Впрочем, вряд ли она бы заметила, даже если бы Невилл рухнул замертво у нее на пороге. И это после четырнадцати лет самой близкой дружбы! Он для нее ничто, пустое место. Она думает только об этом смазливом хлыще, за которого вышла замуж!
Невилл все сильнее распалялся от ревности. Он ни минуты не сомневался, что Сару не ждет ничего хорошего. Такой хлыщ, как Чевиот, просто не способен оставаться верным одной женщине, и это открытие, без сомнения, будет для Сары убийственным.
И Невилл с горькой решимостью дал себе слово, что именно он будет тем человеком, который вовремя окажется рядом, чтобы собрать воедино разбитое сердце бедной Сары.
***
На следующее утро Сара сильно опоздала на условленную встречу с Максом Скоттом. Это случилось из-за исключительной способности Энтони убеждать молодую жену в том, что он нуждается в ее присутствии гораздо больше, нежели секретарь, поджидавший ее в библиотеке.
Стоило Саре появиться перед Максом, как он понял, что именно послужило причиной столь нелюбезного опоздания.
Напрасно он старался утешиться, снисходительно повторяя про себя, что Энтони просто забавляется с новой игрушкой.
Сара с улыбкой попросила его извинить за опоздание, не потрудившись придумать сколько-нибудь приличной причины. Интересно, она хотя бы отдает себе отчет в том, как выдает ее этот томный, удовлетворенный взгляд?
— Я понимаю, что мой муж возложил на вас неблагодарный труд объяснить мне все тонкости обращения с моим личным фондом. Смею надеяться, что не слишком задержу вас своей неопытностью в этих делах.
Макс ответил ей в том же учтивом тоне и пригласил сесть за стол. Сам он пристроился рядом и впервые постарался внимательно разглядеть эту свежеиспеченную герцогиню.
Она не произвела на него благоприятного впечатления в первую встречу, и его мнение не изменилось со временем. Вполне вероятно, что она выглядит довольно мило, когда улыбается, но разве можно сравнить это невзрачное личико с ослепительными красавицами, дарившими Энтони свою любовь в прошлом? Да она и опомниться не успеет, как надоест его другу! Этой участи не избежала ни одна из его прежних пассий.
Ревность к окружающим Энтони людям стала для Макса привычной едва ли не с первого дня их знакомства, но Скотт никогда не ревновал герцога к его любовницам. Он снисходительно относился к необходимости его друга в плотских утехах и не пытался отпугнуть от Энтони ни надменных испанских красоток, осаждавших лорда Селбурна в Испании, ни утонченных светских львиц, блиставших в парижском обществе.
Макс не терпел возле Энтони лишь тех друзей, которые, как ему казалось, делались ближе к герцогу, чем он сам. И особенно люто он ненавидел его однокашников, всех этих разряженных в пух и прах маменькиных сынков, наследных лордов, знавших Чевиота со школьной скамьи. Их оскорбительное панибратство, их бесшабашные замашки и отсутствие малейшего почтения к его божеству, их наглая самоуверенность, происходившая из принадлежности к классу избранных — куда таким, как Макс, вход был заказан раз и навсегда, — заставляли Скотта буквально полыхать безумной ревностью.
И если что и помогало Максу сохранять выдержку и здравый смысл, то это тайная гордость от того, что именно он вытащил Энтони с поля боя под Саламанкой. Именно он не позволил хирургу ампутировать Энтони руку. Именно к нему Энтони обращается за советом в трудную минуту. И только его Энтони называет «мой друг».
И все же, несмотря на их близкие отношения, Макс жаждал иной, еще более тесной близости. Ведь даже их многолетняя дружба не мешала Энтони сохранять между ними определенную дистанцию, барьер, через который не могла проникнуть ни одна любовница, ни один друг детства — и даже сам Макс.
Это было одной из величайших загадок неповторимой личности его великолепного друга — мертвая зона, недосягаемая ни для одной живой души. И все эти годы Макс тешил себя надеждой стать тем счастливцем, которого Энтони все же допустит в свою святая святых. И хотя до сих пор все его попытки кончались неудачей, Макс по крайней мере мог быть уверен, что еще никому не удалось похитить у него вожделенный приз.
Ему и в голову не могло прийти, что юная пародия на герцогиню, находившаяся рядом с ним в библиотеке в это безоблачное весеннее утро — не кто иная, как Сара, — сможет стать его самой опасной соперницей и завоевать любовь Энтони.
