К Мод Малкин он подошел сам. Он видел, как она с надеждой и со страхом смотрит на него, а потом переводит взгляд на ребенка, лежащего у нее на коленях.
– Можно мне посмотреть мальчика? – услыхала Джоанна.
Он взял малыша у матери, и она отцепила крепко сжатые руки, но мальчик не стал плакать, а с любопытством ухватился за растрепанную бороду еврея.
– Хороший мальчик, – ласково проговорил еврей. – Только бледненький немножко... Женщина, ты показывала ребенка лекарю?
– Нет... милорд... – Мод покраснела, не зная, как его назвать. – Я... Мы... У нас нет денег...
– Понятно, – бен Иосиф поднял ребенка, так что его ухо чуть не касалось его груди, и подождал, пока Уолтер перестал хихикать. Потом послушал его. – Хм. Так я и думал. Сердечко слабенькое. Если ты мне доверяешь, женщина, я дам тебе капли, которые ты будешь ему давать. Они укрепят ему сердце.
– Нет, не надо... Я благодарю вас, сэр, – сказала Мод, протягивая руки к ребенку. – Мы идем в Уолсингем. Дева Мария поможет нам.
Вениамин бен Иосиф пожал плечами, как делал это, по-видимому, не раз, сталкиваясь с упрямством и слепой верой язычников.
– Очень хорошо, что ты веришь в чудо, женщина. Без чуда малыш не доживет до... А без моих капель он не доживет до Уолсингема, и Дева Мария не успеет сотворить чудо. Не бойся. Это лучше, чем ничего. Капли наперстянки. Я поеду с вами, и мне не уйти живым, если лекарства причинят кому-нибудь вред. Вы меня спасли, и я хочу отплатить вам добром за добро.
Джоанна отвернулась, чтобы посмотреть на жарившегося на костре кабана. Лодыжка почти не болела, после того как бен Иосиф смазал ее и опять завязал. Ей очень хотелось, чтобы капли помогли мальчику, не только потому что ей было жаль несчастную Мод. Хотя паломники разрешили еврею лечить себя, ему несдобровать в случае чего, и тогда даже Ричард Кингслир ему не поможет.
Когда кабан зажарился, Джоанна обратила внимание, что еврей не взял ни кусочка, удовольствовавшись хлебом и сыром.
– Сынам Израиля нельзя есть свинину, – учтиво извинился он.
Вскоре после ужина бен Иосиф лег спать возле костра, подобно многим паломникам. Схватка с разбойниками утомила людей, да и стемнело, пока жарился кабан. Джоанна, однако, чувствовала, как растет у нее внутри нетерпение. Она ждала, когда можно будет поговорить с Ричардом.
Наконец «час» настал, Джоанна нашла его взгляд, в котором отражалось пламя костра.
Она поднялась, обошла костер и, всего один раз оглянувшись, двинулась в сторону буков. Услыхав сову, она остановилась и вгляделась во тьму.
Джоанна сняла плат, и каштановые волосы рассыпались у нее по плечам. Ричард знал, что она ждет его, и с трудом удержался, чтобы не протянуть руку и не обнять ее. Однако он не посмел.
– Зачем вы тут, милорд? – спросила она ничего не выражающим голосом, и Ричард понял, что речь идет о паломничестве в Уолсингем, а не о том, что он сейчас с ней в дали от остальных.
– Мне казалось, что после сегодняшнего нападения вы не будете меня об этом спрашивать.
– Странно.
– Возможно. Вы знаете, где бы вы сейчас могли быть, если бы не я? За крепкими стенами какого-нибудь обнищавшего замка, обвенчанная с чудовищем, который бесновался бы от радости, что нашел одиноко путешествующую дурочку.
– Вы слышали, что сказал их вожак? Они охотились не вообще за благородной девицей, а за мной.
Джоанна заметно дрожала. Он услышал в ее голосе неприкрытый страх и не сдержался. Круто повернувшись, он схватил ее и прижал к себе, чувствуя, как она сначала чуть не начала драться с ним, а потом разразилась слезами.
– Ну, маленькая, не плачь. Ничего с тобой не случится, пока я жив.
Он гладил ее по волосам, наслаждаясь их шелковистостью, и ему очень хотелось взять ее за подбородок и поцелуями осушить слезы.
Джоанна долго плакала на его груди под крики ночных птиц и писк мыши, попавшей в когти совы. Затявкал лис, призывая свою лисицу.
– Я. . я должна была... – сказала в конце концов Джоанна, отрываясь от него. – Нельзя быть такой слабой. Но я устала и испугалась. Я все-таки обручена. Это нехорошо, что я... – она замолчала, не желая никак называть свое поведение, чтобы не вложить в него более глубокий смысл.
– Что вы? Искали защиты у человека, которого выбрало ваше сердце? Вашего жениха не было с вами, когда вы нуждались в сильной руке и в мече, мадемуазель.
В темноте он не видел ее словно омытых дождем зеленых глаз, только слезы на ее щеках поблескивали на свету.
