– Ах ты, дрянь...– начал он, но осекся, услышав звук подъехавшей машины. Виржини узнала черный «ровер» Виктора и поняла, что скандала не избежать.
– Это сосед,– опередила она вопрос Пьера.
Виктор, улыбаясь, уже шел к ним, и она поняла, почему не переставала сравнивать его с Пьером. Оба они были высокие голубоглазые брюнеты, уверенные в себе. Однако на этом сходство заканчивалось, но шарм Виктора, которого она до сих пор не замечала, сейчас бросился ей в глаза.
– Добрый вечер,– сказал он, протягивая руку.– Я привез вам дрель, но мне не хотелось бы вас беспокоить, я сейчас уеду.
– Нет, прошу вас, Пьер собирался уезжать. Э... Пьер Батайе, Виктор Казаль.
Оба мужчины мгновение внимательно изучали друг друга, и Пьер повернулся к Виржини:
– Я вовсе не собирался никуда ехать, я пригласил тебя на ужин.
Его излюбленная тактика, как она помнила, состояла в том, чтобы поставить людей в неловкое положение и добиться их согласия, несмотря ни на что. Неужели он и в самом деле думал, что она поедет с ним ради того, чтобы не устраивать скандал перед посторонним?
– Пьер, я тебе сказала свое окончательное нет,– членораздельно произнесла она.
– Это почему же? Из-за него? Он мой последователь?
Провокация также составляла часть выбранной им стратегии.
Виктор молчал, с любопытством поглядывая на Пьера.
– А ты быстро пристроилась, моя дорогая! Он тоже из наших? Ты будешь и его эксплуатировать?
Виржини почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. От негодования она не могла найти подходящего хлесткого ответа, чтобы заставить Пьера замолчать.
– Вам лучше уехать,– степенно вмешался Виктор.
– Да вы не знаете, с кем имеете дело, бедолага вы мой! Вы еще увидите, как она...
– Ну, хватит.
Виктор спокойно встал между Пьером и Виржини.
– Я вас провожу?
Он дал ему возможность выбора: либо идти к машине, либо спровоцировать ссору. Секунду поколебавшись, Пьер отступил и размашисто удалился. Его машина тронулась с места, взметнув облако пыли. При развороте он умышленно задел за передок «ровера» и вылетел на дорогу под натужный рев мотора.
– Очень неприятный тип,– проронил Виктор.
– Ну и идиот! Вы видели ваш бампер?
– Да... Ерунда это.
– Нет, не ерунда! К тому же он никогда вам не простит того, что вы только что сделали... Он очень злопамятный, воевал уже не раз и очень не любит проигрывать.
Виктор беззаботно пожал плечами и покачал дрелью, которую все еще держал в руке.
– Должно быть, испугался, что я его прикончу этой штукой! Держите, она вам пригодится для обороны, если он вернется.
– О, еще как вернется,– вздохнула Виржини.– Особенно теперь, когда он знает дорогу...
Она забрала у него инструмент и посмотрела на дом.
– Хотите чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Думаю, вам хочется побыть одной.
Виктор так ласково улыбнулся, что она чуть не удержала его, однако он был прав: визит Пьера настолько потряс ее, что ей хотелось спокойно обо всем подумать.
– Буду рада видеть вас у себя на ужине завтра или послезавтра,– неожиданно сказала она.
– Послезавтра с удовольствием. Я принесу выпить.
Пока он шел к своему помятому «роверу», она неподвижно стояла, устремив на него взгляд.
* * *
– А ты, стало быть, находишь это нормальным? – гневно вскричал Максим.
– Во всяком случае, зная Виктора, это не кажется мне странным.
Небрежно усевшись на угол письменного стола Максима (долгие годы этот стол был его собственным столом), Марсьяль с подспудным удовлетворением дал сыну высказаться и ждал, когда минует гроза.
– Папа, перестань, наконец, делать вид, что ты ничего не замечаешь! Нильс повел себя, как последняя скотина. Что же касается Жана Вильнёва – его позиция тебя не удивила? Этот тип хорошо осведомлен, и он предложил нам сделать вложение в кино отнюдь не случайно! А Виктор дал ему координаты Нильса. Мы плаваем в полном бреду, разве не так?
– Успокойся, Макс! Не понимаю, как такой рассудительный человек может впасть в подобное состояние. У Виктора свои недостатки, но он не злопамятный, вот и все.
– А тебя это устраивает! Потому что если уж Виктор предаст это забвению, то ты тем более не обязан дальше дуться на Нильса.
– А ты уже вычеркнул его из своего существования?
– Я запер его в шкаф до лучших времен, поверь мне!
Помолчав, Марсьяль слез со стола и уселся в кресло, чтобы смотреть сыну в лицо.
– Скажи откровенно, Макс. Ты в обиде на меня?
– За что?
– За то, что Нильс был любимчиком. Это вещи, в которых не так легко сознаться, но мне кажется, что речь идет об очевидном для всех.
– Нет, совсем нет, никогда я на тебя не обижался... Я тоже его обожал, это был чудесный мальчишка. Именно благодаря ему я полюбил детей, именно из-за него мне самому хотелось иметь их... Так что не придумывай, папа. Нас с Виктором никто не заставлял, мы и вправду хотели его баловать, и даже, пусть это покажется смешным, мы были для него как два божества, как два героя.
– Я знаю,– вздохнул Марсьяль.
Он надеялся, что Максим наконец умолкнет. Дома он выслушивал нападки Бланш. Кажется, она не находила в себе сил простить Нильса, а теперь еще и Макс. Он не хотел слушать продолжения, но сын уже не мог остановиться.
– С тех пор как Нильс обосновался в Париже, он приезжал сюда каждый раз, чтобы занять у нас денег, то у одного, то у другого, и я полагаю, что он и у тебя перехватывал. Но мы не обращали внимания на это, по привычке мы продолжали ему прощать все. Мы были уверены, что, в конце концов, ему удастся сделать в жизни хоть что-то. И вот, пожалуйста! Самое впечатляющее, что он сделал,– это изломал жизнь Виктора! И ты знаешь, я был так наивен! Ведь я никогда не мог предположить, что он способен на такую мерзость...
– Виктор в конце концов забудет.
– Ты думаешь? Когда Тома целый день только и говорит о Нильсе, мне в это верится с трудом. Как ты думаешь, что он чувствует, когда он один в Роке, в своей постели?
– Ну, я не такой пессимист, как ты. Я бы даже сказал, что Виктор сейчас находится в состоянии, близком к влюбленности.
– Ах так?
Внезапно успокоившись, Максим улыбнулся.
– Я ему того желаю... Виржини Клозель?
– Я не знаю, кто она, только могу сказать, что у нее большие темные глаза, темно-рыжие волосы и она очень элегантна.
– Да, это она. Ну что же, тем лучше... И, по-твоему, это оправдывает глупость Виктора?
– Рано или поздно Виктор простит его, таков уж характер твоего брата. Кто знает, может быть, этот день уже настал? Ты же не можешь быть более злопамятным, чем он, не так ли, Макс? Дни утекают, как вода, ведь прошло уже четыре месяца, как Лора уехала...
Марсьяль упорно цеплялся за мысль, что, в конце концов, между братьями все образуется. Если уж Виктор неожиданно заговорил о Нильсе с этим недоноском Жаном Вильнёвом, который не знал, что делать со свалившимся наследством, то это точно доказывало, что порядок вещей скоро восстановится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67