Глава 16
За две недели, проведенные в Лондоне, Энтони успел покончить с делами и подготовиться к путешествию в Нортумберленд. Они с Сарой ехали в экипаже, принадлежавшем некогда его отцу, а Макс и слуги погрузились в целый караван карет и колясок, наполненных их багажом.
Сара до последней минуты надеялась, что сможет путешествовать в фаэтоне, но Энтони с присущим ему так-том объяснил жене, что даме ее ранга не пристало отправляться в дальнюю поездку в открытом экипаже. Каждый день герцог на несколько часов подменял кучера и правил фаэтоном сам, однако большую часть времени он старался проводить в карете, развлекая молодую жену и помогая ей справиться с недомоганием.
Только благодаря его поддержке Сара смогла выдержать все трудности пути — обычно ее желудок не выносил дорожной тряски, однако трогательная забота и хлопоты Энтони неизменно поднимали ее дух и прибавляли сил.
Чаще всего их беседы вращались вокруг замка Чевиот, и одного этого было достаточно, чтобы понять, как искренне герцог любит свое родовое гнездо.
Итак, он поведал жене, что замок выстроен между 1313 и 1316 годами усилиями Генри Селбурна, первого графа Чевиота. К несчастью, ему не суждено было сполна насладиться жизнью в возведенной им твердыне, так как через шесть лет его казнили за участие в мятеже.
И все же замок занял достойное место в исторических хрониках конца четырнадцатого века, когда превратился в главное укрепление на границах с непокорными шотландцами. Именно тогда роду Селбурнов был присвоен почетный титул стражей шотландской границы, унаследованный Энтони среди прочих званий.
В те годы произошло одно из самых знаменитых сражений между англичанами и шотландцами, вдохновившее неизвестного автора на любимую в народе балладу «Гнев Чевиота».
— Тринадцатого августа 1388 года, — рассказывал Энтони, — небольшой отряд шотландцев возвращался домой после очередной вылазки в Англию, когда мой предок, Томас Селбурн, граф Чевиот, напал на них и уничтожил всех до единого, не пощадив даже их предводителя графа Дугласа. — Герцог искоса глянул на Сару и добавил:
— Правда, эту балладу вряд ли можно считать точным описанием исторического события. По-моему, ее сложили с исключительной целью прославить доблесть английских рыцарей и в особенности рода Селбурнов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Невилл все сильнее распалялся от ревности. Он ни минуты не сомневался, что Сару не ждет ничего хорошего. Такой хлыщ, как Чевиот, просто не способен оставаться верным одной женщине, и это открытие, без сомнения, будет для Сары убийственным.
И Невилл с горькой решимостью дал себе слово, что именно он будет тем человеком, который вовремя окажется рядом, чтобы собрать воедино разбитое сердце бедной Сары.
***
На следующее утро Сара сильно опоздала на условленную встречу с Максом Скоттом. Это случилось из-за исключительной способности Энтони убеждать молодую жену в том, что он нуждается в ее присутствии гораздо больше, нежели секретарь, поджидавший ее в библиотеке.
Стоило Саре появиться перед Максом, как он понял, что именно послужило причиной столь нелюбезного опоздания.
Напрасно он старался утешиться, снисходительно повторяя про себя, что Энтони просто забавляется с новой игрушкой.
Сара с улыбкой попросила его извинить за опоздание, не потрудившись придумать сколько-нибудь приличной причины. Интересно, она хотя бы отдает себе отчет в том, как выдает ее этот томный, удовлетворенный взгляд?
— Я понимаю, что мой муж возложил на вас неблагодарный труд объяснить мне все тонкости обращения с моим личным фондом. Смею надеяться, что не слишком задержу вас своей неопытностью в этих делах.
Макс ответил ей в том же учтивом тоне и пригласил сесть за стол. Сам он пристроился рядом и впервые постарался внимательно разглядеть эту свежеиспеченную герцогиню.
Она не произвела на него благоприятного впечатления в первую встречу, и его мнение не изменилось со временем. Вполне вероятно, что она выглядит довольно мило, когда улыбается, но разве можно сравнить это невзрачное личико с ослепительными красавицами, дарившими Энтони свою любовь в прошлом? Да она и опомниться не успеет, как надоест его другу! Этой участи не избежала ни одна из его прежних пассий.