– Не было, потому что я попросила его не ехать, а он с уважением относится к моим желаниям.
– Странно. Никогда бы не подумал, что вам нужен послушный муж.
Он понял, что достиг цели, потому что она отшатнулась от него.
– Значит, я должна стать вашей по праву завоевателя? Вот как вы думаете, милорд! А я и не знала, что у вашего сегодняшнего рыцарства есть цена!
– Уберите свои когти, кошка вы этакая, сказал он, успев схватить ее за руку, до того как она поспешила уйти. – Вы мне ничего не должны... Впрочем, кроме...
Он впился губами в ее губы, и вскоре голодная жадность сменилась нежностью. В ее устах была немыслимая сладость, когда она перестала сопротивляться, отдавшись на его волю, и его язык получил в свое владение и ее губы, и язык, и зубки.
Ричард прервал поцелуй, хотя она еще прижималась к нему и жаждала его поцелуев, и отодвинул ее от себя, правда, для этого ему потребовалась вся его воля.
– Вот так... Поцелуй под только что народившейся луной, что может быть лучше. Цена вашего спасения.
Он не видел ее лица в темноте, но услышал, как она коротко рассмеялась.
– Ну, милорд, вы дешево продаете свои рыцарские услуги, ведь барон Кингслир должен приглядывать за своими землями и людьми, что, несомненно, гораздо важнее, чем спасти девицу во время ее легкомысленного путешествия.
Он понял, что ей хочется знать, насколько она нужна ему. Неужели она еще сомневается в его чувствах? Он загримировался под старика, чтобы она не разоблачила его раньше времени, и поехал за ней, хотя она ясно показала, что ему не на что рассчитывать, и все-таки ей чисто по-женски хотелось услышать его признания. « Ну нет , лисичка с изумрудными глазами , ничего не скажу , пока не удостоверюсь , что ты не собирательница сердец , как твоя сестра » .
– Я был в Хемпшире, там у меня все в порядке, благодаря моему верному сенешалю. Поля засеяны, стада тучнеют на весенней травке, мои люди едят досыта после голодной зимы.
Ричард беззаботно махнул рукой. « Нет , я ничего не скажу тебе о том , как я бродил по моему замку и мечтал увидеть тебя его хозяйкой. Ты , моя жена , сидишь у огня , и наши дети играют у твоих ног. Ты прядешь... Я видел , когда лежал на кровати , тебя рядом , твои каштановые волосы , рассыпанные на подушке , и твои зеленые глаза совсем близко , когда я склоняюсь над тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Можно мне посмотреть мальчика? – услыхала Джоанна.
Он взял малыша у матери, и она отцепила крепко сжатые руки, но мальчик не стал плакать, а с любопытством ухватился за растрепанную бороду еврея.
– Хороший мальчик, – ласково проговорил еврей. – Только бледненький немножко... Женщина, ты показывала ребенка лекарю?
– Нет... милорд... – Мод покраснела, не зная, как его назвать. – Я... Мы... У нас нет денег...
– Понятно, – бен Иосиф поднял ребенка, так что его ухо чуть не касалось его груди, и подождал, пока Уолтер перестал хихикать. Потом послушал его. – Хм. Так я и думал. Сердечко слабенькое. Если ты мне доверяешь, женщина, я дам тебе капли, которые ты будешь ему давать. Они укрепят ему сердце.
– Нет, не надо... Я благодарю вас, сэр, – сказала Мод, протягивая руки к ребенку. – Мы идем в Уолсингем. Дева Мария поможет нам.
Вениамин бен Иосиф пожал плечами, как делал это, по-видимому, не раз, сталкиваясь с упрямством и слепой верой язычников.
– Очень хорошо, что ты веришь в чудо, женщина. Без чуда малыш не доживет до... А без моих капель он не доживет до Уолсингема, и Дева Мария не успеет сотворить чудо. Не бойся. Это лучше, чем ничего. Капли наперстянки. Я поеду с вами, и мне не уйти живым, если лекарства причинят кому-нибудь вред. Вы меня спасли, и я хочу отплатить вам добром за добро.
Джоанна отвернулась, чтобы посмотреть на жарившегося на костре кабана. Лодыжка почти не болела, после того как бен Иосиф смазал ее и опять завязал. Ей очень хотелось, чтобы капли помогли мальчику, не только потому что ей было жаль несчастную Мод. Хотя паломники разрешили еврею лечить себя, ему несдобровать в случае чего, и тогда даже Ричард Кингслир ему не поможет.
Когда кабан зажарился, Джоанна обратила внимание, что еврей не взял ни кусочка, удовольствовавшись хлебом и сыром.
– Сынам Израиля нельзя есть свинину, – учтиво извинился он.
Вскоре после ужина бен Иосиф лег спать возле костра, подобно многим паломникам. Схватка с разбойниками утомила людей, да и стемнело, пока жарился кабан. Джоанна, однако, чувствовала, как растет у нее внутри нетерпение. Она ждала, когда можно будет поговорить с Ричардом.
