— Еgo dormivi et soporatus sumi et exsurrexi, quia Dominus suscepit me, njn timebo…
Когда сзади скрипнула кровать, я чуть не подскочила, однако заставила себя дочитать псалом до конца. Оглянулась. Эдгар, приподнявшись на локте и щурясь со сна, смотрел на меня.
— Монахиня? Какого черта…
Он сделал жест рукой, словно отгоняя видение, и вновь рухнул на подушки. Кажется собирался и далее спать.
Поколебавшись немного, я приблизилась.
— Милорд… Милорд, супруг мой.
Он никак не отреагировал. А я смотрела на него и вновь ощутила смятение. Его сильная грудь, небрежный поворот головы, завитки волос на шее… Мне вдруг захотелось, чтобы он, как этой ночью, обнимал меня, целовал, шептал нежные слова.
— Эдгар…
Я не удержалась и дотронулась до него, провела пальцами по его груди, плечу.
Он так резко и сильно схватил меня за запястье, что я вскрикнула. Он в упор глядел на меня, был настороже, словно зверь перед прыжком. Потом перевел дыхание и опустил мою руку.
— Так это не сон. Кто вы, во имя самого неба?
Я же не могла вымолвить ни слова. И где-то в глубине, у самого сердца ощутила, как разливается холод.
Он смотрел на меня сначала пристально, потом губы его чуть тронула улыбка.
— Кажется я узнаю тебя по этой серебристой прядке, выбивающейся из под покрывала. Лунное сияние?..
Он сел, обхватил голову и глухо застонал.
— Уж эти мне старые обычаи… Этот йоль… Вот что, малышка, погляди не осталось ли там вина в кувшине.
— Милорд, я тут принесла вам эля и немного паштета.
— Умница, девочка. Дай-ка сюда эль.
Он пил, поглядывая на меня поверх края кружки, а когда оторвался, даже улыбнулся.
— Теперь припоминаю! Ты та восхитительная сладкая девочка, доставившая мне вчера столько удовольствия. Как тебя зовут?
— Милорд, мое имя Гита.
— Гита? У тебя старое саксонское имя, голубушка. Хотя и говоришь ты по нормандски.
Он встал и, как был нагой, прошел к лохани, опустился в нее.
— Вода остыла, — как-то глупо сказала я. Сказала на нашем языке.
— Да, есть немного. О, да ты и саксонский знаешь?
Он облокотился спиной о край лохани, прикрыл глаза.
— Ну, кто это догадался прислать тебя ко мне?
— Никто, милорд. Я сама пришла. Я Гита из обители Святой Хильды.
Меня даже поташнивало со страха. Что означают эти вопросы? Мы ведь уже все с ним обговорили.
Он повернулся ко мне.
— Из монастыря? Чтож, у тебя для монахини весьма странные привычки. Пришла сама, говоришь? Гм…
Я даже подскочила.
— Я не монахиня, сэр! Я Гита Вейк, внучка Хэрварда Вейка. И вчера вы поклялись жениться на мне!
Он только смотрел на меня. Наконец вздохнул. Нахмурился.
— Гита Вейк. Саксонка. Женщина из наиболее славного в Денло рода. Три тысячи щепок Святого Креста! Внучка самого Хэрварда. Тогда объясни, что заставляет вас вести себя как девка? Так легкомысленно кидаться своей честью? Пообещал жениться? Да я был пьян вчера, как свинья Давида. Я бы мог пообещать луну с неба и корону Англии в придачу.
И тогда я вскочила. Я кричала, что он не был пьян, когда принес меня вчера сюда. Что я пришла к нему за помощью, что ко мне пристали его пьяные гости, а он подхватил меня на руки и принес в этот покой. И когда я сказала, что нуждаюсь в защите от своего опекуна аббата Ансельма, то он обещал жениться на мне. Сказал, дескать свадьба состоится прямо сейчас. И мы даже выпили за это. Я решилась принадлежать ему, только когда он сказал, что…
Я вдруг осеклась. Ведь по сути он ничего не обещал мне. Я же… Я услышала только то, что хотела. Я сама хотела его.
В какой-то миг я поняла, что плачу. Комната расплывалась в пелене слез. Огонь в очаге, лохань и мужчина, смотревший сейчас на меня… Мужчина, которому я отдалась этой ночью, с которым потеряла свою невинность, но который даже не запомнил моего имени. А я-то надеялась, что он по старой традиции подарит мне свадебные браслеты наутро.
Я закрыла руками лицо и разрыдалась. Где же все мои намерения оставаться твердой и серьезной? Дабы обсудить с ним все. Я перевела дыхание. Хотя почему бы и не обсудить? Ведь как партия в браке я еще могу устроить его.
Когда я посмотрела на него, он уже стоял рядом. Он был в опушенном мехом халате из черной мягкой ткани и протягивал мне кружку с элем. Взгляд его был добрым.
— Вот выпейте и немного успокойтесь.
— Я спокойна, сэр. И я хочу говорить с вами.
Я начала все по порядку, с самого начала. С того, как после ранней смерти родителей, меня еще ребенком отдали в монастырь, а преподобный Ансельм стал хозяйничать в моих землях, пока не разорил их полностью. Рассказывала, как мои крестьяне не раз обращались ко мне за помощью, как прислали гонца в последний раз, и я ночью поехала в Тауэр-Вейк. И там стала свидетельницей схватки между своими людьми и наемниками некоего Уло, человека Ансельма. А теперь Ансельм готовит карательную экспедицию в фэнленд.
Эдгар внимательно слушал меня, порой прихлебывая эль из так и не принятой мною кружки. На меня он не смотрел, порой хмурился.
— Преподобный аббат Святого Эдмунда слишком много на себя берет. Как и вы, миледи. Вы его несовершеннолетняя питомица, вы в его руках и только опекунский совет, только король может назначить для вас нового покровителя.
— Но если я стану… вашей женой? — я почти выдохнула это, почувствовала, как огнем запылало мое лицо.
Он краем глаза поглядел на меня, но ничего не сказал. И тогда я решила продолжать. Старалась говорить спокойно, как и решила вначале, трезво взвешивая каждое слово. Опять говорила, что пыталась втолковать ему и вчера: мои земли, граничащие с его владениями, мои доходы, мое имя, наконец… Мое доброе имя, если он не откажется от меня после случившегося, и моя честь не будет втоптанной в грязь.
Эдгар стремительно поднялся, приблизился к двери и, осторожно приоткрыв ее, выглянул в зал.
— Пока еще все спят. Я велю Риган тихо выпроводить вас. Так никто не узнает… не узнает, что было меж нами. Я же буду молчать и ваша репутация останется незапятнанной.
У меня вдруг появилось чувство, что я умерла — внутри все стало черным и пустым. Я еле смогла разлепить губы.
— Вы прогоняете меня?
Он смотрел на меня и лицо его было печальным.
— Так будет лучше.
Я не сводила с него глаз, замерла. Он приблизился и… Мне показалось, что сейчас он обнимет меня. О, если бы только обнял!..
Но он отвел взгляд.
— Разрази меня гром! Все это… Все что случилось… Вы ведь очень красивая девушка, леди Гита. Вы красивы и будите желание… Но лучше, если вы уйдете. Я не хочу с вами поступать подло. И не может быть и речи, чтобы я объявил вас своей невестой. Я уже помолвлен.
Помолвлен? Я удивленно смотрела на него и наконец все поняла. Значит моя жертва была напрасной. И тут же стыд, гнев и горькая обида захлестнули меня. Еле нашла силы сказать:
— Я ничего не знала об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178