Ревность к окружающим Энтони людям стала для Макса привычной едва ли не с первого дня их знакомства, но Скотт никогда не ревновал герцога к его любовницам. Он снисходительно относился к необходимости его друга в плотских утехах и не пытался отпугнуть от Энтони ни надменных испанских красоток, осаждавших лорда Селбурна в Испании, ни утонченных светских львиц, блиставших в парижском обществе.
Макс не терпел возле Энтони лишь тех друзей, которые, как ему казалось, делались ближе к герцогу, чем он сам. И особенно люто он ненавидел его однокашников, всех этих разряженных в пух и прах маменькиных сынков, наследных лордов, знавших Чевиота со школьной скамьи. Их оскорбительное панибратство, их бесшабашные замашки и отсутствие малейшего почтения к его божеству, их наглая самоуверенность, происходившая из принадлежности к классу избранных — куда таким, как Макс, вход был заказан раз и навсегда, — заставляли Скотта буквально полыхать безумной ревностью.
И если что и помогало Максу сохранять выдержку и здравый смысл, то это тайная гордость от того, что именно он вытащил Энтони с поля боя под Саламанкой. Именно он не позволил хирургу ампутировать Энтони руку. Именно к нему Энтони обращается за советом в трудную минуту. И только его Энтони называет «мой друг».
И все же, несмотря на их близкие отношения, Макс жаждал иной, еще более тесной близости. Ведь даже их многолетняя дружба не мешала Энтони сохранять между ними определенную дистанцию, барьер, через который не могла проникнуть ни одна любовница, ни один друг детства — и даже сам Макс.
Это было одной из величайших загадок неповторимой личности его великолепного друга — мертвая зона, недосягаемая ни для одной живой души. И все эти годы Макс тешил себя надеждой стать тем счастливцем, которого Энтони все же допустит в свою святая святых. И хотя до сих пор все его попытки кончались неудачей, Макс по крайней мере мог быть уверен, что еще никому не удалось похитить у него вожделенный приз.
Ему и в голову не могло прийти, что юная пародия на герцогиню, находившаяся рядом с ним в библиотеке в это безоблачное весеннее утро — не кто иная, как Сара, — сможет стать его самой опасной соперницей и завоевать любовь Энтони.
Глава 16
За две недели, проведенные в Лондоне, Энтони успел покончить с делами и подготовиться к путешествию в Нортумберленд. Они с Сарой ехали в экипаже, принадлежавшем некогда его отцу, а Макс и слуги погрузились в целый караван карет и колясок, наполненных их багажом.
Сара до последней минуты надеялась, что сможет путешествовать в фаэтоне, но Энтони с присущим ему так-том объяснил жене, что даме ее ранга не пристало отправляться в дальнюю поездку в открытом экипаже. Каждый день герцог на несколько часов подменял кучера и правил фаэтоном сам, однако большую часть времени он старался проводить в карете, развлекая молодую жену и помогая ей справиться с недомоганием.
Только благодаря его поддержке Сара смогла выдержать все трудности пути — обычно ее желудок не выносил дорожной тряски, однако трогательная забота и хлопоты Энтони неизменно поднимали ее дух и прибавляли сил.
Чаще всего их беседы вращались вокруг замка Чевиот, и одного этого было достаточно, чтобы понять, как искренне герцог любит свое родовое гнездо.
Итак, он поведал жене, что замок выстроен между 1313 и 1316 годами усилиями Генри Селбурна, первого графа Чевиота. К несчастью, ему не суждено было сполна насладиться жизнью в возведенной им твердыне, так как через шесть лет его казнили за участие в мятеже.
И все же замок занял достойное место в исторических хрониках конца четырнадцатого века, когда превратился в главное укрепление на границах с непокорными шотландцами. Именно тогда роду Селбурнов был присвоен почетный титул стражей шотландской границы, унаследованный Энтони среди прочих званий.
В те годы произошло одно из самых знаменитых сражений между англичанами и шотландцами, вдохновившее неизвестного автора на любимую в народе балладу «Гнев Чевиота».
— Тринадцатого августа 1388 года, — рассказывал Энтони, — небольшой отряд шотландцев возвращался домой после очередной вылазки в Англию, когда мой предок, Томас Селбурн, граф Чевиот, напал на них и уничтожил всех до единого, не пощадив даже их предводителя графа Дугласа. — Герцог искоса глянул на Сару и добавил:
— Правда, эту балладу вряд ли можно считать точным описанием исторического события. По-моему, ее сложили с исключительной целью прославить доблесть английских рыцарей и в особенности рода Селбурнов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70