Ей доложили и она согласилась принять его, но велела, чтобы его предупредили о том, что она не принимает никаких решений!
– Только царь может принять решение! – повторяла она.
Чиновник рассказал царице, что была задержана молодая женщина…
– Она говорила, что должна непременно увидеться с Вашим Величеством! Ее, конечно, схватили и арестовали. Ждали возвращения государя, но она вела себя буйно, и потому мы порешили пытать ее малыми пытками, не дожидаясь возвращения Его Величества. Ее много раз подымали на дыбу, но она ничего не сказала о себе. Тогда ей пригрозили, что будут загонять иглы под ногти.
Она испугалась и рассказала о себе, что она – крещеная финка, зовут ее Дарьей, служила в доме боярина Константина Романовского, то есть в том доме, который на постройке нового города поставлен. Более ничего не сказала, и решено было еще пытать ее. Но она лишь плакала и просилась к царице: говорила, клялась всеми клятвами, что жизнь царицы в опасности!.. Катерина призадумалась. Со дня отъезда мужа она сделалась еще более беспокойна и приказывала выставлять двойной караул у двери в покои маленькой Аннушки. Но молодая царица понимала, что беспокойство охватило ее уже давно, тотчас после смерти мадам Аделаиды!..
– Привезите эту девушку! – решительно произнесла Катерина.
***
Во дворце Брюсу объявили, что государыня не может принять его.
– Царица больна!.. – объяснила вызванная камеристка.
Брюс учтиво заговорил с этой женщиной. Сначала она отвечала не очень охотно и явно не желала откровенничать, но затем свойственное всему женскому полу стремление распускать язык, а также приятная учтивость привлекательного мужчины сделали свое дело: она разговорилась.
Брюс выразил горячее сочувствие болезни государыни.
– Я, признаться, думаю, что есть две причины этой болезни, – полушепотом начала говорить камеристка. Они сидели друг против друга в креслах в приемной комнате покоев царицы. Камеристка придвинула свое кресло к креслу визитера… – Две причины, да, две причины… – проговорила она. – Во-первых, государыня вновь ожидает ребенка! А во-вторых, во-вторых… – ее голос зазвучал так, как обычно говорят женщины, когда желают сообщить нечто, по их мнению, значительное, – во-вторых, произошло одно происшествие, которое, конечно же, напугало государыню…
– Какое? – не выдержал Брюс, также придвигаясь к ней.
– Из женской тюрьмы доставили одну девицу, которая очень просилась к царице. Государыня согласилась принять ее. Это оказалась девушка с севера, из тех мест, где ныне возводят новую столицу. Я и еще несколько служанок находились при государыне. Девушка говорила с ней по-немецки, а я знаю лишь французский. Остальные служанки и вовсе говорили только по-русски. Однако видно было, что царица жалеет девку, которую, конечно же, пытали. Затем я поняла, что девица просит государыню о чем-то. Сначала государыня отказывалась, но потом согласилась и приказала нам выйти из комнаты. Мы послушались весьма неохотно, ведь Его Величество много раз предупреждал, что все мы отвечаем своими головами за жизнь и здоровье царицы! Прошло около четверти часа. Вдруг царица вскрикнула, словно бы от страха. Представьте себе наш ужас. Мы наперегонки бросаемся назад в комнату. И что же видим? Девица лежит на полу, а государыня, перепуганная насмерть, прижалась к стене. Я проворно склонилась к лежащей, взяла ее запястье. Нет, девушка уже не дышала. Никаких следов крови, ни единой ранки!.. Я полагаю, несчастная скончалась от внезапного припадка, вызвавшего остановку сердца. Да ведь ее и пытали в темнице! Да, слабое сердце!..
– А что же государыня?
Ее Величество сделалась бледна, как сама смерть. О том, как испугались мы, возможно и не говорить! Слабым голосом царица приказала бросить мертвое тело в реку Москву. Мы все удивились такому странному приказу, поскольку знали обычное мягкосердечие Ее Величества. Но потом царица доверилась мне и поведала, что девка эта утверждала, будто находилась в незаконной связи с царем и понесла от него!.. «Я не хочу, чтобы государь знал об отвратительной лжи…» – слабым голосом говорила мне царица. В тот же день она слегла и чувствует себя весьма дурно…
– А что же мертвое тело? Бросили его в реку? Это важно! – строго произнес Брюс.
– Не знаю, право, – смутилась камеристка.
– Кому было поручено бросить труп в реку? Ты этим ведала? Сейчас тебе лучше говорить правду!
– Да… Я позвала двух дворцовых истопников, чтобы они это сделали, то есть бросили бы труп в реку!
