— Остерегись, Николас. Не успеем мы оглянуться, как будем болтаться на виселице.
— Только вы, милорд, — ласково заверила его Илис, стойко выдержав твердый взгляд его зеленых глаз. — Именно вы несете ответственность за похищение! Именно вы должны быть наказаны!
— Вы утверждаете, что Николасу нечего опасаться за свою жизнь? — Увидев, что она согласно кивнула, Максим продолжил свои настойчивые расспросы: — И если в ваших руках окажется моя жизнь, мне несдобровать?
Многозначительно промолчав, Илис отвернулась, предоставив Максиму теряться в догадках.
— В чем дело? — осведомился он, озадаченный столь сдержанной реакцией девушки. — Я вас обидел? — Заметив ее поспешный взгляд, брошенный из-под ресниц, он решил, что ей неприятен сделанный им вывод. — Ну ладно, сударыня, скажите, что это не так, и мы посмотрим, поверю ли я вам. Ведь вы поклялись использовать любую возможность, чтобы помучить меня, разве до сих пор вы поступали как-то иначе?
— Вы правы, — надменно произнесла Илис.
— Тогда почему я должен сомневаться в вашей целеустремленности? — настаивал он.
— Можете думать, что угодно, милорд. Я не в состоянии управлять вашими мыслями, к тому же у меня нет желания рассказывать вам, что именно вы должны думать обо мне.
— Ваши действия доказывают ваши намерения, — поддел он ее, стремясь вызвать на разговор. — Было бы глупо воспринимать все это по-другому.
— Глупость — это то состояние, которого мужчина достигает собственными усилиями, и вы многократно доказали это на своем примере, милорд. И здесь бессильны любые доводы.
Николас разразился громким смехом, откинувшись на спинку. Он был безмерно рад присутствовать при том, как маркизу дали отпор. Редкий случай, чтобы молоденькая девушка оказалась столь стойкой в своем презрении к его светлости. Обычно они бросались к нему в объятия, моля его о благосклонности и суля неземное блаженство. Ни одна из этих обожательниц не взяла на себя труд понять главную черту его характера. Максим предпочитал победу, заработанную в трудной погоне, в смертельном поединке, и никогда не ценил то, что приобреталось без особых усилий с его стороны. А ведь действительно, размышлял Николас, наблюдая за бесконечными ссорами и перепалками сидевшей перед ним пары, если его друг перестанет печалиться об Арабелле, эта девушка будет первой, за кем он начнет охоту. Пожалуй, тому, кто отдал ей свое сердце, нужно почаще напоминать Максиму о его утраченной любви, чтобы помешать ему увидеть, сколь редкое сокровище находится рядом с ним, буквально на расстоянии вытянутой руки.
Ясно представляя теперь, какова его цель, Николас решил перевести разговор на ту, которая навеки была потеряна для Максима.
— Я слышал, что через несколько дней после свадьбы Реланд и Арабелла отправились ф Лондон и она заказала себе полный гардероб, чтобы было ф чем предстать ко двору. Еще мне говорили, что ее платья обошлись ему ф целое состояние. — Он улыбнулся. — Наверняка он был хорошо фознагражден за это.
Илис удивленно приподняла бровь и, встретившись взглядом с Максимом, с легким упреком произнесла:
— Во всяком случае, Реланд знает, как обращаться с дамой.
Максим фыркнул:
— Моя дорогая Илис, вам бы очень не понравилось, если бы у меня были такие же, как у этого дурня, манеры. — Усмехнувшись, он добавил: — Осмелюсь заметить, он воспользуется любовным пылом девушки, чтобы подчинить ее, а потом потребует от нее благодарности за свое внимание.
— Как, милорд, вы порочите человека в его отсутствие? — с невинным видом осведомилась Илис. Хотя в том, что касалось Реланда, она придерживалась такого же мнения, ей совсем не хотелось признаваться в этом Максиму, дабы не доставлять ему удовольствия. — Вы шпионили за ним, раз вам так хорошо известны все его недостатки, или вы настолько уверены в своей способности очаровать любую женщину, если считаете себя вправе судить о Реланде?
Максим рассмеялся.
— Едва ли мне надо следить за человеком, чтобы определить глубину его грубости и черствости, что же касается второго… да! — Опершись локтями на стол, он наклонился и устремил на девушку пристальный взгляд. — Если бы вам, прекрасная Илис, довелось хоть раз услышать, как бахвалится Реланд, вы бы поняли, что его заботит только собственное удовольствие и он совершенно безразличен к тому, что испытывает женщина. Разве может хвастаться тот, кто покидает свою возлюбленную, оставив ее томиться страстью?