Наконец «час» настал, Джоанна нашла его взгляд, в котором отражалось пламя костра.
Она поднялась, обошла костер и, всего один раз оглянувшись, двинулась в сторону буков. Услыхав сову, она остановилась и вгляделась во тьму.
Джоанна сняла плат, и каштановые волосы рассыпались у нее по плечам. Ричард знал, что она ждет его, и с трудом удержался, чтобы не протянуть руку и не обнять ее. Однако он не посмел.
– Зачем вы тут, милорд? – спросила она ничего не выражающим голосом, и Ричард понял, что речь идет о паломничестве в Уолсингем, а не о том, что он сейчас с ней в дали от остальных.
– Мне казалось, что после сегодняшнего нападения вы не будете меня об этом спрашивать.
– Странно.
– Возможно. Вы знаете, где бы вы сейчас могли быть, если бы не я? За крепкими стенами какого-нибудь обнищавшего замка, обвенчанная с чудовищем, который бесновался бы от радости, что нашел одиноко путешествующую дурочку.
– Вы слышали, что сказал их вожак? Они охотились не вообще за благородной девицей, а за мной.
Джоанна заметно дрожала. Он услышал в ее голосе неприкрытый страх и не сдержался. Круто повернувшись, он схватил ее и прижал к себе, чувствуя, как она сначала чуть не начала драться с ним, а потом разразилась слезами.
– Ну, маленькая, не плачь. Ничего с тобой не случится, пока я жив.
Он гладил ее по волосам, наслаждаясь их шелковистостью, и ему очень хотелось взять ее за подбородок и поцелуями осушить слезы.
Джоанна долго плакала на его груди под крики ночных птиц и писк мыши, попавшей в когти совы. Затявкал лис, призывая свою лисицу.
– Я. . я должна была... – сказала в конце концов Джоанна, отрываясь от него. – Нельзя быть такой слабой. Но я устала и испугалась. Я все-таки обручена. Это нехорошо, что я... – она замолчала, не желая никак называть свое поведение, чтобы не вложить в него более глубокий смысл.
– Что вы? Искали защиты у человека, которого выбрало ваше сердце? Вашего жениха не было с вами, когда вы нуждались в сильной руке и в мече, мадемуазель.
В темноте он не видел ее словно омытых дождем зеленых глаз, только слезы на ее щеках поблескивали на свету.
– Не было, потому что я попросила его не ехать, а он с уважением относится к моим желаниям.
– Странно. Никогда бы не подумал, что вам нужен послушный муж.
Он понял, что достиг цели, потому что она отшатнулась от него.
– Значит, я должна стать вашей по праву завоевателя? Вот как вы думаете, милорд! А я и не знала, что у вашего сегодняшнего рыцарства есть цена!
– Уберите свои когти, кошка вы этакая, сказал он, успев схватить ее за руку, до того как она поспешила уйти. – Вы мне ничего не должны... Впрочем, кроме...
Он впился губами в ее губы, и вскоре голодная жадность сменилась нежностью. В ее устах была немыслимая сладость, когда она перестала сопротивляться, отдавшись на его волю, и его язык получил в свое владение и ее губы, и язык, и зубки.
Ричард прервал поцелуй, хотя она еще прижималась к нему и жаждала его поцелуев, и отодвинул ее от себя, правда, для этого ему потребовалась вся его воля.
– Вот так... Поцелуй под только что народившейся луной, что может быть лучше. Цена вашего спасения.
Он не видел ее лица в темноте, но услышал, как она коротко рассмеялась.
– Ну, милорд, вы дешево продаете свои рыцарские услуги, ведь барон Кингслир должен приглядывать за своими землями и людьми, что, несомненно, гораздо важнее, чем спасти девицу во время ее легкомысленного путешествия.
Он понял, что ей хочется знать, насколько она нужна ему. Неужели она еще сомневается в его чувствах? Он загримировался под старика, чтобы она не разоблачила его раньше времени, и поехал за ней, хотя она ясно показала, что ему не на что рассчитывать, и все-таки ей чисто по-женски хотелось услышать его признания. « Ну нет , лисичка с изумрудными глазами , ничего не скажу , пока не удостоверюсь , что ты не собирательница сердец , как твоя сестра » .
– Я был в Хемпшире, там у меня все в порядке, благодаря моему верному сенешалю. Поля засеяны, стада тучнеют на весенней травке, мои люди едят досыта после голодной зимы.
Ричард беззаботно махнул рукой. « Нет , я ничего не скажу тебе о том , как я бродил по моему замку и мечтал увидеть тебя его хозяйкой. Ты , моя жена , сидишь у огня , и наши дети играют у твоих ног. Ты прядешь... Я видел , когда лежал на кровати , тебя рядом , твои каштановые волосы , рассыпанные на подушке , и твои зеленые глаза совсем близко , когда я склоняюсь над тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71