– Они это сделали?
– Я велела им…
– Ты можешь приказать сейчас привести их?
– Да… Если вашей милости угодно…
Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась, запыхавшись:
– За ними послали!.. – проговорила она.
Ждать пришлось не так уж долго, но Якову Вилимовичу Брюсу казалось, будто время течет невыносимо медленно! Истопников ввели в комнату, руки их были связаны за спиной, солдаты следовали за ними.
– Что вы сделали с мертвым телом девки? – строго спросил Брюс. – Вы ведь знаете, о ком идет речь! Говорите правду!
Мужики бросились к его ногам и целовали носки его сапог.
– Простите! Простите! – заголосил один из них.
– Говори правду! – тогда ты будешь освобожден и я дам тебе денег! – Брюс был суров и спокоен, но сердце в его груди бешено колотилось…
Истопники признались, что, покамест они несли мертвую девицу, из-под ее платья выбился шнурок с нательным крестиком. Они не решились бросить в воду тело православной христианки и отнесли мертвую девицу на кладбище, где обычно хоронили неизвестных покойников в общих могилах…
– И вы похоронили ее в общей могиле? – Голос Брюса чуть дрожал.
Мужики сознались, что похоронили девицу в стороне от большой общей могилы, близ кладбищенской ограды. Брюс приказал строжайше, чтобы труп девицы немедленно был откопан и привезен во дворец, сюда, в эту самую комнату!.. Мужики поехали на кладбище в сопровождении солдат. Брюс отправил одного из дворцовых скороходов в свой дом с письмом. Письмо это было передано в собственные руки Чаянову, и мужики еще не успели возвратиться с мертвым телом, а Чаянов уже привез во дворец Константина и Лейлу.
– Боже мой! Как я не понял сразу, – повторял Константин, покамест ехали во дворец. – Вот чего хотела Леена: ни много ни мало, как войти в тело молодой царицы!..
– Ты понял это только сейчас! – упрекнула его Лейла. – А теперь желание Леены, наверное, уже исполнено! И будет трудно вызнать у нее ее тайну!..
Константина удивило упорство Лейлы, которая не теряла надежду выведать секрет Леены…
***
Когда Константин, Чаянов и Лейла вошли в комнату, Брюс встретил их словами:
– Еще не все потеряно!..
Все ждали, крайне взволнованные. Наконец привезли труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Только царь может принять решение! – повторяла она.
Чиновник рассказал царице, что была задержана молодая женщина…
– Она говорила, что должна непременно увидеться с Вашим Величеством! Ее, конечно, схватили и арестовали. Ждали возвращения государя, но она вела себя буйно, и потому мы порешили пытать ее малыми пытками, не дожидаясь возвращения Его Величества. Ее много раз подымали на дыбу, но она ничего не сказала о себе. Тогда ей пригрозили, что будут загонять иглы под ногти.
Она испугалась и рассказала о себе, что она – крещеная финка, зовут ее Дарьей, служила в доме боярина Константина Романовского, то есть в том доме, который на постройке нового города поставлен. Более ничего не сказала, и решено было еще пытать ее. Но она лишь плакала и просилась к царице: говорила, клялась всеми клятвами, что жизнь царицы в опасности!.. Катерина призадумалась. Со дня отъезда мужа она сделалась еще более беспокойна и приказывала выставлять двойной караул у двери в покои маленькой Аннушки. Но молодая царица понимала, что беспокойство охватило ее уже давно, тотчас после смерти мадам Аделаиды!..
– Привезите эту девушку! – решительно произнесла Катерина.
***
Во дворце Брюсу объявили, что государыня не может принять его.
– Царица больна!.. – объяснила вызванная камеристка.
Брюс учтиво заговорил с этой женщиной. Сначала она отвечала не очень охотно и явно не желала откровенничать, но затем свойственное всему женскому полу стремление распускать язык, а также приятная учтивость привлекательного мужчины сделали свое дело: она разговорилась.
Брюс выразил горячее сочувствие болезни государыни.
– Я, признаться, думаю, что есть две причины этой болезни, – полушепотом начала говорить камеристка. Они сидели друг против друга в креслах в приемной комнате покоев царицы. Камеристка придвинула свое кресло к креслу визитера… – Две причины, да, две причины… – проговорила она. – Во-первых, государыня вновь ожидает ребенка! А во-вторых, во-вторых… – ее голос зазвучал так, как обычно говорят женщины, когда желают сообщить нечто, по их мнению, значительное, – во-вторых, произошло одно происшествие, которое, конечно же, напугало государыню…
– Какое? – не выдержал Брюс, также придвигаясь к ней.