Николас забеспокоился, когда девушка в некотором замешательстве вздернула брови. С лица Максима сползла улыбка. Было совершенно очевидно, что Илис не имеет ни малейшего представления, о чем говорит маркиз, и Николас испугался, как бы ее наивность не заинтриговала его приятеля настолько, чтобы у него появилось желание проверить глубину… или отсутствие знаний в этой области.
К облегчению капитана, принесли мясо и овощи, разложенные на деревянных блюдах. Еды было достаточно, чтобы удовлетворить самые смелые запросы изголодавшегося гурмана, и капитан в предвкушении потер руки, давая понять своим собеседникам, что сгорает от нетерпения. Но Максим, чье внимание было сосредоточено на Илис, не выказал особого энтузиазма.
— Давай ешь, Максим, — принялся уговаривать его Николас. — Хватит на фсех.
— Это точно, — согласился тот, окидывая взглядом стол. — Но я предпочитаю ужинать дома.
— Дома? — в полном изумлении переспросил Николас. — Ты говоришь так, словно уже полюбил замок Фаулдер.
— Там гораздо лучше, чем в тех хибарах, где мне приходилось ночевать, и не хуже, чем во многих других домах. У меня есть очаг, чтобы обогреться, удобная постель, чтобы отдохнуть, и вполне прочная крыша, чтобы укрыться от непогоды.
Внезапно Илис закашлялась. Ее горло сдавил спазм, потому что его слова об удобной постели напомнили ей о подстроенной для него ловушке. На мгновение в ней заговорила совесть, уколы которой были значительно мучительнее, чем те, что придется вытерпеть Максиму. Однако ее жалость тут же улетучилась, как только она убедила себя, что это всего лишь малая толика того, что он заслуживал. Она выдавила из себя улыбку и, сглотнув под вопросительными взглядами мужчин, продолжила трапезу.
Николас вернулся к прерванному спору, дабы предупредить любые попытки Максима поторопить Илис, чтобы увезти ее.
— Я обижусь, дружище, если ты откажешься от моего гостеприимства. Фот, — он протянул ему деревянную тарелку, — я слезно молю тебя отведать этих кушаний и забыть о том, что так• далеко от тебя. Здесь гораздо фкуснее.
Откинувшись на спинку стула, Максим задумался. В словах Николаса он услышал гораздо больше, чем тот подразумевал. Не составляет особого труда забыть о той, оставшейся в Англии, когда рядом с тобой есть женщина, что манит и искушает тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— Только вы, милорд, — ласково заверила его Илис, стойко выдержав твердый взгляд его зеленых глаз. — Именно вы несете ответственность за похищение! Именно вы должны быть наказаны!
— Вы утверждаете, что Николасу нечего опасаться за свою жизнь? — Увидев, что она согласно кивнула, Максим продолжил свои настойчивые расспросы: — И если в ваших руках окажется моя жизнь, мне несдобровать?
Многозначительно промолчав, Илис отвернулась, предоставив Максиму теряться в догадках.
— В чем дело? — осведомился он, озадаченный столь сдержанной реакцией девушки. — Я вас обидел? — Заметив ее поспешный взгляд, брошенный из-под ресниц, он решил, что ей неприятен сделанный им вывод. — Ну ладно, сударыня, скажите, что это не так, и мы посмотрим, поверю ли я вам. Ведь вы поклялись использовать любую возможность, чтобы помучить меня, разве до сих пор вы поступали как-то иначе?
— Вы правы, — надменно произнесла Илис.
— Тогда почему я должен сомневаться в вашей целеустремленности? — настаивал он.
— Можете думать, что угодно, милорд. Я не в состоянии управлять вашими мыслями, к тому же у меня нет желания рассказывать вам, что именно вы должны думать обо мне.
— Ваши действия доказывают ваши намерения, — поддел он ее, стремясь вызвать на разговор. — Было бы глупо воспринимать все это по-другому.
— Глупость — это то состояние, которого мужчина достигает собственными усилиями, и вы многократно доказали это на своем примере, милорд. И здесь бессильны любые доводы.
Николас разразился громким смехом, откинувшись на спинку. Он был безмерно рад присутствовать при том, как маркизу дали отпор. Редкий случай, чтобы молоденькая девушка оказалась столь стойкой в своем презрении к его светлости. Обычно они бросались к нему в объятия, моля его о благосклонности и суля неземное блаженство. Ни одна из этих обожательниц не взяла на себя труд понять главную черту его характера. Максим предпочитал победу, заработанную в трудной погоне, в смертельном поединке, и никогда не ценил то, что приобреталось без особых усилий с его стороны. А ведь действительно, размышлял Николас, наблюдая за бесконечными ссорами и перепалками сидевшей перед ним пары, если его друг перестанет печалиться об Арабелле, эта девушка будет первой, за кем он начнет охоту. Пожалуй, тому, кто отдал ей свое сердце, нужно почаще напоминать Максиму о его утраченной любви, чтобы помешать ему увидеть, сколь редкое сокровище находится рядом с ним, буквально на расстоянии вытянутой руки.
