холлис Бэнкс начал уходить с Ренни, на него снизошло абсолютное спокойствие. Он стал действовать, потому что он просто никак не мог поступить иначе.
— Мне кажется, это были самые долгие секунды в моей жизни, — сказал Джаррет. — Я просто не помню, что тогда происходило.
Ренни положила руку на его раненое плечо и стала осторожно растирать.
— Оно тебя сегодня беспокоило, да? Я наблюдала за тобой.
— Вот как? — Он вытянул ноги, положив голову ей на колени. Ренни продолжала массировать его плечо, и прикосновения ее рук исцеляли так, как не смог бы сделать ни один врач. — Тогда, должно быть, это верно.
— Что должно быть?
— Ты решишь, что я сошел с ума, — сказал он, закрывая глаза. Слабая улыбка тронула его губы. — Большую часть дня у меня волосы на затылке стояли дыбом. Я подумал, что Дансер Таббс находится поблизости.
Пальцы Ренни на миг застыли, затем продолжили свою работу.
— Джаррет, я наблюдала за тобой утром, когда ты определял работу… но не днем.
— Это не мог быть Дансер, — сказал он. — Он не рискнет появляться на публике среди дня.
— Он и не рисковал, разве нет? Никто ведь его не видел.
Джаррет засмеялся.
— Ренни, мы ведь даже не знаем, был ли он здесь.
— У тебя на затылке волосы встали дыбом. Этого для меня достаточно.
Он поддакнул. Дело стоило того, чтобы она продолжала заниматься его плечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111