– Из женской тюрьмы доставили одну девицу, которая очень просилась к царице. Государыня согласилась принять ее. Это оказалась девушка с севера, из тех мест, где ныне возводят новую столицу. Я и еще несколько служанок находились при государыне. Девушка говорила с ней по-немецки, а я знаю лишь французский. Остальные служанки и вовсе говорили только по-русски. Однако видно было, что царица жалеет девку, которую, конечно же, пытали. Затем я поняла, что девица просит государыню о чем-то. Сначала государыня отказывалась, но потом согласилась и приказала нам выйти из комнаты. Мы послушались весьма неохотно, ведь Его Величество много раз предупреждал, что все мы отвечаем своими головами за жизнь и здоровье царицы! Прошло около четверти часа. Вдруг царица вскрикнула, словно бы от страха. Представьте себе наш ужас. Мы наперегонки бросаемся назад в комнату. И что же видим? Девица лежит на полу, а государыня, перепуганная насмерть, прижалась к стене. Я проворно склонилась к лежащей, взяла ее запястье. Нет, девушка уже не дышала. Никаких следов крови, ни единой ранки!.. Я полагаю, несчастная скончалась от внезапного припадка, вызвавшего остановку сердца. Да ведь ее и пытали в темнице! Да, слабое сердце!..
– А что же государыня?
Ее Величество сделалась бледна, как сама смерть. О том, как испугались мы, возможно и не говорить! Слабым голосом царица приказала бросить мертвое тело в реку Москву. Мы все удивились такому странному приказу, поскольку знали обычное мягкосердечие Ее Величества. Но потом царица доверилась мне и поведала, что девка эта утверждала, будто находилась в незаконной связи с царем и понесла от него!.. «Я не хочу, чтобы государь знал об отвратительной лжи…» – слабым голосом говорила мне царица. В тот же день она слегла и чувствует себя весьма дурно…
– А что же мертвое тело? Бросили его в реку? Это важно! – строго произнес Брюс.
– Не знаю, право, – смутилась камеристка.
– Кому было поручено бросить труп в реку? Ты этим ведала? Сейчас тебе лучше говорить правду!
– Да… Я позвала двух дворцовых истопников, чтобы они это сделали, то есть бросили бы труп в реку!
– Они это сделали?
– Я велела им…
– Ты можешь приказать сейчас привести их?
– Да… Если вашей милости угодно…
Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась, запыхавшись:
– За ними послали!.. – проговорила она.
Ждать пришлось не так уж долго, но Якову Вилимовичу Брюсу казалось, будто время течет невыносимо медленно! Истопников ввели в комнату, руки их были связаны за спиной, солдаты следовали за ними.
– Что вы сделали с мертвым телом девки? – строго спросил Брюс. – Вы ведь знаете, о ком идет речь! Говорите правду!
Мужики бросились к его ногам и целовали носки его сапог.
– Простите! Простите! – заголосил один из них.
– Говори правду! – тогда ты будешь освобожден и я дам тебе денег! – Брюс был суров и спокоен, но сердце в его груди бешено колотилось…
Истопники признались, что, покамест они несли мертвую девицу, из-под ее платья выбился шнурок с нательным крестиком. Они не решились бросить в воду тело православной христианки и отнесли мертвую девицу на кладбище, где обычно хоронили неизвестных покойников в общих могилах…
– И вы похоронили ее в общей могиле? – Голос Брюса чуть дрожал.
Мужики сознались, что похоронили девицу в стороне от большой общей могилы, близ кладбищенской ограды. Брюс приказал строжайше, чтобы труп девицы немедленно был откопан и привезен во дворец, сюда, в эту самую комнату!.. Мужики поехали на кладбище в сопровождении солдат. Брюс отправил одного из дворцовых скороходов в свой дом с письмом. Письмо это было передано в собственные руки Чаянову, и мужики еще не успели возвратиться с мертвым телом, а Чаянов уже привез во дворец Константина и Лейлу.
– Боже мой! Как я не понял сразу, – повторял Константин, покамест ехали во дворец. – Вот чего хотела Леена: ни много ни мало, как войти в тело молодой царицы!..
– Ты понял это только сейчас! – упрекнула его Лейла. – А теперь желание Леены, наверное, уже исполнено! И будет трудно вызнать у нее ее тайну!..
Константина удивило упорство Лейлы, которая не теряла надежду выведать секрет Леены…
***
Когда Константин, Чаянов и Лейла вошли в комнату, Брюс встретил их словами:
– Еще не все потеряно!..
Все ждали, крайне взволнованные. Наконец привезли труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55