Ясно представляя теперь, какова его цель, Николас решил перевести разговор на ту, которая навеки была потеряна для Максима.
— Я слышал, что через несколько дней после свадьбы Реланд и Арабелла отправились ф Лондон и она заказала себе полный гардероб, чтобы было ф чем предстать ко двору. Еще мне говорили, что ее платья обошлись ему ф целое состояние. — Он улыбнулся. — Наверняка он был хорошо фознагражден за это.
Илис удивленно приподняла бровь и, встретившись взглядом с Максимом, с легким упреком произнесла:
— Во всяком случае, Реланд знает, как обращаться с дамой.
Максим фыркнул:
— Моя дорогая Илис, вам бы очень не понравилось, если бы у меня были такие же, как у этого дурня, манеры. — Усмехнувшись, он добавил: — Осмелюсь заметить, он воспользуется любовным пылом девушки, чтобы подчинить ее, а потом потребует от нее благодарности за свое внимание.
— Как, милорд, вы порочите человека в его отсутствие? — с невинным видом осведомилась Илис. Хотя в том, что касалось Реланда, она придерживалась такого же мнения, ей совсем не хотелось признаваться в этом Максиму, дабы не доставлять ему удовольствия. — Вы шпионили за ним, раз вам так хорошо известны все его недостатки, или вы настолько уверены в своей способности очаровать любую женщину, если считаете себя вправе судить о Реланде?
Максим рассмеялся.
— Едва ли мне надо следить за человеком, чтобы определить глубину его грубости и черствости, что же касается второго… да! — Опершись локтями на стол, он наклонился и устремил на девушку пристальный взгляд. — Если бы вам, прекрасная Илис, довелось хоть раз услышать, как бахвалится Реланд, вы бы поняли, что его заботит только собственное удовольствие и он совершенно безразличен к тому, что испытывает женщина. Разве может хвастаться тот, кто покидает свою возлюбленную, оставив ее томиться страстью?
Николас забеспокоился, когда девушка в некотором замешательстве вздернула брови. С лица Максима сползла улыбка. Было совершенно очевидно, что Илис не имеет ни малейшего представления, о чем говорит маркиз, и Николас испугался, как бы ее наивность не заинтриговала его приятеля настолько, чтобы у него появилось желание проверить глубину… или отсутствие знаний в этой области.
К облегчению капитана, принесли мясо и овощи, разложенные на деревянных блюдах. Еды было достаточно, чтобы удовлетворить самые смелые запросы изголодавшегося гурмана, и капитан в предвкушении потер руки, давая понять своим собеседникам, что сгорает от нетерпения. Но Максим, чье внимание было сосредоточено на Илис, не выказал особого энтузиазма.
— Давай ешь, Максим, — принялся уговаривать его Николас. — Хватит на фсех.
— Это точно, — согласился тот, окидывая взглядом стол. — Но я предпочитаю ужинать дома.
— Дома? — в полном изумлении переспросил Николас. — Ты говоришь так, словно уже полюбил замок Фаулдер.
— Там гораздо лучше, чем в тех хибарах, где мне приходилось ночевать, и не хуже, чем во многих других домах. У меня есть очаг, чтобы обогреться, удобная постель, чтобы отдохнуть, и вполне прочная крыша, чтобы укрыться от непогоды.
Внезапно Илис закашлялась. Ее горло сдавил спазм, потому что его слова об удобной постели напомнили ей о подстроенной для него ловушке. На мгновение в ней заговорила совесть, уколы которой были значительно мучительнее, чем те, что придется вытерпеть Максиму. Однако ее жалость тут же улетучилась, как только она убедила себя, что это всего лишь малая толика того, что он заслуживал. Она выдавила из себя улыбку и, сглотнув под вопросительными взглядами мужчин, продолжила трапезу.
Николас вернулся к прерванному спору, дабы предупредить любые попытки Максима поторопить Илис, чтобы увезти ее.
— Я обижусь, дружище, если ты откажешься от моего гостеприимства. Фот, — он протянул ему деревянную тарелку, — я слезно молю тебя отведать этих кушаний и забыть о том, что так• далеко от тебя. Здесь гораздо фкуснее.
Откинувшись на спинку стула, Максим задумался. В словах Николаса он услышал гораздо больше, чем тот подразумевал. Не составляет особого труда забыть о той, оставшейся в Англии, когда рядом с тобой есть женщина, что манит и искушает тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154